Российский протестантизм в последние годы стал объектом внимания различных центров власти и, естественно, средств массовой информации. Это внимание не всегда бывает благожелательным: протестантов обвиняют в сектантстве, агрессивном прозелитизме, подрыве основ россий-ской культуры, нарушениях российского законодательства. Насколько обоснованы эти претензии?

---

1. Слабости российского протестантизма

Российский протестантизм формировался и развивался в исключительно неблагоприятных для него исторических условиях. Это выразилось в том, что:

1. Россия – страна самой сильной подчиненности христианской церкви (православия) государству, до и после Петра Первого;
2. Россия – страна с самыми задавленными реформационными движениями по обновлению или очищению церкви среди всех остальных стран Европы. За всю свою историю российский протестантизм юридически и фактически находится на легальном положении всего менее 40 лет;
3. Россия – страна с самой разрушенной христианской церковью в мире. Уровень религиозности – один из самых низких в мире (в зависимости от методики счета, доля активно верующих христиан всех конфессий колеблется в пределах 2–5% от всего населения страны).

Несмотря на мощное присутствие протестантской культуры в различных сферах российской жизни (государственная система управления, высшая школа, наука, военное дело и т. д.), авторитет протестантских церквей в России всегда оставался низким. Это явилось результатом длительного воздействия двух факторов:

• мощного православного и государственного противодействия протестантизму и тенденциям религиозной реформации, вообще;
• непросвещенностью большей части населения, отсутствием у него навыков к самостоятельному прочтению Священного Писания и осмыслению богословских истин.

Помимо общего неблагоприятного исторического фона, на котором развивался российский евангельский протестантизм, ему характерны и свои собственные проблемы, которые он унаследовал из недавнего прошлого. Эти проблемы во многом схожи между собой, поскольку проистекают из того общего исторического контекста, о котором говорилось выше, но вместе с тем каждая из них самостоятельна по возможностям и способам их преодоления:

• Численность евангельских христиан России – протестантов – остается очень незначительной (официально менее 1% населения), и это само по себе стало опасным. В переходном обществе (каким пребывает Россия до сих пор) права меньшинств продекларированы и даже законодательно оформлены. Вместе с тем они абсолютно не защищены от проявлений традиционной ксенофобии и враждебной деятельности отдельных представителей клерикалов из Русской православной церкви и местных органов власти. В России возник феномен «критической массы» меньшинства, в том числе религиозного. Этот феномен означает, что общество, а вслед за ним и государственная власть начинают чувствовать присутствие в стране «меньшинства», если его доля в численности населения страны достигает 2–5%. Чем экономически мощнее, социально активнее и организационно сплоченнее это «меньшинство», тем быстрее его начинает замечать общество и уважать государственные центры власти. Через свою социальную сплоченность, экономическое или политическое влияние оно преодолевает неправовой, подчас дискриминационный характер межгрупповых отношений российского общества. Например, для еврейского меньшинства, обладающего относительно высоким, по российским стандартам, уровнем образования, квалификации, доходов и социальным статусом, их влияние в обществе во много раз превышает значение их доли в численности населения страны. Российский протестантизм пока относится к категории слабо защищенного меньшинства. Необходима целенаправленная программа по усилению защитных механизмов евангельского движения России. Практика показывает, что в неправовом государстве недостаточно полагаться лишь на конституционные обязательства властей по защите прав верующих. Поэтому такое большое значение для евангельских протестантов приобретают их социальная активность, информирование общества о реальном вкладе протестантов в социальную поддержку населения, а также организационная сплоченность их церквей.
  
