Deprecated: Function split() is deprecated in /home/mirtru/gazeta/content/index.php on line 221
СТИХИ И ПРОЗА / Интернет-газета «Мирт»
Главная / Статьи / Творчество / СТИХИ И ПРОЗА

В это воскресенье богослужение что-то уж очень затянулось. Евгений, который наконец-то согласился посетить церковь, уже начал немного уставать. Его однокурсник Виктор был верующим с самого детства и много рассказывал ему о церкви. Он уже неоднократно приглашал Евгения на богослужение, но тот вроде бы и был не против, но как-то все не решался. В этот же раз Евгений твердо решил пойти и свое слово сдержал. Он внимательно слушал все проповеди (а их было 3). Что-то было понятно, что-то он не понимал совсем. Но спрашивать у Виктора было как-то неловко, тем более это бы помешало людям, которые сидели рядом.

Церковь была довольно большая, но то ли все прихожане уже знали друг друга, то ли по какой иной причине, но Евгений сразу же заметил, что все без труда сразу распознали в нем новичка. Это выражалось в том, что все соседи все время как-то украдкой наблюдали за ним. Особенно это его смутило, когда последний проповедник обратился с призывом ко всем покаяться.

Как будто по команде все, кто сидел рядом с молодыми людьми, повернули головы и уставились на Евгения. Лишь Виктор несколько смущенно отвел глаза в сторону. Евгений даже немного опешил. «Почему они на меня так смотрят?», - подумал он и стал старательно листать Библию, словно пытаясь найти там какое-то определенное место. Когда хор закончил петь, Евгений подумал было, что собрание подошло к концу, но тут ведущий объявил:

- А сейчас сестра послужит нам стихотворением.

Вперед к кафедре вышла какая-то уже немолодая женщина. Она выдержала величественную паузу, во время которой все замерли и приготовились слушать.

Это была Антонина Ниловна. Антонина была в церкви с самого детства. Своей семьи у нее так и не появилось, и она всю жизнь прожила с родителями, тоже потомственными верующими. Относительно недавно, уже после того, как она похоронила родителей, Антонина Ниловна стала писать стихи, и ей разрешали в конце богослужений читать эти произведения. Иногда перед чтением она произносила небольшую речь (ее называли «свидетельство») о том, как она, никогда не писавшая до этого стихов и не имевшая никаких к этому способностей, вдруг почувствовала, что из нее прямо-таки изливаются поэтические произведения.

Надо признать, она была очень плодовитым автором. К каждому событию в жизни страны или мира у нее тут же рождалось новое стихотворение. Например, однажды в субботу все телеканалы передали о крушении где-то в Африке пассажирского авиалайнера какой-то иностранной компании, а на следующий день в воскресенье она уже читала в церкви о последних минутах перед катастрофой:

«И тогда только все познали,
Что напрасно отвержен был свет,
Но когда они с неба упали,
«Поздно» кто-то сказал в ответ».

А примерно месяц назад, когда по телевидению сказали, что скоро появятся паспорта нового образца, сестра Антонина написала целую поэму. Виктор с трудом воспринимал ее творчество, да и вообще к стихам был равнодушен, но последние строчки все-таки врезались в его память, так как из-за них в церкви поднялся большой переполох:

«Народу докУмент вручают,
Последнее время грядет
Печать этот мир предлагает,
Но надо идти нам вперед».

А переполох начался потому, что многие потом подходили к проповедникам и спрашивали, как же быть с паспортом, когда придет срок замены, – менять или нет? Братья даже решили обязательно ободрить верующих, чтобы не боялись получать паспорта, а Антонина, видимо поняв, что немного сгустила краски, на следующей неделе попросила дать ей возможность вновь прочитать концовку стихотворения, и там уже было:

«И нам ли бояться чего-то?
Не в силах нас враг погубить,
Давайте дружней – за работу!
Нам надо друг друга любить!»

Сегодня она читала что-то о глобальном потеплении. Читала она всегда стихи очень выразительно и даже патетично. У Антонины был особый, свойственный скорее детям штиль декламации. Выражался он в чрезмерном, по мнению Виктора, использовании таких художественных средств, как мимика и жестикуляция. Она то возводила глаза к небу (точнее к потолку), то вдруг ее лицо расплывалось в какой-то уж очень благостной улыбке, то становилось настороженным. Вот и сейчас она хитро прищурила глаз и нараспев читала:

«Тепло спустилось на планету,
Но в вере кто укоренен
Смекнули – потепленье это
Последних знАменье времен».

И почему именно сегодня ей приспичило читать эту поэму, - подумал Виктор и украдкой посмотрел на Женю, который, как ни странно, слушал ее очень внимательно. Сам Виктор уже не очень слушал Антонину и следил скорее за тембром ее голоса и мимикой. По тому, как интонации становились все более и более торжественными и в то же время назидательными, он догадался, что финал поэмы уже близок.

«О, сколько в мире организмов!
Стенают в страхе – что теперь?
Но ты не бойся катаклизмов!
А просто радуйся и верь!»

Произнося последние строки она вытянула вперед руки и на лице появилась блаженная улыбка.

Собрание закончилось, друзья вышли на улицу. Виктор не спешил с вопросами, понимая, что Жене надо время, чтобы обдумать все услышанное. Но тот сам вдруг начал разговор.

- Знаешь, мне понравилось. Проповеди я не все, конечно, понял, но все равно говорили здорово и интересно. Стихи я, правда, не очень люблю, но читала эта женщина с выражением.

Виктор хотел ответить, но пока собирался с мыслями, к ним подошла и сама Ниловна.

- Как же прекрасно видеть в церкви молодых! Прямо душа радуется. Скоро уж нам на покой. Вы – наша смена!

Виктор смущенно улыбнулся и пробормотал что-то вроде: «Да, мы пока учимся…» Тут Антонина увидела в руках Евгения книгу. Он должен был давно вернуть ее Виктору. Это был Ремарк.

- Это у вас христианская книга или о любви? – строго спросила Антонина, но, не дождавшись ответа, пошла по своим делам.

Молодые люди тоже двинулись в сторону дома. Шли они молча. Виктор все думал, как же лучше было ответить на вопрос поэтессы. Евгений тоже брел молча, о чем-то размышляя.