Некоторое время назад я с двояким чувством воспринял новость о выходе в свет книги Геннадия Гололоба, посвященной изложению и защите арминианского учения о спасении, и поспешил приобрести экземпляр из небольшого тиража этого издания. Признаюсь сразу, название книги показалось мне очень претенциозным и … подозрительным: «Устоять в истине. Апология арминианства» (Одесса: Христианское просвещение/Ассоциация «Духовное возрождение», 2009).
С одной стороны, я был очень рад этому событию, потому что надеялся, что «лед тронулся» в сфере издания протестантских богословских учебников, написанных отечественными авторами. Книга солидная, почти 900-страничная коллекция статей в хорошем переплете. Не секрет, что на сегодняшний день почти все труды из области систематического богословия на русском языке – это переводные материалы. Нам служат и нас формируют М. Эриксон, У. Грудем, Ф. Баракман, Ч. Райри, Р. Спраул, Р. Пикирилли и ряд других реформатских, лютеранских и пятидесятнических авторов. Здорово, что книга Гололоба стала первой ласточкой, хотя она и не является пособием по систематике, а сборником полемических статей.
С другой стороны, я был несколько разочарован тем, что прочитал. И дело вовсе не в том, что я не согласен со многими утверждениями Гололоба. Быть несогласным, критически оценивать предпосылки и выводы автора – дело естественное и даже желательное для любого ответственного читателя. Ведь никакой автор, если он в здравом уме, не будет претендовать на обладание истиной в конечной инстанции и должен приветствовать критические оценки от своих читателей.
Я читал статьи внимательно и, надеюсь, с высокой долей объективности. По своим богословским убеждениям я не кальвинист, поэтому критический настрой по отношению к кальвинизму меня ничуть не задевал. Впрочем, я не отношу себя и к лагерю арминиан.
Полагаю, я один из многих, кто не считает, что по вопросу богословия спасения мы должны ассоциировать себя с одной из двух возможных позиций. Можно судить о доктрине спасения и с принципиально иных позиций. Например, православным богословам полемика между кальвинистами и арминианам малоинтересна и кажется не более чем протестантской софистикой, едва-ли связанной с подлинной христианской сотериологией.
Еще одна «колокольня», с которой можно, и по-настоящему следует, рассматривать спасение – это дисциплина, известная как «библейское богословие», значительно развитое в западном христианстве и практически отсутствующее на пост-советском пространстве. Библейское богословие, сфокусированное исключительно на библейской терминологии и культурно-историческом контексте, служит альтернативой систематическому богословию, философскому и апологетическому по характеру, в рамках которого традиционно и, собственно, без учета вариантов, возникло и развивается кальвинистско-арминианское противостояние.
Но вернемся к «Апологии арминианства». Читая книгу, я не стремился поддержать или опровергнуть одну или другую систему, но хотел оценить подход, цели, риторику и богословский метод, если таковой был сформулирован автором.
Не могу не начать свой анализ с названия книги. «Устоять в истине» и «Апология арминианства» – заявления, с одной стороны (как уже было сказано), претенциозные, а с другой стороны, могут задеть религиозные чувства искренних христиан, придерживающихся других взглядов. Как название книги, так и аргументация на ее страницах, недвусмысленно выражают мнение автора, что быть арминианином и означает, собственно говоря, быть христианином, стоящим в истине.
Другими словами, «устоять в истине» означает быть именно арминианином, а не только «не впасть в кальвинизм»! Ведь именно кальвинизм, как единственный оппонент, развернуто критикуется приверженцем арминианства в этом сборнике. Гололоб даже отбивает апостола Павла от лагеря кальвинистов и, – как и следовало ожидать, – характеризует его богословие, как очевидно арминианское.
Как же быть таким как я, кто не согласен ни с арминианской, ни с кальвинистской системой? У нас, что, больше не осталось ориентиров? Как мне читать Библию, отказавшись от обоих пар очков?
Неужели кто-то может всерьез думать, что только одна система, с определенным названием, может быть истиной, в которой исключительно должен устоять христианин? Значит ли это, что другие традиции, подходы к осмыслению вопроса и любое инакомыслие (по сравнению с арминианством по Гололобу) должны быть осуждены как заблуждение, наряду с кальвинизмом?
