Жауме Кабре

 

Давно ли вы исповедовались? Есть ли желание и потребность в этом?

Это не праздные вопросы, которыми можно задаваться, сидя за чашкой вечернего чая у книжной полки. Я имею в виду исповедь не как религиозный обряд, который приходится совершать, а как насущную необходимость души. Открыться перед другим человеком, особенно близким, пусть даже и ушедшим из жизни, предполагает полную искренность и желание пустить другого в святое святых своей души. И это не просто.

Но иногда исповедь – это единственный шанс сохранить то, что ускользает из твоих рук. Это единственная форма существования не просто некоторых объемов информации, но самой личности. А что делает нас людьми, личностями, как не память? И что же происходит, когда память начинает разрушаться, будто кто-то стирает кадр за кадром самое важное в нашей жизни?

Роман каталонского писателя Жауме Кабре «Я исповедуюсь» («Jo confesso») привлек мое внимание своим названием. Коротким, ярким и полным ассоциаций. Роман вышел на родине писателя в 2011 году и в том же году был назван одним из крупнейших литературных событий. В 2015 году книга появилась на русском и еще 19 языках мира. Сам писатель утверждает, что закончил роман 27 января 2011 года, в день годовщины освобождения Освенцима. Он работал над ним почти 10 лет.

Жауме Кабре сегодня - один из самых известных в мире каталонских писателей. Сама история каталонского языка столь же драматична, как и произведения, написанные на нем. Всего одиннадцать миллионов человек говорят на каталонском. Во времена диктатуры Франко он был практически запрещен – каталонские профессора изгонялись из университетов, книги уничтожались, и даже каталонские танцы были под запретом. Для того чтобы тебя коснулась опала, достаточно было просто сказать, что ты каталонец.

Юность Кабре проходила во времена Франко, и будущий писатель выбирает каталонский язык. Он предан каталонской культуре, которая пронизывает все его произведения.

Первый сборник рассказов писатель опубликовал еще при Франко в 1974 году — каталонский язык в то время уже подвергался меньшим репрессиям. Цензура оказалась довольной мягкой, причем среди тогдашних цензоров встречались выдающиеся люди, как, например, будущий Нобелевский лауреат по литературе Камило Хосе Села.

Тема свободы вообще очень важная для писателя, она пронизывает все его творчество. Кабре окончил филологический факультет Барселонского университета. Преподает в университете Лериды. На родине он не только знаменит, но и отмечен рядом профессиональных премий и является членом Академии каталонского языка, на котором создает произведения. Ему 70, за плечами немало заслуг на ниве художественного слова - помимо романов и новелл, автор ряда теле- и киносценариев, книг для детей.

Успех романа «Я исповедуюсь» побудил издателей к тому, чтобы перевести и другие его произведения. В 2017 году издательство «Иностранка» выпустило роман «Тень евнуха», который Кабре написал в 1996 году. В этом произведении есть все то, за что полюбили и невзлюбили каталонца русские читатели: ритмическая форма текста и утонченная музыкальность, пронизывающая его. Музыка вообще играет в прозе Кабре едва ли не центральную роль. Вот и здесь писатель наполнил повествование звуками и темами скрипичного концерта Альбана Берга, структуру которого он зеркально повторяет, книга представляет собой своеобразный «двойной реквием». И трудно разобраться, где у Кабре заканчивается музыка и начинается литература.

И все же вершиной творчества писателя является роман «Я исповедуюсь».

 «… Все на свете имеет ко мне отношение». Это заявление главного героя романа «Я исповедуюсь» Адриа Ардевола по сути и является квинтэссенцией романа. Адриа в 60 лет узнает, что страдает болезнью Альцгеймера. Прежде чем мужчина окончательно утратит память, он стремится поделиться своими воспоминаниями, записывая автобиографию в виде прощального письма, адресованного единственной возлюбленной, которой уже нет в живых. Благодаря такому приему сама болезнь становится главной метафорой произведения, позволяя писателю играть с формами и приемами так филигранно, что тебе приходится постоянно возвращаться к прочитанному, чтобы увидеть всю картину целиком. Вот этот эффект «вчитывания» в текст просто великолепен.

Роман сложен по структуре, что, впрочем, никак не мешает его восприятию – читается он на одном дыхании. Это многоплановое, стилистически яркое произведение имеет нелинейную композицию, которая поначалу может запутать читателя, но потом его же и спасает, дает ему постоянные подсказки, как мудрый рассказчик, напоминая все сложные коллизии сюжета.

