Предисловие

После кончины протопресвитера Александра Шмемана в столе его кабинета в Свято-Владимирской семинарии, где он был деканом, были найдены восемь тетрадок, исписанных его рукой. Этот дневник отец Александр вел с 1973 года с небольшими перерывами вплоть до начала последней болезни. Писал он по-русски, на языке, который был ему родным с детства, проведенного в «русском» Париже.

Дневник отца Александра — нечто гораздо большее, чем простая регистрация событий последних десяти лет его жизни. Он отражает всю его жизнь (кадетский корпус в Версале, французский лицей в Париже, Свято-Сергиевский богословский институт, переезд в Америку, Свято-Владимирская семинария в Крествуде, церковная деятельсноть…), его интересы (при огромной занятости он поразительно много и широко читал, выписывая в дневнике целые абзацы из особенно заинтересовавших его книг), «несет» его мысли, сомнения, разочарования, радости, надежды.

Всякий дневник, особенно такой последовательный, как у отца Александра, вызван не внешними побуждениями, а внутренней необходимостью. Перед нами — часто сугубо личные, сокровенные записи.

Декан Свято-Владимирской семинарии, под его руководством превратившейся в одну из наиболее крупных богословских школ православного мира, почти бессменный секретарь Совета епископов Американской Митрополии (ставшей, опять же под его воздействием, в сотрудничестве с отцом Иоанном Мейендорфом,, автокефальной Православной Церковью в Америке), проповедник и богослов, отец троих детей с многочисленными внуками, отец Александр к тому же находился в беспрестанных разъездах для чтения проповедей и лекций, еженедельно вел ряд программ на радио «Свобода» для России.

Трудно себе представить более наполненную жизнь, и дневник в первую очередь был для него возможностью оставаться хоть на краткое время наедине с самим собой. Сам отец Александр так написал об этом:

«Touch base [соприкоснуться с самим собой] — вот в моей суетной жизни назначение этой тетради. Не столько желание все записать, а своего рода посещение самого себя, «визит», хотя бы и самый короткий. Ты тут? Тут. Ну, слава Богу. И становится легче не раствориться без остатка в суете». И еще: «…записать хочется не для «рассказа», а, как всегда, — для души, то есть только то, что она, душа, ощутила, как дар, и что годно, следовательно, для «тела духовного»».

Дневник отца Александра неизменно поражает широтой своего охвата. Им увлечется и ценитель литературы, и любитель политики, встретив тонкость суждений на самые разные темы, но прежде всего поражает глубина религиозного осмысления жизни. Все повседневные, частные явления, все многочисленные впечатления и оценки возведены к главному, к тому высшему смыслу, который вложен в замысел Божий о творении. И над всеми противоборствами и огорчениями, над всей критикой и обличениями основная тональность дневника — радость о Господе и благодарность Ему.

В дневнике упоминаются очень многие люди — это и учителя в кадетском корпусе, и профессора Свято-Сергиевского института, его друзья и наставники, коллеги по Свято-Владимирской семинарии, студенты, знакомые, представители всех «трех эмиграций» — круг общения отца Александра был чрезвычайно широк. Ему были интересны все люди. Он следил за событиями в России, радовался начинающемуся там духовному возрождению, которому и сам способствовал — регулярными передачами на радио «Свобода» и, конечно, своими книгами.

Свою последнюю книгу, «Евхаристия. Таинства Царства», он сразу писал по-русски как дань земле, которую никогда не видел, но всегда считал своей. И, конечно, дневник позволяет увидеть глазами отца Александра его близких — жену Ульяну Сергеевну (в дневники он так написал о ней: «В субботу — Льяне пятьдесят лет! Целая жизнь, и какая счастливая жизнь, вместе!»), дочерей Анну, Марию и сына Сергея (опять приведем его слова: «Каких удивительных, хороших детей дал мне Бог») и их семьи, брата Андрея и многих других.

Диагноз смертельной болезни был поставлен отцу Александру в сентябре 1982 года. В течение нескольких месяцев в дневнике не появлялось новых записей, и только 1 июня 1983 года отец Александр последний раз открыл свой дневник. Он написал о той «высоте», на которую подняла его болезнь, о любви и заботе близких и закончил дневник словами: «Какое все это было счастье!» Шесть месяцев спустя, 13 декабря 1983 года, окруженный близкими, отец Александр умер у себя дома в Крествуде. Последние слова, которые он ясно произнес, были: «Аминь, аминь, аминь».

Сергей ШМЕМАН

Выдержки из дневника

«Что такое молитва? Это память о Боге, это ощущение Его присутствия. Это радость от этого присутствия. Всегда, всюду, во всем». 

