Начало 2012 г. ознаменовалось ростом интереса к теме богохульства, чему способствовало скандальное выступление панк-группы с неприличным названием Pussy Riot в храме Христа Спасителя в феврале месяце. Но прежде чем разбираться с этой выходкой, полезно обратиться к прошлому и посмотреть, как на богохульство смотрели до нас.
Игорь Витальевич Подберезский
Под богохульством (кощунством, святотатством) понимается сознательно выраженное непочтение, неуважение к божеству, божественному, священному, глумление над ним. Википедия определяет его как 'непочтительное использование имени Бога или богов, а также поношение любых объектов религиозного поклонения и почитания. По иудейским, христианским и мусульманским верованиям является грехом'.
Понятие богохульства предполагает понятие сакрального (т. е. отделенного), нарушением которого оно и является. А наличие сакрального, говорят религиоведы (и не только они, но и антропологи), совершено необходимо для сколько-нибудь упорядоченного существования людей, ибо оно защищает их от их собственных изъянов и несовершенства. Вот почему многие культурологи полагают, что понятие сакрального куда ближе к понятию запрета, табу, чем к понятию запредельного, трансцендентного. Сакральное, считают они, обслуживает не столько религию, сколько социальную и политическую сферу, с чем люди верующие вряд ли могут огласиться.
Ощущение непозволительности богохульства было присуще и народам, не знавшим истинного Бога. Чаще всего богохульство имело и имеет словесное выражение, и в древнем Израиле при рассмотрении дел о богохульстве запрещалось повторять услышанные богохульные слова. Однако случалось оно и в виде действия ('бесчиние'), а иногда и мысли считали богохульными.
Стоит отметить, что наказание за богохульство появилось не сразу. Поначалу люди по-своему логично полагали: боги настолько могущественны, что сами вполне могут постоять за себя. И просто ждали, когда возмездие за богохульство последует само, без вмешательства земных институтов. А поскольку земное существование, как правило, щедро на всякого рода невзгоды, то первую же случившеюся беду и воспринимали как наказание, последовавшее от богов.
С появлением государственной религии появилось и наказание за богохульство. Уже в Древней Греции за него карали, чаще всего - конфискацией имущества, как и в Древнем Риме. Но вот Сократа за непочитание богов и развращение молодежи заставили выпить цикуту.
В Ветхом Завете наказание за богохульство крайне сурово: 'Кто будет злословить Бога своего, тот понесет грех свой. И хулитель имени Господня должен умереть, камнями побьет его все общество: пришлец ли, туземец ли станет хулить имя [Господне], предан будет смерти' (Лев. 24:15-16).
В богохульстве обвиняли самого Христа: 'Иудеи сказали Ему (Иисусу) в ответ: не за доброе дело хотим побить Тебя камнями, но за богохульство и за то, что Ты, будучи человек, делаешь Себя Богом' (Ин. 10:33). А, скажем, изгнание торговцев из храма и опрокидывание столов меновщиков не могло не восприниматься как бесчиние.
Сам Христос ввел различение простительного и непростительного богохульства, относительно чего до сих пор идут споры среди богословов. Буквально Спаситель сказал следующее: ':всякий грех и хула простятся человекам, а хула на Духа не простится человекам; если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Святаго, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем. (Мф. 12:31-32). Эти слова Иисус произнес после исцеления бесноватого, на что фарисеи сказали: 'Он изгоняет бесов не иначе, как силою веельзевула, князя бесовского' (Мф. 12:21).
Это место Писания породило множество споров, оно и в самом деле не так уж ясно. При его истолковании кстати будет вспомнить старое доброе баптистское правило, изложенное еще в вероисповедании 1689 г., где сказано: 'Не все понятия Писания одинаково ясны сами по себе или одинаково ясны для каждого, но те истины, которые для спасения души необходимо знать, соблюдать и которым следует верить, изложены и раскрыты в соответствующих разделах Писания настолько вразумительно, что не только образованные, но и простые люди могут без затруднений понять их' (Баптистское вероисповедание 1689 г. Лондон, б.д., с.14.)