  
• Ослабление роли поместной церкви во внутренней жизни большинства верующих. Мы вышли из подполья на холод свободы, где уже не было прежних запретов и гонений, но зато было много новых неведомых вызовов. Ранее замкнутый и во многом управляемый лидерами церквей внутренний мир верующих кардинальным образом изменился. В старых церквах круг проблем, с которыми ежедневно сталкиваются рядовые члены церквей, неизмеримо расширился. Возросли и возможности преодоления верующими этих проблем, которые не всегда согласуются с моральными и традиционными установками поместных церквей. Пасторы в условиях дефицита информации и знаний подчас не могут принять адекватных решений и теряют контроль над ситуацией. В новых церквах с большим количеством вновь обращенных происходят схожие процессы. Сегодня неофиты, имеющие более высокий уровень образования и опыт общественно-гражданской жизни, во многих случаях отказались следовать некоторым указаниям по внутреннему распорядку своей жизни. Тем более что такие указания исходят, в основном, от менее образованных, старых членов церквей и бывают подчас сомнительны, с точки зрения их библейского обоснования. В условиях резко возросшей конкуренции на рынке вероисповедальных услуг большинство новых церквей вообще снизило до минимума перечень и уровень требований к своим членам. Повышение управляемости евангельских церквей пока еще редко основано на росте вовлеченности рядовых членов в реальное руководство. Основой властных полномочий руководителей христианских организаций пока остается авторитет, основанный на традиционном почитании власти и, отчасти, практическом опыте пасторов. Гораздо реже этот авторитет базируется на знаниях и моральном авторитете. Протестантские союзы в последние годы предприняли усиленные меры по обновлению руководства церквей за счет подготовки новых служителей в своих недавно открывшихся учебных заведениях. Другим средством повышения эффективности евангельского служения в мире надо считать создание большого числа полуцерковных организаций и миссий.
  
  
• Остается низкой общественно-гражданская активность членов церквей. Социально-демографический состав членов протестантских церквей стал заметно улучшаться в последние годы. Вместе с тем, по уровню образования, профессиональной подготовленности, социальной активности средний протестант все еще заметно уступает среднероссийским стандартам. Несмотря на значительный приток в церкви за прошедшие 10–15 лет лиц молодого и среднего возраста, доля пожилых и женщин среди всех верующих остается непропорционально высокой. Естественно, уровень гражданской активности таких верующих остается очень низким. В условиях упомянутой выше малочисленности протестантов, особенностей их качественного состава и постоянного прессинга со стороны Православной церкви, государственная власть подчас отказывается их защищать, поддерживать их права, вести с ними содержательный диалог. Вместе с тем в Библии приводятся примеры того, как социальная активность лидеров первых христиан помогала им решать задачи не только своего выживания, но и стремительного увеличения числа своих церквей. Апостол Павел стремился максимально расширить доступ к людям, которые могли бы услышать Благую весть. Для этого использовались громадные общегородские стадионы, как в Эфесе, или места встреч местных интеллектуальных элит и высших представителей политической и судебной власти (Афины, Иерусалим).
  
  
• Сохраняется хроническая нехватка материальных ресурсов. Низкий социальный и экономический статус подавляющего большинства членов протестантских церквей не позволяет многим из них иметь пасторов на постоянной, профессиональной основе. Это не может не сказываться на качестве управления церквами. Отсутствие ресурсов сужает возможности церковных общин в их благотворительном и социальном служении.

За все годы советской власти протестантские церкви практически не строились. Более того, власти забрали у верующих большинство их зданий – домов молитвы – и до сих пор не возвратили их. За последние годы было построено значительное число церквей, но потребность в них остается высокой. В России значение собственного здания для успешной деятельности церкви трудно переоценить. Собственное помещение символизирует социальную состоятельность церковной общины, ее экономический и правовой статус. Большинство людей, ищущих Бога и запуганных возможными происками «сектантов», предпочтут свой первый визит сделать в общеизвестное в городе церковное здание, а не на частную квартиру полуподпольной или подпольной протестантской общины. Точно так же власти в своих решениях относительно «нетрадиционных церквей» очень часто руководствуются внешними признаками этих церквей и, в первую очередь, наличием собственного помещения в данном городе (населенном пункте). Преодоление этого недостатка возможно путем постепенного повышения экономического и социального статуса членов церквей, повышение их ответственности за деятельность их общин.

