Супругов Трушиных постигли тяжелые испытания, они пережили много горя. Должны были пройти годы, чтоб открылся добрый смысл происшедшего с ними и исполнились слова: «Притом знаем, что любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу» (Рим. 8:28).
Григорий Александрович Трушин родился в 1915 году в Рязанской губернии в бедной многодетной крестьянской семье. Когда началась коллективизация, родители отправили подросшего сына в Колпино к родному дяде, рабочему Ижорского завода. Пройдя обучение, Григорий начал работать печником на Ижорском заводе. Через несколько лет он познакомился с девушкой. Она была обладательница редкого имени Евлампия, наверное, поэтому все звали ее более привычным именем Лида. У них оказалось много общего. Они полюбили друг друга, поженились, и еще до войны в семье появились две дочери.
В те годы, будучи хорошим работником и активным комсомольцем, Трушин участвует в оборонной работе, по одному из ее направлений назван лучшим на заводе инструктором, его портрет висит на доске почета. В мае 1940 года он по путевке от Ижорского завода отдыхает в санатории в Пятигорске. Жизнь складывается обнадеживающе. Трушин, как многие молодые люди, строит планы, жизнерадостен, полон надежд.
И вдруг, как гром с ясного неба, 15 декабря 1940 года его арестовывают. Ночью у их подъезда остановился «черный ворон». После предъявления ордера на арест и обыск, его посадили в машину и увезли. Это было полной неожиданностью, потрясением, шоком! Да с ним ли это происходит? Не сон ли это?
Вскоре выяснилась причина ареста. Он рассказал другу анекдот о Сталине, а тот донес на него. Надежда на то, что с ним произошла чудовищная ошибка, рухнула. Теперь душа его стенала еще больше, его насильственно оторвали от самых дорогих ему людей. В памяти застыла щемящая сердце картина: стоящая на пороге дома жена с двумя малыми детьми, одна дочка – на руках, а вторая – за подол держится. Что с ними будет? И что теперь ждет его?
7 марта 1941 года Ленинградским городским судом он был осужден по ст. 58-10 ч.1 (антисоветская пропаганда или агитация) и приговорен к 5 годам лишения свободы. Его отправили в Печору (Республика Коми) на лесоповал. Там он столкнулся с неожиданной для себя, но характерной для сталинской эпохи картиной. Кого только не было за колючей проволокой! Кроме простых рабочих, в лагере находились юристы, следователи, врачи, артисты, там были собраны представители всех слоев общества.
Прибывшую партию заключенных сразу выстроили. Прозвучал вопрос: «Печники есть?» Кроме Трушина, из строя вышли еще несколько человек. Прямо в лесу они начали строительство кухонных печей для всего лагеря. Судьбы попавших в лагерь заключенных складывались по-разному. Григорий Александрович рассказывал: «Мы работали. С нами рассчитывались хлебом, и я не голодал так, как те, кто попал на общие работы и валил лес. Я был возле хлеба».
Но еще большим благом для него оказалось то, что в лагере было много христиан, сидевших за веру. Трушин внимательно слушал братьев, познакомивших его с Евангелием. Под их влиянием он покаялся и уверовал в Бога. Многие стихи братья помнили наизусть. Это были слова потрясающей силы. Было такое ощущение, что душа Григория Трушина была сотворена именно для того, чтобы услышать эти слова. Стихи Евангелия наполняли его радостью, некоторые запоминались сразу, безо всякого усилия, как будто уже были записаны в его сердце, а теперь он просто освежал их в памяти. Например, ему сразу запали в душу слова Иисуса Христа: «Я есмь хлеб жизни; приходящий ко Мне не будет алкать, и верующий в Меня не будет жаждать никогда» (Ин. 6:35).
Григорий размышлял: «Еще большой вопрос, тронули бы меня эти слова, услышь я их на воле? А здесь они очень даже понятны. Хлеб – настоящая ценность в лагере. Он не даст умереть с голода, и хорошо когда его вдоволь. Но душу он не питает, для нее хлеб – Христос. И насколько же прекрасен небесный хлеб, который теперь познала моя душа! Да, ради такого познания стоило и в лагерь попасть!» Отныне обретенная вера в Спасителя наполняла душу Григория неизреченной радостью и вселяла твердую надежду на будущее. Верующие братья опекали новичка, все христиане старались, насколько позволяли лагерные условия, держаться вместе, молились и поддерживали друг друга.