Произведение содержит пугающе длинный список действующих лиц, более 400 сносок и немалое число неаннотированных аллюзий и парафраз, в основном из Пятикнижия и Евангелия. И главный герой соответствует этому многослойному тексту, ведь все линии сходятся на нем, именно он является центром повествования.

Адриа вырос в семье, где душевной близости не было места. Он говорит об этом с горечью и откровенностью: «Только вчерашней ночью, шагая по влажным улицам Валькарки, я понял, что родиться в этой семье было непростительной ошибкой. Внезапно мне открылось, что я всегда был одинок, что никогда не мог рассчитывать ни на родителей, ни на Бога, чтобы переложить на их плечи ответственность за свои проблемы». И это очень важное и определяющее всю жизнь Адриа замечание.

Отец Ардевола был одержим страстью к старинным вещам и любил их больше, чем родного сына. «Довольно долго я восхищался отцом, - вспоминает главный герой, - несмотря на его ужасный характер, и старался делать все, чтобы ему угодить. Особенно мне хотелось заслужить его одобрение. Он был груб, чрезвычайно талантлив и совсем меня не любил. Но я обожал его. Потому мне так тяжело говорить о нем. Тяжело не судить его. И не осуждать».

Мать тоже не была образцом для подражания. И если поначалу демонстрировала хоть какую-то готовность к коммуникации, то после трагической, страшной смерти мужа насовсем ушла в свою собственную реальность, где не было для него ни места, ни любви. Много лет спустя, когда Адриа обнимет умершую няню, он с тоской поймет: «Я обнял ее и понял… Это ужасно, но мне кажется, что я любил ее больше, чем мою мать».

По всему тексту мне мерещился вопрос: как? Как из юноши (отца главного героя), который увлеченно штурмует теологические твердыни, получается подонок и циник, идущий по трупам ради своей страсти к вещам. При этом вещи для него сами по себе становятся ценностями, кумирами, и они же приводят его к гибели.

Как юная девушка, страстно желающая любви и счастья, становится женщиной, неспособной отдать эту любовь своему сыну? Там много «как» и «почему»...

Изучение языков, музыка и философия, культура - это способ сбежать от серой реальности, но и в то же время способ ее познавать. С годами Адриа обнаружил, что так же, как и его отец, одержим страстью обладания предметами с историей. Антикварная лавка отца в Барселоне – настоящая сокровищница, но лишь скрипка XVIII века, созданная руками известного мастера Лоренцо Сториони (1744-1816) из Кремоны, притягивает внимание юного Адриа.

 «Виал» - так зовут скрипку легендарного мастера. Он был одним из последних классических скрипичных мастеров кремонской школы, учеником Микеланджело и Зосимы Бергонцы. В период с 1770 по 1804 годы изготовил большое количество музыкальных инструментов. За основу изготовления скрипок взял модель Джузеппе («дель Джезо») Гварнери, внес в нее новые элементы: изменил положение F-отверстия, выбрал новые материалы (местный дикий клен), использовал спиртовой лак. Звучание скрипок, изготовленных Лоренцо Сториони, характеризует мощный, открытый, сияющий звук. Виал вообще становится очень точной метафорой «материальности» мира Адриа, его ограниченности и его закольцованности.

У Кабре вещи наделены своей судьбой, характером и метафизикой. Скрипка Сториони, старинный медальон с изображением Богоматери и картина Модеста Уржеля оказываются одними из самых важных персонажей в романе (именно персонажей, а не только бездушными предметами), вокруг которых выстраивается сюжет.

Втайне от отца Адриа подменяет это сокровище своей собственной скрипкой, чтобы показать старинный инструмент другу. Стоило юноше взять в руки запретную скрипку, как в его семье произошло страшное несчастье: убили отца. Адриа чувствует, что он сам виноват в смерти родного человека. Много лет спустя Адриа станет ученым и коллекционером, но загадка происхождения скрипки и тайна убийства будут мучить его с прежней силой. Он и не догадывается, что прошлое музыкального инструмента может раскрыть все секреты семьи: обстоятельства убийства, ненависть и интриги, любовь и предательство.

Кабре филигранно работает с текстом. Присутствие символических вещей открывает невидимые порталы, переносящие героя не только из эпохи в эпоху, но и из одной личности в другую. Болезнь Адриа помогает автору применять метод эмоционального отстранения от главного героя. Через его жизнь действительно проходят пространства времени и человеческих судеб. Он пропускает через себя боль и страсти человеческие, полностью себя с ними ассоциируя.

