Кто: Ольга Клюкина – писатель и журналист, член Союза журналистов и Союза писателей России. Мать двоих взрослых сыновей.
Откуда: Живет и работает в Саратове.
Излюбленные жанры: По большей части пишет историческую прозу на библейские сюжеты для детей и взрослых, ей не чужды детские сказки и сценарии для теле- и радиопостановок.
Что написала: Роман «Эсфирь»(М.: Триада, 2006), повести серии «Библейские битвы»: «Огненный меч Гедеона», «Братская победа или битва, которой не было», «Верный страж Мардохей» (М.: Триада, 2007), «Никита-мизинчик и чудесный клад» (М.: Лепта, 2007). В ее творческом багаже есть и несколько романов для женщин, написанных в ранние годы и изданных издательством АСТ.
- Как писать на сюжеты, которые уже «скрипят» на зубах, чтобы читателям не было скучно?
- По большому счету, все сюжеты слегка «поскрипывают». Войны, примирения, любовь, обманы, измены, героизм, предательство… Попробуйте найти что-нибудь новенькое? Этими темами из века в век живет человечество, и люди готовы читать об этом снова и снова в разных вариациях, если книга хоть как-то перекликается с их личным опытом.
И, конечно, если история написана хорошо, интересно. Иначе - читатели начинают «отплевываться», жалуются, что «скрипит на зубах». Мол, все это уже было, скучно… Другими словами, речь идет о писательском мастерстве. Но мне не хотелось бы сейчас распространяться на эту тему, потому что я не отношу себя к разряду мэтров от литературы. Я сама еще всему только учусь, делаю маленькие открытия, и стараюсь поделиться этой радостью с читателями.
- Хорошо, тогда сформулирую вопрос иначе. Какой интерес для автора писать на библейские сюжеты, если об этом уже и до него писано-переписано?
- А если взглянуть с другой стороны? Попробуйте провести эксперимент: выйдете на улицу, и спросите у десяти-двадцати прохожих, кто такой, к примеру, Каин? Да вам такого наговорят! Уши в трубочку свернутся. Потому что девять человек из десяти даже понятия не имеют, кто это такой, даже слова такого никогда не слышали.
Наверное, каждому автору важно понять, для кого он пишет. Лично я пишу не для богословов, гуманитариев и даже не для братьев-христиан, которые и без меня берут в руки Библию.
- И каким же Вы представляете своего читателя?
- Ребенком. Современным подростком. Может быть – бесхитростным, замотанным жизнью взрослым человеком, который в душе все равно остается ребенком. Как раз таким «прохожим», который в жизни прошел мимо очень важных вещей. И такого читателя непременно нужно сначала заинтересовать, увлечь, а потом уже - незаметно чему-то научить, показать, в какую сторону двигаться. И постепенно убедить, что его жизнь, даже если вдруг она ему самому кажется бесцветной и убогой, тем не менее, тоже перекликается с миром вечных ценностей, продолжает библейскую историю. Просто человек пока сам об этом не догадывается.
- Насколько, на Ваш взгляд, можно или нельзя отступать в художественных интерпретациях от библейского текста?
- Для себя я раз и навсегда ответила на этот вопрос: нельзя. В библейском тексте ни в коем случае ничего нельзя менять, дополнять, искажать, по-своему дописывать – в угоду собственным фантазиям. Факты, имена, даты, последовательность событий – все должно быть предельно точным, без вариантов. Не случайно в нашей серии «Библейские битвы», издающейся в издательстве «Триада», в конце каждой книги мы приводим главу из Библии, где говорится о только что описанных современным языком событиях. И как бы приглашаем читателей: пожалуйста, сравнивайте, убеждайтесь, что в главном мы ничего от себя не придумали. Но существует авторская интерпретация, мысли, выраженные через героев, система образов, помогающая закрепить в сознании читателей какие-то важные вещи… Вот тут-то автор и может как следует разгуляться!
- Не могли бы привести хотя бы один конкретный пример из Ваших книг?
- Например, в романе «Эсфирь» есть сцена, когда царь Артаксеркс вспоминает случай из своего детства. Убегая от смерча, отряд, в котором волей случая оказался маленький царевич, заблудился в пустыне. На пути всадникам встречаются одни только сухие колодцы, люди изнемогают от жажды. И вот ребенок без особой надежды заглядывает в заброшенный колодец, мимо которого все проезжают, и вдруг видит на дне звезду. Он не может сразу осознать, что это означает: в колодце есть вода, а значит - для всех спасение. И вместо того, чтобы закричать «Вода!», он кричит: «Звезда, звезда!»
Разумеется, этот эпизод придуман мной от первой до последней строчки, но вовсе не случайно. В Библии в «Книге Эсфирь» написано, что девушку, которую Мардохей привел во дворец, сначала звали еврейским именем Гадасса (что означает «миртовое дерево»), а потом дали ей персидское имя Эсфирь, что по-персидски означает «звезда». И придуманный случай с колодцем как-то помогает объяснить выбор Артаксерском новой царицы, придает ему особый смысл.