А доля жены Лиды, пожалуй, оказалась тяжелее. Она осталась без мужа с двумя малыми детьми. А тут грянула война, вслед за ней блокада. Голод, холод, обстрелы. В первую блокадную зиму Лида потеряла дочь Киру и приехавшую из деревни мать, - обе умерли от голода. В 1942 г. по Дороге жизни эвакуировались на родину мужа в Рязанскую область. Там в эвакуации Лиду постигло еще одно горе, умерла вторая дочка Тамара. Она простудилась, пока ехали по Дороге жизни, ее организм был ослаблен и не справился с болезнью.
В конце войны, когда Трушина из зоны перевели на вольное поселение в поселок, жена смогла приехать к нему. Встреча была радостной, супруги снова были вместе. Но присутствовала и грусть. Киры и Тамары больше не было с ними, и, глядя на жену после долгой разлуки, Григорий Александрович вдруг осознал, что не увидит их больше никогда, не сможет ласково прижать к себе своих дочурок. Но он укрепился Господом, взяв пример с Иова, который смиренно принял весть о смерти своих детей, сказав: «Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно!» (Иов. 1:21). Еще большим утешением стали слова Христа, посвященные детям: «Ибо таковых есть Царство Небесное» (Мф. 19:14). Значит, он еще встретится с дочерьми, увидит их живыми на небесах.
Трушин освободился 16 декабря 1945 года, полностью отбыв срок. На руках был «волчий паспорт», с которым можно было устроиться жить только в небольших городах, а в отношении крупных действовало правило, разрешающее селиться не ближе 101 километра. Поэтому Трушин не мог вернуться в Колпино. В лагере верующий брат посоветовал ему поехать на Кавказ, в город Майкоп. Там была сильная церковь ЕХБ, имевшая хор и полувековую историю, начало которой было связано с именем благословенного брата Андрея Мазаева.
Так они и сделали. В Майкопе в 1947 году произошли сразу два радостных события: Господь подарил супругам дочь Светлану, а Григорий Александрович смог осуществить свое желание, вступив в завет с Господом через святое водное крещение.
В 1951 году семья Трушиных оказалась уже в Батуми. В этом южном приморском городе с влажным и жарким климатом к ним пришла еще одна радость, у них родился сын Саша. Но местный климат не подходил Трушину, он заболел чем-то легочным, нужно было уезжать. Кто-то сделал ему доброе дело, помог заменить «волчий паспорт» на нормальный. Это придало уверенности, с новым документом он мог вернуться в Россию, не привлекая к себе сразу внимания, как «политически неблагонадежный элемент».
В 1952 году Трушины переехали на родину в Рязань. В том же году к радости мужа приняла водное крещение и Евлампия Ивановна.
Дочь Светлана вспоминает: «В рязанские годы родители посещали церковь в Дягилеве, на окраине Рязани. Собрания проходили в частном доме. Родители брали с собой и нас, детей. Дорога была дальняя, молитвенный дом находился далеко-далеко на самой окраине. Такое было время, что власти не разрешали иметь молитвенный дом где-либо, кроме как на отшибе. В Рязани у родителей было много знакомых верующих. Их тогда преследовали. Я помню, как приходил человек, вел с отцом очень неприятный разговор, сопровождавшийся угрозами, если папа не откажется от веры и не перестанет ходить в церковь».
Но угрозы не остановили Трушиных, ведь они твердо решили связать свою жизнь с Господом.
В 1961 году произошел счастливый поворот в их жизни. Решением правительства Г.А.Трушин был реабилитирован, что позволило ему добиться справедливости и восстановить жилье в Колпине. В 1962 году, спустя 21 год(!) после ареста, пройдя лагерь и скитания всей семьей по обширным весям СССР, Григорий Александрович со своей верной женой и детьми смог вернуться в город своей юности.
Сразу после переезда Трушин пошел работать на родной Ижорский завод. Супруги разыскали местных баптистов и стали активно участвовать в их собраниях, проходивших по домам. По воскресеньям они ездили в имевшую регистрацию Ленинградскую церковь на Поклонную гору. Григорий Александрович выделялся своим высоким ростом и крепким телосложением. Когда колпинцы дружно выходили из церкви после собрания, он подобно царю Саулу на целую голову возвышался над братьями.