«Как легко люди падают духом, унывают! И как все тогда кажется безнадежным. Божественная сила терпения. Больше всего для борьбы с дьяволом нужно терпение, а его-то меньше всего в человеке, особенно молодом. Главная опасность молодости — нетерпение. Почему Бог терпит? Потому что Он знает и любит». 

«Когда Бог трогает душу - ничего не надо, но ничего и "доказать" нельзя».  

«Иногда мне думается, что каждый человек призван сказать или сделать что-то одно, может быть, даже и маленькое — но подлинное и то, что только он призван сказать или сделать. Но жизнь так устроена, что его вмешивают во все, и тогда он теряет себя и свое и не исполняет своего призвания. Он должен все время делать вид, что он действительно все понимает, все может и обо всем имеет что сказать. И все становится поддельным, фальшивым, показным». 

«От всего этого иногда страшное желание: быть свободным для жизни. А эта жизнь — жена и семья (времени нет), друзья (времени нет), природа (времени нет), культура (времени нет), и все это именно от Бога — дар, и к Богу — освящение, благодарность, путь, причастие… Жить так, чтобы каждый отрезок времени был полнотой (а не "суетой") и — потому что полнотой, тем самым — и молитвой, то есть связью, отнесенностью к Богу, прозрачностью для Бога, давшего нам жизнь, а не суету». 

«Восток почти лишен чувства юмора — отсюда так много гордыни, помпезности, наклонности tout prendre au tragique (воспринимать все трагически). Меня всегда утомляют люди без чувства юмора, вечно напряженные, вечно обижающиеся, когда их низводят с высот, "моноидеисты". Если "будьте, как дети", то нельзя без смеха. Но, конечно, смех, как и все, — пал и может быть демоническим. По отношению к идолам, однако, смех спасителен и нужен больше, чем что-либо другое». 

«Всякий раз, что я вижу мужчину или женщину, идущих с покупками — значит, домой, я думаю — вот он или она идет домой, в свою настоящую жизнь. И мне делается хорошо, и они делаются мне какими-то близкими. Больше всего меня занимает — что делают люди, когда они "ничего не делают", то есть именно живут. И мне кажется, что только тогда решается их судьба, только тогда их жизнь становится важной. "Мещанское счастье": это выдумали, в это вложили презрение и осуждение активисты всех оттенков, то есть все те, кто, в сущности, лишен чувства глубины самой жизни, думающие, что она всецело распадается на дела».

 

Если бы я был "старцем"… 

"Если бы я был "старцем", то я бы сказал кандидату, кандидатке, "взыскующим иночества", примерно следующее:

- поступи на службу, по возможности самую простую, без "творчества" (в банк к окошечку, например);

- работая, молись и "стяжай" внутренний мир, не злобствуй, не "ищи своего" (прав, справедливости и т. д.). Воспринимай каждого (сослуживца, клиента) как посланных, молись за них;

- за вычетом платы за самую скромную квартиру и самую скромную пищу - отдавай свои деньги бедным, но именно бедным, личностям, а не "фондам помощи";

- ходи всегда в одну и ту же церковь и там старайся помочь реально (не лекциями о духовной жизни или иконах, не "учительством", а "тряпочкой" - ср. преп. Серафим Саровский). Этого служения держись и будь - церковно - в полном послушании у настоятеля;- на служенье не напрашивайся, не печалься о том, что не "использованы твои таланты", помогай, служи в

 том, что нужно, а не там, где ты считаешь нужным;

- читай и учись в меру сил - но читай не только "монашескую литературу", а шире (этот пункт требует уточнения);

- если друзья и знакомые зовут в гости, потому что они близки тебе, иди - но с "рассуждением", и не часто. Нигде не оставайся больше полутора, двух часов. После этого самая дружеская атмосфера - вредна;

- одевайся абсолютно как все, но скромно. И без "видимых" знаков обособления в "духовную жизнь";

- будь всегда прост, светел, весел. Не учи. Избегай как огня "духовных разговоров" и всяческой религиозной и церковной болтовни. Если так будешь поступать - все окажется на пользу...

- не ищи себе «духовного старца» или «руководителя». Если он нужен, его пошлет Бог, и пошлет, когда нужно;

- прослужив и проработав таким образом десять лет - никак не меньше, спроси у Бога, продолжать ли так жить или нужна какая-нибудь перемена. И жди ответа: он придет - и признаками его будут "радость и мир в Духе Святом". 

Александр ШМЕМАН,
«Дневники. 1973-1983»,
Издательство "Русский Путь", 2005