• В последние годы стал заметен антиинтеллектуальный уклон руководства ряда протестантских церквей. Для привлечения и удержания высокообразованных и граждански активных христиан практически ничего не делается. Хотя приток высокообразованных христиан в российские протестантские церкви за последние десять лет резко ускорился, также резко возрос и отток таких людей. В результате оказалось, что в церквах нет интеллектуальных мировоззренческих ресурсов, нет практики ведения открытых дискуссий с верующими и неверующими. Среднему пастору обычной протестантской церкви гораздо легче и удобнее общаться с престарелыми и малообразованными членами своих общин, которых вполне устроит традиционная проповедь пресвитера. Такие люди приходят в церковь для себя, чтобы удовлетворить свою потребность в уже ставшей привычной «духовной пище» и в обыденном «социально-культурологическом» общении с такими же верующими. Они удобны таким пасторам, ими легко управлять, поскольку их духовные и интеллектуальные запросы скромны и непритязательны. В результате, несмотря на определенный прогресс, достигнутый в последние годы, тенденция сохранения в евангельских церквах социальной и экономической маргинальности большой части верующих не преодолена. Средний уровень доходов, профессионального и социально-служебного статуса, образования, социально-гражданской активности среди членов протестант-ских церквей остается гораздо ниже среднероссийских стандартов. Такое положение сохраняется уже на протяжении почти 70 лет, т.е. с 30-х годов прошлого столетия, когда государство сознательно начало проводить кампанию по маргинализации верующего населения. Но сегодня, когда объективные условия резко изменились, запущенный когда-то властями механизм маргинализации христианских церквей воспроизводит ситуацию социальной ущербности уже по воле самого руководства ряда церквей. Для этого используются различные библейские оправдания, например, концепция «малого стада», прикрывающая на самом деле сектантское по своей природе мировоззрение «осажденной крепости». В результате, евангельское движение России до сих пор не имеет стабильного представительства ни в одной из элит российских центров власти, что очень негативно сказывается на выполнении основной миссии евангельского движения. Для сравнения, многие национально-этнические российские меньшинства таких же размеров имеют заметное представительство в самых различных государственных и негосударственных центрах власти, влияния и социальных группах общества.

2. Сила российского протестантизма

• Встроенность в российскую культуру. Протестантизм является одной из традиционных конфессий России, и его нельзя рассматривать вне истории российской государственности и культуры. Российские протестанты внесли большой вклад в экономическое, социальное и нравственное развитие своего Отечества. Они изначально способствовали развитию российской экономики и укреплению обороноспособности страны. Протестанты занимались не только торговлей, они строили заводы, развивали российскую науку и образование, способствовали становлению регулярной российской армии. Протестанты были создателями первого в России театра, первого госпиталя, первого университета, первых современных для своего времени заводов. Протестанты были представлены во всех социальных классах российского общества, во всех его основных этнических группах, во всех регионах страны. Таковым положение остается и на данный момент. И сегодня, и в прошлом российские протестанты остаются плотью от плоти своего народа, составляя часть исторического и культурного наследия России.
  
  В цивилизационный код России протестантизм вошел заметно и навсегда. В ходе российской истории неоднократно предпринимались попытки игнорировать этот факт и отделить материальные последствия протестантской культуры от духовно-мировоззренческих основ протестантизма. Иными словами, внедрялись только видимые, материальные достижения евангельского духа, в то время как сам этот дух не-прерывно преследовался властями и государственной церковью. Все это каждый раз вело к быстрому истощению потенциала внедряемых в России протестантских нововведений и, в конечном счете, к большим социальным потрясениям. Сейчас в России появился исторический шанс привести в соответствие имеющуюся в стране социально-экономическую надстройку в виде сложившихся государственных, социальных, производственных и экономических институтов (в той мере, в какой они отвечают протестантской культуре), базису духовно-нравственных и мировоззренческих ценностей евангельского протестантизма, которые во всем мире уже давно доказали свою историческую эффективность.
  