Такой подход требует не искать везде в Писании 'тайного смысла', к чему склонны многие, а исходить из очевидного, лежащего на поверхности объяснения. Из приведенного текста Писания следует, что непрощаемый грех богохульства состоит в утверждении, будто Иисус изгоняет бесов силой веельзевула. И все.
Однако Он изгонял их силой Духа Святого, и обратное утверждение фарисеев было хулой как раз на Духа Святого и ставило под сомнение все служение Иисуса Христа и Его учение. А вот сомнение в мессианстве Иисуса, в том, что Он и есть Христос, было словом на Сына Человеческого, которое 'простится'. Иисус знал, что многие в Израиле не приняли Его как Мессию, но Он не считал это непростительным грехом, у них оставалась возможность принять Его.
Некоторые современные богословы приравнивают к этим непризнавшим Иисуса иудеям ту часть человечества, которая (пока?) не приняла Спасителя, и для них не все потеряно. Но сомнение в делах Духа Святого означает, что никакой надежды нет, сомневающиеся просто не оставляют места для Бога, и, как следствие, для своего спасения.
Тут, говорят богословы, прослеживается отсылка к двойственной природе Христа, который 'нераздельно и неслиянно' Бог и человек. Хула на Сына относится к человеческой природе Христа, а вот хула на Духа Святого - есть хула божественной природы Спасителя, которая не прощается.
Подлинно верующие люди, считают склонные к кальвинизму богословы, просто не могут совершить такой непрощаемый грех, ибо они рождены свыше (Ин. 3:7), стали новым творением (2 Кор. 5:17) и никто не похитит их из руки Господа (Ин. 10:28). И, продолжают они, беспокоиться по этому поводу не следует: если вы беспокоитесь, значит, не совершили хулы, а если совершили, то не беспокоились бы. Впрочем, вряд ли подобные рассуждения хоть в какой-то мере занимают девиц из Pussy Riot и их защитников.
В христианские времена богохульства стали подразделяться на еретические, 'неправильные' (высказывания типа 'Бог жесток') и вызывающие гнев божества ('долой Бога'). Или, по-другому, сознательные (осознанные, намеренные) и бессознательные (неподобающие слова в адрес Бога в минуту гнева, хотя некоторые богословы отказывались видеть в них богохульство). Фома Аквинский дал классическое определение богохульства, его суть, сказал он, состоит в том, что мы или лишаем Бога того, что принадлежит Ему, или, напротив, приписываем Ему то, что Ему не принадлежит.
В Средние века очень сильны были опасения вызвать гнев Божий (а все, скажем, стихийные бедствия рассматривались как проявления Его гнева). Считалось, что без наказания виновного нельзя очиститься от скверны, принесенной богохульством, которое 'оскверняет человека' (Мк. 7:21). И наказание было суровым: в католической Европе виновный должен был семь воскресений подряд во время мессы стоять у дверей церкви босиком, в последнее воскресенье - с веревкой на шее. Инквизиция и аутодафе, пытки и мучительная казнь были явлением обычным.
Область права и религии не были разведены: преступления против веры и церкви считались преступлениями против государства, все греховное считалось преступным - и наоборот. И только с конца XVIII века преступления против религии стали рассматриваться отдельно и подлежали рассмотрению не светского, а церковного суда.
Тем не менее, в США, например, в первые годы их существования кодексы знали понятие богохульства, которое включало отрицание существования Бога, Его всеведения, оскорбительные выказывания о Спасителе и насмешки над Писанием. Потом, правда, появились оговорки, что эти положения не могут означать ограничений свободы слова и печати.
В какой-то мере выведение дел о богохульстве из юрисдикции светского суда означало возврат к древнему положению о неподсудности Бога, о Его недосягаемости для преступных намерений и ненужности для Него земной защиты, ибо 'Бог поругаем не бывает' (Гал. 6:7). А что касается неисполнения предписаний религии и нарушения религиозных запретов, то светской суд стал считаться некомпетентным в таких вопросах.