В собраниях по домам Григорий Александрович был в числе проповедующих братьев. Он проповедовал просто, но как-то благодатно, было что-то хорошее, присущее именно его слову, в котором чувствовались благоговение и любовь к Спасителю. Он не говорил особо оригинальных вещей, но от его проповеди можно было духовно напитаться, исполниться чувства радости и благодарения Господу. Он участвовал в слове лет до 80.
Кроме духовного служения, Григорий Александрович помогал церкви своими руками. На Поклонной горе во время сооружения пристройки к молитвенному дому он, каменщик-профессионал, помогал строить и штукатурить. Участвовал он и в ремонте Дома Евангелия на Боровой улице, куда на рубеже 1990-х годов супруги стали ездить на собрания. А вскоре после начала богослужений в ДК «Ижорский», которые они стали посещать, вся их церковная жизнь переместилась в Колпино.
В 1995 году, прямо как по заказу, на пустыре напротив их дома местная община получила место и начала строить красивый краснокирпичный молитвенный дом. Только дорога отделяла стройплощадку от квартиры Трушиных, живших на первом этаже, в ближайшем к стройке подъезде. И поскольку в силу возраста они уже не могли помогать руками, то служили церкви своим имением. Их квартира стала по существу строительным офисом. Сюда бегали за питьевой водой. На ночь в коридоре оставляли на хранение инструменты. На кухне сестры одно время готовили еду для всех участников строительства. А звонить приходили и рано утром, и днем, и поздно вечером. Часто звонок в дверь раздавался тогда, когда супруги еще не встали, или ложились днем отдохнуть, или болели. А они всегда были приветливы, без малейшего раздражения приглашали в дом.
Супруги Трушины очень любили лес, всегда у них дома были заготовленные ягоды и грибы, которыми они радушно делились с родными и близкими. Когда дети выросли, они охотно и часто ездили в дома отдыха и санатории. Григорию Александровичу как ветерану труда часто предлагали горящие путевки, и всегда вдвоем супруги отправлялись в очередное место. Всю жизнь они любили быть на воздухе, много гуляли, любили читать. Выражение «за мужем, как за каменной стеной» весьма точно отражало отношение Евлампии Ивановны к мужу. А он относился к жене трепетно. Оберегая ее от забот, сам закупал продукты, обычно сам и готовил, и с неизменной теплотой в голосе звал к столу: «Ну, что, мать, давай, вставай, полдничать будем».
Дочь Трушиных рассказывает: «Родители отличались отменным здоровьем, всю жизнь ничем серьезно не болели. Первой умерла мама. Это случилось в 1999 г. До последнего года жизни она была на ногах. Папа прожил 90 лет. Серьезно не болел. Я измеряла ему давление, всегда было 120 на 80, как у космонавта. Хоть он и такие репрессии прошел, и печником работал, и детство голодное было, а вот прожил такую долгую жизнь и выглядел до конца дней своих хорошо. Глаза его видели троих внуков и троих правнуков. В феврале 2005 г. отцу исполнилось 90 лет».
На праздновании своего 90-летия Григорий Александрович сказал: «Ну вот, перешел я и этот рубеж. Никогда не думал, что доживу до таких лет. Лагерь, война, разруха, ссылки, неустройства. Много пережито… Да, пережил многих… А Бог все держит, наверное, потому, что интересно мне жить, радуюсь я и благодарю Бога за жизнь. И так хорошо, как сейчас, я и не жил никогда. Ну, на все Божья воля. Вы не сидите, угощайтесь, угощайтесь…»
А спустя месяц он умер.
Бог провел Трушиных через тяжелейшие жизненные испытания, смысл которых открылся для них лишь спустя годы. Предательство, неожиданный арест и лагерь, угроза смерти, разлука с женой и детьми, смерть детей, многолетние скитания семьи, лишенной дома. Однако трудности ломают браки, построенные на ложном основании, а там, где царит любовь и верность, в горниле страданий все более скрепляются семейные узы.
В эти трудные годы они обогатились главным сокровищем – встретили Христа. Господь еще сильнее скрепил их отношения, благословил их дочерью и сыном в возрасте, когда большинство женщин уже не решаются испытать радость материнства.
Супруги Трушины дожили до преклонного возраста, живя душа в душу. Они вырастили детей, нажили внуков и правнуков. Григорий Александрович и Евлампия Ивановна любили друг друга и в горе, и в радости, потому что «большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют ее», ведь «она пламень весьма сильный» (П.Песн. 8:6,7).