И тут автор применяет еще один прием, который сначала обескураживает читателя. Мы читаем размышления и воспоминания Адриа, но потом обнаруживаем, что нам рассказывают совершенно иную историю, без перехода и объяснений. Таким образом мы видим, как главный герой буквально превращается в других людей, проживая их драмы, пропуская все через себя. Да и повествование ведется сначала от первого лица, а потом от третьего, словно эту история нам рассказывает его лучший друг Бернат, присваивая себе воспоминания Ардевола.

Средневековый инквизитор Николас Эймерик в рамках одного абзаца оказывается комендантом концлагеря Рудольфом Хёссом. Сходство до полного слияния, повторяемость — реплики в разговоре о памяти истории, точнее, о ее беспамятстве, ее болезни Альцгеймера: все забывается, ничто не служит уроком. Здесь же и повторяющиеся, совпадающие, в том числе — и в своих последствиях ситуации: изнасилование Эймериком безответной прихожанки, изнасилование комендантом концлагеря Хёссом узницы Елизаветы Мейревой, изнасилование бедной арабской девушки Амани клеветником-торговцем. Это еще один прием Кабре, через который он исследует тему природы зла.

Благодаря этому исповедь Адриа начинает восприниматься и как создающийся им роман, и это очень многое объясняет — как иначе он смог бы узнать историю медальона и скрипки, в том числе и цепь невероятных совпадений, которые становятся логическими связями вещей и людей.

В этом смысле в романе становится важной проблема авторства. Кабре применяет библейский парадокс авторства Пятикнижия Моисея, перенося его на частный случай судьбы Адриа. Кто мог написать о последних днях потерявшего свою личность главного героя в доме престарелых?

Впрочем, на роль автора «биографии» Адриа есть и другой кандидат — его друг, двойник-антагонист, поклонник и завистник Бернат, великолепный скрипач, которому не дают покоя лавры великого писателя. Может быть, он просто присвоил себе рукопись друга и выдал ее за свое произведение? И здесь проблема заблудшей памяти оборачивается конфликтом Моцарта и Сальери.

При всем обилии персонажей - там нет ни одного лишнего или ненужного. Все линии сходятся вместе и образуют единое полотно. И для того, чтобы понять роман, нужно неоднократно возвращаться к нему.

А еще- это очень музыкальный текст. Отрывок о концерте великого скрипача Яши Хейфеца я перечитывал уже много раз, всякий раз поражаясь, как можно через слова передать музыку. А она просто льется со страниц романа.

В романе история и время переплетаются в человеческих судьбах. Вопросами веры и существования зла пронизан весь текст романа. Сам текст не дает никаких ответов, предоставляя читателю самому разобраться во всех этих глубинных вопросах. Обладающая чарующим тембром, но впитавшая чужие грехи, отречение и кровь, скрипка является материальным воплощением всех этих вопросов.

Но на самом деле самая важная тема романа - это тема вины и искупления, в этом и проявляется та самая теодицея, о которой столько раз говорится в тексте. Грехи и воздаяние переплетаются в человеческих судьбах. В романе почти нет однозначных персонажей, они многомерны и очень реалистичны, в них переплетаются добро и зло, любовь и ненависть. Даже энтузиасты-нацисты, за рюмкой переживающие, что давно не брали в руки ноты и что Гиммлер едет с ревизией, а печи Освенцима плохо топят. Замученные до смерти медицинскими экспериментами дети Европы. Спасенные чудо-доктором дети Африки. Все они соединены друг с другом. И эти соединения поражают.

Центральная тема книги Кабре — это покаяние и попытка искупления греха. Это очень сильно отражается в истории нацистского врача, ставившего опыты над детьми. После победы союзников он сменил имя и попытался найти пристанище в монастыре. Пытался сбежать от своего дара врача, но тот настигает его и в монастыре. И тогда врач едет в Африку, строит там больницу и безвозмездно работает в ней сорок лет. Его история — это история полного и безоговорочного признания вины и попытки хоть как-то искупить грех. И здесь нет счастливого конца. Врач сам себя не прощает, храня носовой платок девочки, которую замучил.

На многие вопросы Кабре и не думает отвечать. Что может придать смысл человеческому существованию, если, как говорит главный герой, «мы – случайность»? Он противопоставляет этому упорядоченность искусства, но и оно меркнет перед проклятыми вопросами существования добра и зла. Невозможно сочетать рай и ад, зло и добро. Но, задаваясь этими вопросами, мы должны сами проложить путь к обретению смысла и найти истину. Вопросы и сомнения в пути лишь помогают нам не сбиться на саможалость и компромиссы. И тут я совершенно согласен с главным героем: все на свете имеет ко мне отношение.