По мере роста секулярных тенденций государственное принуждение к соблюдению религиозных требований стало рассматриваться как унижение религии, как поощрение лицемерия, что, в конечном счете, усиливает неверие и ослабляет веру.
Правда, сохранилось наказание (значительно более мягкое) за выражение публичного неуважения к вере, за нарушение благочиния, за помехи свободному отправлению религиозных обрядов. Но теперь стали считать, что преступления такого рода направлены не против божества, а против людей - против верующих и их церковных объединений.
Понятие 'богохульства' исчезает из юридической практики, и вводится то самое понятие 'оскорбление религиозных чувств', наказание за которое куда мягче. Кроме того, распространение получила точка зрения, согласно которой эти религиозные чувства нуждаются в защите не столько из духовных соображений, сколько во имя социальной гармонии, не столько ради веры, сколько ради общественного спокойствия. Стали избегать слов 'богохульство', 'кощунство', но сохранили требование запретить намеренное оскорбление религиозных чувств окружающих. Но и тут приходилось соблюдать осторожность: ведь с точки зрения верующего человека само существование какой бы то ни было иной религии есть оскорбление его религиозных чувств, с чем светская власть никак не может согласиться.
Разумеется, в других цивилизационных мирах положение иное. У любой веры есть эмоциональная составляющая, в некоторых именно она служит основой мировосприятия. В мусульманских странах понятие богохульства остается, и наказывается оно чрезвычайно строго, до смертной казни включительно.
До революции в России действовали очень суровые законы против богохульства. Оно воспринималось как преступление против Бога, и, следовательно, куда более тяжкое, чем преступление против человека, даже более чем преступление против государства и Государя. Допустить богохульство в сознании людей той эпохи означало лишить защиты Бога все государство.
Правда, богохульством считалось только поношение Православия, за оскорбление других вер наказание не предусматривалось. Под богохульством понималось публичное выражение неуважения к Православию, его догматам и обрядам. Оберегали от поношения Писание, догмат о Троице, Богородицу, честной крест, святых угодников, их изображения.
За богохульство лишали всех прав состояния, ссылали в каторжные работы, а то и на вечное поселение в Сибирь - причем даже если богохульные действия совершались по незнанию или 'по пьяному делу'. Богохульство в печатном виде каралось менее строго, что объяснялось, видимо, низким уровнем грамотности в стране. Уголовное уложение предусматривало наказание в виде ареста до трех месяцев для виновных 'в крике, шуме или ином бесчинстве, препятствующем отправлению общественного христианского богослужения или учиненном в церкви, часовне или христианском молитвенном доме' что, видимо, подошло бы для квалификации действий Pussy Riot.
После революции богохульство было возведено в ранг государственной политики, о чем существует огромная литература. Проводились шутовские крестные ходы, совершались театральные действа, глумящиеся над верой, публично пели непотребные частушки и песни. Популярны были плакаты и картинки антирелигиозного, часто похабного содержания (впрочем, последние были в ходу и до революции). Ухитрились даже соорудить памятник Иуде как борцу с 'религиозным дурманом'.
Преобразования последних лет положили конец богохульству такого рода. Однако реакция на выходку Pussy Riot свидетельствует о том, что большинство отреагировавших не всегда выбирают адекватный подход к происшедшему.
А произошло вот что. 21 февраля 2012 года четыре молодых женщины из панк-группы Pussy Riot в храме Христа Спасителя в Москве исполнили песенку с не совсем приличными словами, с призывом к Богородице прогнать президента (требование стопроцентно политическое). Все это сопровождалось танцем, и, таким образом, являлось перфомансом, который, как полагает Википедия, обязательно включает в себя четыре базовых элемента: время, место, тело художника и отношение художника. Все эти элементы присутствовали в действе в храме Христа Спасителя, которое было предпринято не от большого ума. Однако, по мнению многих, светские и церковные власти на глупость ответили, как водится у нас, глупостью сугубой.