  
• Активная поддержка верующими принципов правового демократического государства. Протестантская церковь обладает способностью трансформировать вероисповедальные ценности людей в такие личные и общественные мировоззренческие и поведенческие принципы и нормы, которые ориентированы на общественное развитие, на морально-нравственный, социальный, экономический и технологический прогресс. Евангельско-протестантское богословие, основанное на принципах личного общения с Иисусом, на постоянном диалоге между каждым верующим и Богом, тяготеет к санкционированию демократических свобод и правовых институтов, начиная с разумного ограничения любой власти до утверждения принципов всеобщего права и гражданского общества. Пока политическая и социальная активность большинства протестантов очень низка. Но, по мере стабилизации социального и экономического статуса верующих протестантов и их семей, их воздействие на усиление позиций гражданского общества, на процессы демократизации России будут возрастать. По существу, церкви и полуцерковные организации евангельского движения России по ценностям, которые они разделяют и по принципам их внутренней самоорганизации можно вполне отнести к элементам зарождающегося гражданского общества.
  
  
• Высокий потенциал экономической и социальной активности. В настоящее время социальная активность протестантов невысока. Но потенциально, после преодоления явления остаточной маргинальности, возможности евангельского движения воздействовать на социальные и экономические процессы в России довольно обширны. Христианская вера обладает мощным позитивным потенциалом социального и морального оздоровления секуляризированного российского общества. Уверовавший человек, который серьезно воспринял свои обязательства перед Богом и видит необходимость их исполнения в семье, труде, общественной жизни, будет использовать их по совести с полной самоотдачей, усматривая в этом высокий смысл лично для себя. Такой человек становится социально активной личностью, ускоряющей развитие или перестраивающей общество в соответствии со своими новыми пред- ставлениями. Благодаря таким качествам христианства, как глубокая убежденность в святости библейских истин, его беспредельным возможностям все объяснить, верующий человек приобретает в своих глазах ореол сверхобычности, «избранности». Результатом получения личностью Божественного дара в виде постоянного призыва к самосовершенствованию может явиться такое раскрепощение от сковывающих уз, которого нельзя добиться никакими обычными средствами социальной активизации. Причем, это раскрепощение постепенно за- крепляется и переходит в общественные нормы поведения, т. е. нравственность и этику. В этом смысле евангельское христианство играет новатор-скую роль, служит генератором мощных социальных преобразований. В такой сфере постоянного риска, как предпринимательство, христианин готов идти на риск, ибо он «передает дела свои Господу». В молитве он обращается к Богу с планом своей идеи, нового дела или личной нуждой, доверяясь Ему и ожидая Его санкции. Получив подтверждение от Господа, он с верой и энергией приступает к выполнению самого рискованного предприятия, поскольку верит, что с ним Сам Бог. Развитие экономики, поддержание высокого качества продукции и эффективности производства, по сути дела, заложены в миллионах личных судеб российских бизнесменов. Эти судьбы раскрываются в непрерывных драмах, разыгрывающихся по поводу принятия решений «хозяйственными антрепренерами» (т. е. предпринимателями) относительно целесообразности создания дела, получения кредита, развертывания производства, в успех которого подчас верит только сам учредитель: «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр. 11:1). Таким образом, в ближайшие годы, по мере роста социальных и экономических параметров верующих протестантских церквей, евангельское движение России преодолеет свою гражданскую и общественно-политическую пассивность, о которой говорилось выше.
  
