Эльвира Ретнева, статья которой опубликована в № 5 газеты "Мирт" за 2001 г., судя по всему, хорошо усвоила самую главную из Божьих заповедей — о любви. Ведь Христос говорил о заповедях любви к Богу и ближнему как о самых главных, больше которых просто не существует. Эльвира, похоже, просто окрылена любовью ко всем верующим. Вся ее статья — это одновременно и призыв любить, и сожаление по поводу того, что многие христиане не любят, это даже и критика в адрес тех, кто никак не начнет прощать и любить.
Эльвира, если вы читаете эти строки, то хочу сказать вам, что вашей христианской жизни нужно отдать должное. Когда христиане много говорят о любви, то они говорят о чем-то далеко не второстепенном. Любовь — одна из главных тем Библии, и хорошо, если тему эту поднимают те, для кого она написана. Но не кажется ли вам, что и любовью люди научились злоупотреблять? Звучать этот вопрос может странно, ведь сколько ни оказывай любви, кажется, никогда ее не может стать слишком много. Чаще всего не избыток, а недостаток этой добродетели ощущается в мире, в том числе и у христиан. Но давайте вспомним из Евангелия, что, призывая любить своего ближнего, Иисус никогда не имел в виду, чтобы мы эту любовь проявляли, не считаясь при необходимости с какими-то Божьими истинами. Вы критикуете тех, кто ради отстаивания истины пренебрегают любовью, но разве меньшим будет злом, если пренебречь истиной ради любви? Не должны ли эти две вещи присутствовать у христиан вместе, одновременно и в обязательном порядке?
Этого правила, между прочим, придерживались и апостолы, на чьи слова вы, Эльвира, ссылаетесь. Павел к любви и единству призывал много, но когда, к примеру, галаты начали отступать от Евангелия, то вовсе не считал апостол, что перед галатами не следует отстаивать истину. Отстаивать истину далеко не исключает любви к тем, кто в нее не верит. Наоборот, если вы любите заблудшего, то ни за что не позволите ему заблуждаться, если это в ваших силах. А наше намерение принять как брата того, кто глубоко увяз в ереси, и когда мы соглашаемся, что он "просто по-другому верит", разве это не преступление против истины и против того же ближнего?
Апостол Павел умел любить, но если он любил кого-то из отступников, то проявлялась его любовь вовсе не в том, чтобы вместе с ними поклоняться Богу. Когда Павел объединял верующих, то объединял тех, кто расходился по второстепенным вопросам, а не главным. Как прикажете мне объединяться с теми, кто серьезно учит, что его церковь, его служители или пророк являются посредниками между верующими и Богом, если Господь, Который меня спас, ясно учит, что Он есть единственный посредник?
Посмотрите на послание Иоанна. Этого апостола иногда так и называют апостолом любви, потому что любить он учил много. Он не только учил, но и умел любить, что не помешало ему сказать о тех, кто стал совсем по-другому (не по Евангелию) верить в Бога, что они "не были наши" (1 Ин .2:19). То, что эти упомянутые Иоанном люди далеко ушли от истин Божьих, дало основание апостолу назвать их "не нашими". Как же в таком случае относиться к вашим словам, что "мы — дети одного Бога"?
Христиане должны любить всех и даже еретиков, но только следует вначале определиться, в чем эта любовь должна выражаться. Если любовью называть участие в экуменическом движении, то что здесь, извините, является христианской любовью? Духовное общение с теми, кто либо отвергает притязание Христа на то, что только Ему одному принадлежит посредничество, либо вообще не считает Его Сыном Божьим?
Настоящая любовь, если и выражается в единстве, то это единство с теми, кто исповедует истину. В остальном она проявляться может лишь как помощь, материальная, физическая или еще какая-нибудь. И даже тот самарянин, которого вы, Эльвира, ставите в пример, любовь проявил вовсе не в том, что с избитым путником объединился в поклонении Богу (хотя им-то было в чем сблизиться). Эта притча вообще не касается темы экумении никаким образом. Она — о помощи.
Экумения и любовь — далеко не одно и то же. Скажу больше, она может означать нелюбовь к Богу. Любящий Бога должен любить и Божью волю и Его истины. А когда человек недостаточно любит истину, он сближается с кем угодно, не задумываясь, разрешил ли ему это Бог. Он делает это, не обращая внимание на слова Писания, говорящие: "Что общего у света с тьмою?" (2 Кор. 6:14).
Не поймите меня неправильно. Я не вообще против любых встреч с представителями других конфессий. Сам я имею хорошие отношения с некоторыми из них, и очень их уважаю. Но я против такой экумении, где меня хотят убедить, будто это совсем не важно, как человек верит и поклоняется Богу. Люди, не знающие Христа, — это не братья. Это те, с кем я должен поделиться хлебом, оказать поддержку. Это бедные заблудшие грешники, которые устами, возможно, чтят Бога, а заблуждением своим от Него отрекаются. Моя задача — привести их к Богу, а не делать вид, будто их вера (в которой благодать Христа напрочь отсутствует) тоже угодна Богу.