Они слишком всерьез восприняли эту выходку и тем самым в каком-то смысле подыграли панкам. Ведь главное для них (как и для многих в современном мире) - это известность, реклама, пиар. И именно эту известность создали для этих невоспитанных девиц светские и церковные власти России. Хотя еще в Притчах сказано: 'Не отвечай глупому по глупости его, чтобы и тебе не сделаться подобным ему; но отвечай глупому по глупости его, чтобы он не стал мудрецом в глазах своих' (26:4-5). К сожалению, в современном мире проще всего приобрести известность нападками на христиан, и по их реакции судят об успешности этих нападок. В случае с Pussy Riot нападавшие явно достигли цели, ибо реакция была бурной и неадекватной.
Скандал высветил довольно мрачную картину общего состояния российского общества. В нем оказалось очень мало христианской любви и очень много злобы и злобности. Милосердие ему не свойственно, чуть что у нас звучит: 'Запретить, посадить, расстрелять!' Этого же требовали и для молодых женщин, дерзнувших совершить свой перфоманс в храме Христа Спасителя.
Следует признать, что в России очень плохо обстоят дела с соблюдением заповеди 'Не судите'. К чести православных надо сказать, что в данном случае нашлись и среди них влиятельные лица, которые сочли гром и молнии против проказниц явно чрезмерным. Как-то раз сам патриарх заявил, что "Ничего плохого нет, у них такое понимание". Правда, позднее, во время молитвенного стояния 22 апреля у храма Христа Спасителя он назвал защитников Pussy Riot из клириков РПЦ 'предателями в рясах'.
В целом торжествовала кровожадность, требовали даже сжечь нарушительниц благочиния заживо, а уж побить камнями - обязательно, раз этого требует закон Моисея. Приводили совершенно гестаповский довод: 'обвиняемых стоит спрятать в тюрьме от расправы негодующих граждан, чьи чувства были оскорблены', с чем судья согласилась. Приравняли их перфоманс к террористическому акту - и это не встретило возражений.
Конечно, в ход пошли конспирологические теории, самые проницательные защитники православия узрели в действиях проказниц руку госдепа, который и организовал серию антиправославных скандалов. Но тут скорее сама РПЦ поставляла материал для критики, а желающих использовать его у нас не так уж мало.
Многие полагают, что РПЦ просто не приучилась жить в условиях свободы слова (а она, что бы там ни говорили, у нас все же есть - кто помнит коммунистические времена, в этом не сомневается). Но несомненно также, что в стране есть силы, которые недоброжелательно относятся к РПЦ, и в выступлениях этих сил отчетливо слышалось злорадство, чувство очень нехристианское, и сочувствовать им не хочется. Они вообще считают, что 'людям с горшками на головах' нечего сказать России, и они ее не спасут.
Были робкие попытки дать другие интерпретации: это-де молебен, юродство, шутейное масленичное действо, кощунство, святотатство, уголовщина, хулиганство, художественное самовыражение, гражданский протест, защита прав личности и т. д. Кто-то заметил, что если уж искать в русской истории подобие происшедшему, то, прежде всего, приходит на ум "Всешутейший и Всепьянейший собор" Петра Великого.
Скандал получился грандиозный, причем во время Великого поста, когда надлежит очищаться в духе и проявлять милосердие (собственно, была целая серия 'великопостных' скандалов). И если цель устроителей перфоманса состояла в том, чтобы вызвать пиар-реакцию, то она была достигнута.
Вспомнили про документ РПЦ, именуемый 'Отношение Русской православной церкви к намеренному публичному богохульству и клевете в адрес Церкви', где сказано: 'Будучи выражением стремления оскорбить или подвергнуть поруганию Творца, богохульство является одним из самых тяжких нравственных преступлений. Открытое и последовательное противостояние Создателю делает человека неспособным к покаянию, искажает богоподобное устроение человеческой личности. В тесной связи с богохульством находятся такие грехи как святотатство, кощунство и осквернение святыни'. Не слишком ли сильно для четырех не очень хорошо воспитанных девиц?