  
• Ориентация на принятие и усвоение общественных, управленческих и научно-технических нововведений. Протестантское богословие формирует у человека саму идею прогресса как стремление к постоянному улучшению окружающего мира. Общественное личное сознание, воспитанное на идее несовершенства мира, готово к отрицанию и обновлению общественных и политических институтов, техники, технологии, способов организации производства и экономики в целом. Иными словами, такое сознание формирует благоприятные условия развития не только общественного, но и научно-технического, экономического прогресса, создает мотивационную базу для быстрого восприятия новых идей, товаров, методов управления. Корни такой мощной преобразовательной силы заложены в самой сущности евангельского вероисповедания, которое в изначальном виде, как никакая другая религия, несет в себе постоянный и мощный потенциал недоверия к догме, к формализации поведения, к иерархичной организации общества (а не только церкви), к освящению социально-политического строя. Подавляющее большинство современных научных открытий, нововведений в различных областях человеческой деятельности родились в странах традиционной протестантской культуры. Развитие науки и образования, здравоохранения и технического прогресса, организация производства и управление – по существу, все, что отмечено печатью современности и эффективности, – восходят, в той или иной степени, к евангельско-протестантским ценностям. Это, в принципе, делает евангельско-протестантское мировоззрение привлекательным для восприятия властями федерального уровня. Россия до сих пор не состоялась как современное государство, ее территориальная целостность оспаривается изнутри и извне. Старые идеологические модели, основанные на различных вариантах российского традиционализма (от православия до советского атеизма), оказались не способными дать народу мировоззрение, способное принять и усвоить ценности, ориентированные на непрерывную модернизацию общества. Естественно, в обозримом будущем нет реальных перспектив внедрения всего комплекса евангельско-протестантских ценностей в российский цивилизационный код. Но, как показывают социологические исследования последних лет, большинство населения страны (свыше 60%) уже усвоило на уровне личных ценностных ориентаций такие евангельские принципы, как достоинство человеческой личности, признание зависимости между нравственностью, поведением и успехом в жизни, личная ответственность за свои поступки.
  
  
• Внедрение в хозяйственную практику высоких моральных стандартов трудовой этики. Общеизвестно то огромное влияние, которое евангельский протестантизм оказал на хозяйственно-предпринимательскую практику в наиболее развитых странах мира, на повышение стандартов трудовой и деловой этики. Принципы и практика евангельского христианства лежат в основе общепринятых норм поведения работников и предпринимателей. Вот что сказано в этой связи только в одной книге Священного Писания, Притчах Соломоновых: «Предай Господу дела твои, и предприятия твои совершатся» (16:3); «Неверные весы – мерзость пред Господом, но правильный вес угоден Ему» (11:1); «За смирением следует страх Господень, богатство и слава и жизнь» (22:4); «Не много поспишь, не много подремлешь, не много, сложив руки, полежишь; и придет как прохожий, бедность твоя, и нужда твоя, как человек вооруженный» (24:33,34). Богословие и социальная практика евангельских церквей выполняют эту задачу, не только представляя честный труд как нравственную обязанность верующих, но и освящая его как важную форму служения Господу. Деятельность предпринимателей по достижению богатства считается духовно и морально оправданной при условии, что богатство служит делу прославления Бога, а не средством удовлетворения «похоти плоти». Здесь нет нужды подробно останавливаться на всех благословениях, которыми Бог наградил людей и народы, ставших верными Евангелию и заветам Христа. Благотворное влияние евангельско-протестантского учения на общество началось сотни лет назад и продолжается сегодня. В наши дни его созидательное воздействие на уровень материальной и нематериальной культуры остается заметным и значительным во многих странах христианской цивилизации. Иными словами, протестантская церковь, ее верующие, их служение своему народу можно рассматривать не только как ценнейший духовный и мировоззренческий ресурс, но и как экономический потенциал любой нации, направленный на успешное социальное, хозяйственное и технологическое развитие такой страны, как Россия. Можно с уверенностью сказать, что, по мере нормализации законодательства в области малого бизнеса, усиления правопорядка в стране, приток евангельских христиан в бизнес, безусловно, резко возрастет. Более того, есть все основания считать, что их доля в этой группе будет значительно больше, чем в целом для всего населения. В Соединенных Штатах доля евангельских христиан среди предпринимателей малого бизнеса намного выше, чем в целом по всему населению страны. В дореволюционной России точно такое же явление было характерно для старообрядцев, духоборов и молокан.
  