Другими словами, я давно убедилась: если фантазии крутятся вокруг конкретного факта (в данном случае – имени), то вымысел скрепляет повествование крепче цемента, придает ему особую убедительность. Особенно, когда речь идет о библейском тексте. Но ни в коем случае нельзя делать из Библии фэнтази…
- Возможна ли христианская книга без упоминания Христа?
- Конечно. И яркий пример этому – жанр христианской литературной сказки, который расцвел в Англии в первой половине XX века. Прежде всего, я имею в виду творчество Льюиса и Толкиена. В «Хрониках Нарнии» Клайв Льюис нигде не говорит о Христе, но, тем не менее, он сумел иносказательно переложить на язык литературы для детей основные события Библии. В письме одной маленькой читательнице он довольно подробно рассказал о своем методе. Льюис рассуждал так: а что, если бы на самом деле существовал мир, подобный Нарнии, и он пошел бы по неверному пути, как это случилось с нашим миром? Что бы произошло, если бы Христос пришел спасти тот мир (как Он спас наш)? И поскольку Нарния является миром говорящих животных, то главный герой тоже стал говорящим львом, подобно тому, как Он стал Человеком в нашем мире. Лев – еще и потому, что царь зверей. К тому же, в Библии Христос называется «львом из колена Иудина». Видите, на какой железной логике построены льюисовские «сказочки»?
А недавно мне довелось прочитать биографию Толкиена, написанную Майклом Уайтом, и тоже узнала для себя много нового. Оказывается, свою мифологию Толкиен считал глубоко религиозным трудом, а «Властелина колец» - христианским произведением. Но он религиозный подтекст не выпячивал, а, наоборот, старательно зашифровывал. Если проанализировать даты в его трилогии, то получается, что главные события в истории уничтожении Кольца и сокрушения Саурона разыгрываются в промежутке от Рождества Христова до Распятия. И этот скрытый план придает книге особую значимость, какую-то внутреннюю силу, которую дети угадывают чутьем.
- Детская христианская литература - отдельная тема. Как заинтересовать детей, особенно – подростков, но при этом – не скатиться в чистую «развлекаловку»?
– Трудно. Нужно писать очень искренне, правдиво, взахлеб. Если ты сам до головокружения не увлечен темой – ничего не получится. И пока я еще вот что для себя придумала: для детей нужно писать в другом ритме. Зачастую библейский текст трудно воспринимается именно из-за чуждого современному человеку неспешного ритма, перечислительной интонации, множества подробностей. И неискушенный читатель быстро во всем этом «увязает», сдается уже на первых страницах. Сейчас ведь все другое: быстрота реакции, существование в потоках информации, клиповое сознание… И это тоже надо как-то учитывать, когда «берешься за перо», то есть – садишься за компьютер.
Но при этом – важно знать меру, помнить, какая тебе отведена зона для полетов.
В Библии чуть ли каждая строчка – отдельный сюжет, на который мы имеем возможность посмотреть с применением современных оптических средств. То есть – приблизить, но при этом оставить неприкосновенным.
- Почему все Ваши книги написаны по сюжетам Ветхого Завета? А как же Новый Завет?
- Наверное, потому что к Новому Завету я пока просто не смею прикоснуться. Лично я не читала ни одной хорошей книги, где автор сумел бы описать Христа. Здесь нужен какой-то особый подход, иначе выходит что-то невообразимое. Недавно мне попалась книга одного американского автора, где Христос обращается к апостолам, чуть ли не «Айда, ребята». Нет-нет, так писать на эти темы нельзя, даже из самых благих побуждений. Очень люблю «Легенды о Христе» Сельмы Лагерлеф, которая сумела найти какую-то правильную, неповторимую интонацию. Быть может, и у меня когда-нибудь что-то получится.
- Как христианскому писателю обойтись без сюсюканья?
- Мне думается так: нужно в душе желать своим читателям добра, света, благодати. Но при этом - трезво смотреть на мир, в котором много зла, несправедливости, грязи. И автор должен разговаривать с читателями, как с друзьями, близкими людьми, не боясь говорить правду. Другого пути я не знаю.
- Над чем Вы сейчас работаете?
- Пытаюсь пересказать для детей историю пророка Ионы. Удивительная вещь: это оказалось гораздо труднее, чем думалось сначала. Вроде бы, почти сказочный, приключенческий сюжет, как Иону кит проглотил и как растение выросло за одну ночь… Но внутри всего этого прячется очень взрослая, жесткая тема человеческой непримиримости и даже ненависти к тем, кто живет иначе, чем ты. Детскому сознанию это не очень-то свойственно, и я пытаюсь найти понятное объяснение метаниям Ионы.
- А какая самая большая мечта, как автора?
- Мечты тоже ведь меняются… Но сейчас я мечтаю написать рождественскую сказку. Не знаю, какой она будет – коротенькой или в виде целой повести, из какого времени, с какими героями? Пока что-то такое мерцает. Хочется, чтобы несла хотя бы отблеск той великой радости, надежды и внутреннего подъема, который все испытываем в праздник Рождества Христова.