Действия церкви и ее защитников вызвали неодобрение значительной части россиян, и даже дали основания одному видному телеперсонажу сказать что-то вроде: 'А ведь вы звери, господа православные!' И этот тезис подхватили многие. Вместо чаемого единения вокруг церкви в обществе - и даже внутри церкви - произошло очередное разделение, что никак не свидетельствует о ее триумфе в деле с Pussy Riot. Она заявила, что 'уступать давлению агрессивной группы, бьющей сейчас на жалость, Церковь не намерена'.
В обществе явно не хватает не только сострадания и жалости. Даже милосердие в виде помощи неимущим, которое всегда было присуще русским людям, сейчас ничтожно мало. На дела милосердия в России тратят всего 3 млрд. долларов в год, тогда как американцы - около 300 млрд. Конечно, американцы богаче нас - но не в сто же раз!
Положение увечных и убогих, слабых и беспомощных ниже всякой критики. Старые и немощные, не имеющие родственников, умирают в собственных нечистотах без всякого ухода, в стране великое множество сирот (но тут, кажется, намечаются сдвиги - во всяком случае, началось движение 'Россия без сирот'). И это в Москве жители могут выступить против строительства в их районе дома для увечных детей: 'Не хотим смотреть на этих уродов!'
Столкнувшись с этой стороной нашей действительности, зарубежные единоверцы задаются старым вопросом: 'А христианская ли страна Россия?' Розанов когда-то сказал, что Россия ':слушает полуоткрытым ухом Его (Христа - И.П.) поучения, притчи, заветы. Все это она помнит, но умом на этом не останавливается' (Розанов В.В. Религия и культура. М., 1990, Т.1, с. 332). Возможно, эта нетронутость Христом объясняет многое (если не все) в русской жизни, в которой, по словам того же Розанова, 'плотская сторона в идее вовсе отвергается, а на деле имеет скотское, свинское, абсолютно бессчетное выражение' (там же, с. 340).
И прежде, чем решать вопросы модернизации, политического устройства страны, хорошо бы решить эти лежащие на поверхности видные всем кричащие проблемы. Они свидетельствуют о том, что не решена (и не решается?) главная проблема нашего общества - отношения с Богом, и все внимание сосредотачивается на вопросах отношений к власти. Слов нет, проблемы развития (экономического, социального, политического) - очень важны, как важна вся эта сфера человеческой деятельности, но все же она может быть правильно устроена только тогда, когда установлены правильные отношения с Богом. Надо извлекать уроки из печального опыта нашей страны в ХХ веке, который А.И. Солженицын считал веком нашего национального поражения.
Проблемы такого рода куда важнее, чем все скандалы с Pussy Riots, но скандалы высветили нерешенность и этих задач. И невнимание к этим ключевым проблемам, считают многие эксперты, лишает РПЦ значительной доли поддержки общества, прежде всего той его части, которую в Россию принято называть то интеллигенцией, то креативным классом, то творческим меньшинством. Над интеллигенцией кто только не потешался, однако при всей ее кажущейся слабости и беспомощности, при всей нелюбви к ней части россиян, при всех стараниях умалить ее значение, ссора с интеллигенцией в России всегда имела гибельные последствия для тех, кто старался унизить ее - даже если против нее выступала государственная власть (хоть самодержавная, хоть коммунистическая) и самые влиятельные институты.
И еще дело Pussy Riots - блестящий пример того, как в России доброхоты своими неумелыми действиями достигают результатов обратных тем, на которые уповают. В результате этого скандала РПЦ потеряла значительную часть поддержки, хотя вроде бы на руках у защитников РПЦ был неплохие козыри. Виновато тут, надо думать, самоупоение, нежелание слушать кого бы то ни было, кроме самих себя. Что и оборачивается большими потерями.