  
• Мощная динамика численности протестантских церквей в России. Сам факт неуклонного роста числа приверженцев любой общественно-религиозной организации повышает ее авторитет в глазах общества и, прежде всего, властей. В настоящее время наблюдается быстрый рост численности верующих основных протестантских конфессий, который определяется как демографическим фактором (многодетностью большинства семей), так и большим притоком в церкви неверующих россиян. Последний фактор особенно характерен для церквей харизматического толка. Следует отметить, что официальная численность евангельских христиан и динамика их роста скорее занижаются, чем завышаются. Многие пасторы, стремясь оградить себя и свои церкви от преследований раздраженных их успехами иерархов православной церкви и местных властей, сознательно уменьшают число своих новообращенных. Многие протестантские общины растут методом «цепной реакции» после целенаправленных программ евангелизации, активной евангелизационной деятельности миссионеров и даже в результате внутреннего раскола некоторых общин. Подчас даже преследования отдельных лидеров со стороны властей не могут им помешать создавать новые общины, и там, где вчера была одна церковь, завтра появляются две-три новых. Авторитарный режим полусвободы современной России, в отличие от тоталитаризма и полной демократии, как это ни парадоксально звучит, в наибольшей степени подходит для процесса успешной и ускоренной евангелизации. Запреты и преследования становятся настолько явно незаконными и несправедливыми, что многие окружающие испытывают к протестантам чувство симпатии и участия. Это характерно как для маргинальных и полумаргинальных, так и образованных и социально устроенных групп населения.
  
  
• Высокие стандарты личной и семейной морали. Благодаря строгому соблюдению норм личной и семейной морали, Россия, в лице сотен тысяч протестантов и членов их семей, имеет физически самую здоровую часть славянского населения страны. Запреты на потребление алкоголя и курение (не говоря уже о наркотиках), осуждение абортов и внебрачных связей, отказ от разводов делают их семьи самыми крепкими и многочисленными среди коренной части российского населения. Естественно, эта же строгая семейная мораль выгодно выделяет российских протестантов и по другим разделам социальной статистики: наименьшее число убийств и других преступлений, наименьшее число самоубийств. Евангельские протестанты были и остаются правопослушной частью населения страны, «покорными всякому человеческому начальству, для Господа» (1 Пет. 2:13). Свои моральные принципы российские протестанты не просто декларируют, а исполняют своими поступками и служением своему народу.
  
  
• Солидарность и поддержка со стороны братских евангельских церквей и организаций за рубежом. В России сложились две формы активного присутствия западного христианства в духовной жизни страны. В первое десятилетие после крушения советской власти многие западные, особенно американские, миссионеры сами организовывали и возглавляли новые церкви и полуцерковные организации. Подчас это вызывало недовольство ряда протестант-ских церквей и их руководства. Да и многие простые верующие были шокированы высоким уровнем стандартов потребления своих иностранных братьев по вере, и особенно их либеральными взглядами, привычками и поведением. Но вслед за первой волной миссионеров, игнорирующих культурные и исторические особенности России и ее протестантского сообщества, в страну пришли более терпимые и внимательные служители-иностранцы. Их вклад в развитие евангельского движения трудно переоценить: их евангелизационный и организационный опыт, их связи с международным евангельским движением сослужили добрую службу российским протестантам. Именно благодаря такой братской международной поддержке, российские евангельские христиане преодолели комплекс гонимой секты и, в конце концов, вышли из подполья. В то же время, евангельские церкви России явились своеобразным мостом, через который в нашу страну в самые трудные времена последних десятилетий приходила помощь от зарубежных евангельских церквей и миссий на многие миллиарды рублей. Эта помощь была адресной, востребованной миллионами нуждающихся россиян.

Сегодня практически все российские евангельские церкви, миссии и проводимые ими мероприятия управляются российскими протестантами и финансируются, в подавляющем большинстве случаев, за счет собственных источников. Постепенно на смену непосредственному участию западных миссионеров в руководстве евангельским движением приходят другие, косвенные методы воздействия западного протестантизма на религиозную ситуацию в России. Среди них, в первую очередь, можно отметить интенсивное обучение молодых кадров, финансовую поддержку отдельных гуманитарных проектов, передачу оперативного руководства христианских организаций, созданных при активном участии западных миссионеров, в руки молодых и активных российских протестантов, включение российских лидеров и их организаций в международные евангельские объединения и пр.