И, в конце концов, разве не учил евангелист Иоанн, что Истиной является Личность, а не мировоззрение или догматика убежденных в своей правоте мыслителей? Разве вызов «устоять в истине» не должен относиться к «пребыванию» во Христе и Его Слове? Или Христос и Его Слово с каких-то пор стали отождествляться с арминианством?
Касательно заголовка «Апология арминианства» хочется сказать, что в апологии нуждаются именно базовые, определяющие положения христианства перед лицом внешних принципиально анти-христианских угроз, но никак не избранные частности внутри многовековой динамики христианского – даже сузим границы – евангельского богословия. Что будет с евангельским христианством (в России, в частности), если разномыслящие богословы и служители будут заниматься апологетикой, направленной против братьев и сопастырей и их убеждений по второстепенным вопросам?
Разве апостол Павел не учил тому, что даже «разделения/разномыслия» «должны быть» между христианами, чтобы определились «одобренные Богом»? И должны ли мы судить «чужого раба», который «перед своим Господином стоит или падает»? Не стоит ли нам лучше в смирении стремиться делиться мнением и наставлением, и поощрять к добрым делам, даже если мы по-разному понимаем действенность благодати, порабощенность воли и вариации «лапсарианизма»?
Громкость названия книги кажется излишней, если учесть, что именно кальвинизм является хорошо разработанным мировоззрением, что изложено, например, в книге А. Кайпера «Христианское мировоззрение. Лекции по кальвинизму». Арминианство же является не более чем реакцией на ряд (очевидных и для меня лично) рискованных кальвинистских постулатов.
Гололоб не считает нужным говорить о доктринах, общих для кальвинистов и арминиан, в то время как автор-арминианин Р. Пикирилли («Кальвинизм, арминианство и богословие спасения») признает факт общих оснований и перечисляет их. Поэтому, определять как «истину» полемическую аргументацию по ряду существенных, но второстепенных положений, при этом принижая общие фундаментальные положения, попросту неконструктивно.
В общем, в книге изложены множество полезных наблюдений по библейским текстам и богословским концепциям, которые оттачивают богословское мышление читателя. Справедливая критика слабо обоснованных кальвинистских положений тоже заслуживает внимания. Например, ценным представляется наблюдение, что вера, как «участие человеческой воли в вопросе получения спасения в дар требуется Библией не в качестве заслуги, а в качестве выразителя нужды» (стр. 73).
В то же время абсолютистские про-арминианские мнения по многим текстам, высказанные так, как будто не существует многих томов авторитетных комментариев достойных внимания, в свою очередь вовсе не безупречны. Согласно Гололобу, почему-то «приходится признать», что в Римлянам 7 «Павел отождествляет себя с невозрожденным человеком» (стр. 26). Кому и почему приходится это признать и что значит то, что в «его [Павла] рассуждениях нет присутствия Святого Духа», неясно.
Текст статей в сборнике Гололоба выдержан, следует отметить, в агрессивно-саркастическом духе, что, увы, ослабляет интерес к аргументации по существу. Изложение больше похоже на заказную публицистику, дискредитирующую те или иные силы в обществе, приправленную несдержанными эмоциями, чем на философское сочинение или богословское исследование, провоцирующее на поиск истины и призванное быть примером для начинающих академиков и практиков.
Так, мнения Августина и Кальвина без обиняков квалифицируются как «искажения» и «извращения». Получается, совсем неважно, в каком контексте формировались искренние убеждения великих мыслителей (без претензий на истину в конечной инстанции, конечно). Может им просто не повезло пообщаться с одним богословом XXI века, чтобы он открыл им глаза на истину?
Множество богословских заявлений вызывают больше вопросов, чем созидают аргументацию. Судите сами (самостоятельное высказывание, не вырванное из контекста): «Избранными евреев делали вовсе не дела, а их вера, которая после освобождения от рабства (в смысле опекунства) закона стала применима ко всем без исключения людям» (ст. 20).