Многие полагают, что РПЦ и ее предстоятель последнее время львиную долю внимания уделяют не Богу, не вере, а ценностям 'русской цивилизации', как пишут, слава России их интересует больше, чем слава Божья. Другими словами, РПЦ, по мнению не так уж малого числа думающих россиян, служение Богу подменяет служением 'народу и государству', о чем говорит совершенно открыто.
Это служение тоже важно, но служителям Церкви заповедано другое: 'Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи' (Мф. 4:10). Дело Pussy Riot далеко от завершения, но рано или поздно оно отшумит и затихнет, а вот ущерб, нанесенный им, останется. Участницы Pussy Riot, по мнению многих, стали жертвами людской злобы и мракобесия. Вину с них снимать не следует, с этим согласны почти все. У них не оказалось внутреннего нравственного запрета на действия, которые окружающим не могли не представляться как неподобающие. Конечно, поступок панков из этой групп заслуживал осуждения - я бы, например, не хотел, чтобы подобное случилось в моей Московской центральной церкви ЕХБ, и, значит, по золотому правилу, не желаю этого и РПЦ - мне не нравится ни их стилистика, ни их лексикон.
Но вынесенный приговор вызывает отторжение. Обвинение в богохульстве, в работе на разрушителей России, в оскорблении святынь (каких именно?) - явный перебор. Девиц вряд ли можно признать узницами совести, как того требовали некоторые защитники прав человека у нас и за рубежом. Однако и лишать их свободы на два года представляется бессмысленной жестокостью. Их поступок никак не подходит под определение богохульства, данное Фомой Аквинским, они не приписывали Богу свойств, которыми Он не обладает, и не лишали Его тех свойств, которыми Он обладает.
Всем, кто взялся судить об этом поступке, следовало бы все же заглянуть в Библию. В ней не раз говорится о необходимости прощать: 'Не судите, и не будете судимы; не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете' (Лк. 6:37).
Все это дело вряд ли представляло большую богословскую сложность. В Библии есть практически точное указание, как следует поступать в подобных случаях. Когда книжники и фарисеи привели к Иисусу женщину, взятую в прелюбодеянии (проступок, по тем временам, куда более серьезный, чем сорокасекундные пляски в храме), и напомнили, что Моисей повелел побивать таковых камнями, 'Он, восклонившись, сказал им: кто из вас без греха, первый брось на нее камень. И опять, наклонившись низко, писал на земле. Они же, услышав то и будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших до последних; и остался один Иисус и женщина, стоящая посреди.
Иисус, восклонившись и не видя никого, кроме женщины, сказал ей: женщина! где твои обвинители? никто не осудил тебя? Она отвечала: никто, Господи. Иисус сказал ей: и Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши' (Ин. 8:7-11).
Как ни удивительно, но этот эпизод из Библии мало кто вспомнил во время скандала с Pussy Riots. Как и о том, что христианство отличается от, например, восточных религий тем, что признает прощение. И поступить по-христиански было совсем нетрудно. Как полагает не так уж мало христиан России, надо было всего лишь сказать: 'идите и впредь не грешите'.
Не сказали. Посадили. Пострадал престиж государства, исторической церкви. Дискредитирована система суда (многие усмотрели в этом деле признаки мракобесия и даже пыток), на нем звучали цитаты из церковных соборов, термины вроде 'богохульство', 'кощунство', вполне правомерные в суде церковном, но не в светском суде светского государства.
А вот статьи и интервью обвиняемых, их последние слова отличались внутренним достоинством, которого так не хватало осуждавшим их, да и некоторым сторонникам тоже. У многих сложилось впечатление полной несостоятельности нашей судебной системы, чему способствовали решения и по другим делам.
Разумеется, дело Pussy Riot будет иметь продолжение: будут протесты, апелляции, дойдут и до Страсбурга, причем результат рассмотрения там этого дела нетрудно предвидеть. Происшедшее с Pussy Riot - самая яркая за последние годы иллюстрация к известному тезису 'хотели, как лучше:'. И государство, и наша историческая церковь, и судебная власть понесли невосполнимые репутационные потери, что наводит на очень невеселые мысли.