Я хотел бы откликнутся на такое приглашение о встрече, где вопрос не касается духовного единения (особенно если там я мог бы представителям других конфессий рассказать о Евангелии), в противном случае такая встреча принесет пользу не заповеди Божьей о любви, а удовлетворит лишь плотское желание быть едиными любой ценой. Любовь должна основываться на истине, тогда она будет настоящей христианской любовью.
Эльвира, если вы читаете эти строки, то хочу сказать вам, что вашей христианской жизни нужно отдать должное. Когда христиане много говорят о любви, то они говорят о чем-то далеко не второстепенном. Любовь — одна из главных тем Библии, и хорошо, если тему эту поднимают те, для кого она написана. Но не кажется ли вам, что и любовью люди научились злоупотреблять? Звучать этот вопрос может странно, ведь сколько ни оказывай любви, кажется, никогда ее не может стать слишком много. Чаще всего не избыток, а недостаток этой добродетели ощущается в мире, в том числе и у христиан. Но давайте вспомним из Евангелия, что, призывая любить своего ближнего, Иисус никогда не имел в виду, чтобы мы эту любовь проявляли, не считаясь при необходимости с какими-то Божьими истинами. Вы критикуете тех, кто ради отстаивания истины пренебрегают любовью, но разве меньшим будет злом, если пренебречь истиной ради любви? Не должны ли эти две вещи присутствовать у христиан вместе, одновременно и в обязательном порядке?
Этого правила, между прочим, придерживались и апостолы, на чьи слова вы, Эльвира, ссылаетесь. Павел к любви и единству призывал много, но когда, к примеру, галаты начали отступать от Евангелия, то вовсе не считал апостол, что перед галатами не следует отстаивать истину. Отстаивать истину далеко не исключает любви к тем, кто в нее не верит. Наоборот, если вы любите заблудшего, то ни за что не позволите ему заблуждаться, если это в ваших силах. А наше намерение принять как брата того, кто глубоко увяз в ереси, и когда мы соглашаемся, что он "просто по-другому верит", разве это не преступление против истины и против того же ближнего?
Апостол Павел умел любить, но если он любил кого-то из отступников, то проявлялась его любовь вовсе не в том, чтобы вместе с ними поклоняться Богу. Когда Павел объединял верующих, то объединял тех, кто расходился по второстепенным вопросам, а не главным. Как прикажете мне объединяться с теми, кто серьезно учит, что его церковь, его служители или пророк являются посредниками между верующими и Богом, если Господь, Который меня спас, ясно учит, что Он есть единственный посредник?
Посмотрите на послание Иоанна. Этого апостола иногда так и называют апостолом любви, потому что любить он учил много. Он не только учил, но и умел любить, что не помешало ему сказать о тех, кто стал совсем по-другому (не по Евангелию) верить в Бога, что они "не были наши" (1 Ин .2:19). То, что эти упомянутые Иоанном люди далеко ушли от истин Божьих, дало основание апостолу назвать их "не нашими". Как же в таком случае относиться к вашим словам, что "мы — дети одного Бога"?
Христиане должны любить всех и даже еретиков, но только следует вначале определиться, в чем эта любовь должна выражаться. Если любовью называть участие в экуменическом движении, то что здесь, извините, является христианской любовью? Духовное общение с теми, кто либо отвергает притязание Христа на то, что только Ему одному принадлежит посредничество, либо вообще не считает Его Сыном Божьим?
Настоящая любовь, если и выражается в единстве, то это единство с теми, кто исповедует истину. В остальном она проявляться может лишь как помощь, материальная, физическая или еще какая-нибудь. И даже тот самарянин, которого вы, Эльвира, ставите в пример, любовь проявил вовсе не в том, что с избитым путником объединился в поклонении Богу (хотя им-то было в чем сблизиться). Эта притча вообще не касается темы экумении никаким образом. Она — о помощи.
Экумения и любовь — далеко не одно и то же. Скажу больше, она может означать нелюбовь к Богу. Любящий Бога должен любить и Божью волю и Его истины. А когда человек недостаточно любит истину, он сближается с кем угодно, не задумываясь, разрешил ли ему это Бог. Он делает это, не обращая внимание на слова Писания, говорящие: "Что общего у света с тьмою?" (2 Кор. 6:14).
Не поймите меня неправильно. Я не вообще против любых встреч с представителями других конфессий. Сам я имею хорошие отношения с некоторыми из них, и очень их уважаю. Но я против такой экумении, где меня хотят убедить, будто это совсем не важно, как человек верит и поклоняется Богу. Люди, не знающие Христа, — это не братья. Это те, с кем я должен поделиться хлебом, оказать поддержку. Это бедные заблудшие грешники, которые устами, возможно, чтят Бога, а заблуждением своим от Него отрекаются. Моя задача — привести их к Богу, а не делать вид, будто их вера (в которой благодать Христа напрочь отсутствует) тоже угодна Богу.
Я хотел бы откликнутся на такое приглашение о встрече, где вопрос не касается духовного единения (особенно если там я мог бы представителям других конфессий рассказать о Евангелии), в противном случае такая встреча принесет пользу не заповеди Божьей о любви, а удовлетворит лишь плотское желание быть едиными любой ценой. Любовь должна основываться на истине, тогда она будет настоящей христианской любовью.