Как мне представляется, избранными евреев «сделал» Божий замысел (столь уникальный по сравнению с земными/человеческими методами избрания), а вера, причем именно «отцов», а не всех иудеев, была откликом на Божью инициативу. Более того, вера «не стала применима после…», а была применима всегда; вспомним Авеля, Еноха и других героев веры.
Или, другой пример: «Павел не отрицает оправдания делами…». Это можно было бы с долгими комментариями вложить в уста Иакова, но никак не Павла.
Неоднозначно воспринимается своеобразный обзор Послания к Римлянам. Автор без всякой осторожности квалифицирует главы Послания как «явно арминианские по своему богословию». С неуместным сарказмом он заявляет: «Никто из них [кальвинистов] неспособен объяснить, почему столь пелагианские тексты присутствуют в трудах такого сильного «выразителя» кальвинистской доктрины, как Павел» (курсив мой).
Нам должно быть понятно, что Павлу не было никакого дела до «гостей из будущего», а именно богословских систем, попросту чуждых ему. Это сравнимо с тем, как если бы кто-то записал Маяковского в великие моралисты под впечатлением его стихотворения «Что такое хорошо…», Эйнштейна в христиане из-за его высказываний о вероятности духовного, или Льва Толстого в протестанты, отметив его высмеивание православной службы в романе «Воскресение».
Зачисление Павла в чью бы то ни было команду граничит с безнравственностью. Однозначно, Павел был дитем своего времени, руководим своими опытом и откровением, и встречал брошенные именно ему вызовы. Все это очень далеко от схоластических и модернистских дебатов между кальвинистами и арминианами. То, какими понятиями оперировал Павел, может быть очень далеко от значений, которыми Пелагий и Августин, Лютер, Кальвин и Арминий, и спорящие сегодня стороны нагружали и нагружают концепции предопределения, избрания, благодати, веры, смерти, и т. п.
Невозможно, конечно, перечислить здесь все слабости арминианской аргументации Гололоба из его 900-страничного изложения. Да и не нужно это. В любом письменном труде, претендующим на поиск (или утверждение) истины, можно найти как сильные, так и слабые стороны.
Главное - другое. Никому не следует наивно, или же, наоборот, с риском высокомерия, высказываться так, как будто все другие мнения – сущая чушь. Ослепление собственной правотой и увлеченная битва с ветряными мельницами может не позволить нам увидеть по-настоящему достойные внимания варианты, о существовании которых мы могли бы и не подозревать. Свет не сошелся клином на кальвинизме и/или арминианстве.
Должен добавить, объективности ради, что чувства, вызванные прочтением «Апологии арминианства», возникали у меня и ранее, в частности при знакомстве с книгой кальвиниста Р. Спраула «Волеизъявление верить. Дебаты по вопросу о свободе воли» (R. C. Sproul, Willing to Believe: The Controversy over Free Will). Те же претензии на истинность, теперь уже кальвинизма, обвинения арминиан в отступничестве от «истинно евангельского» кальвинистского понимания, однобокое прочтение «Порабощения воли» М. Лютера без учета его религиозного контекста, и т.п. Увы, «старые песни о … неглавном».
Остается надеяться, что следующие пособия по систематическому и библейскому богословию, написанные отечественными авторами и доступные русскоязычному читателю, будут исключительно информативными, конструктивными, провоцирующими поиск и диалог и лишенными нападок и дискредитации. Ведь, если брат брата изгоняет, не устоит Царство….
Если апология арминианства будет осуществляться в манерах Геннадия Гололоба, то она не только не привлечет в ряды арминиан многих кальвинистов и не-кальвинистов, вроде меня, но и будет вызывать неприязнь и огорчение. Это будет лишь отдалять нас от единства. А Тот, Кто есть Истина, Тот, Кто терпел несовершенства Своих учеников (да и врагов тоже), продолжал учить словом и делом, предоставив суд Отцу, Судбн праведному.
В истине невозможно устоять и невозможно защитить ее, объявив войну одному из конкурентов. Вот и звучит к нам призыв: «Стойте в Истине! Займитесь апологией Истины!» А когда найдется немного свободного времени, знакомьтесь также и с разными богословскими взглядами.
