Вот уже год, как в Русско-американском христианском институте (РАХИ) действует литературная студия, которую организовал Игорь Сергеевич АЛЕНИН — декан факультета «Филология», журналист и писатель. Зная его, как очень интересного собеседника, мы решили поговорить с ним о студии, литературе и многом другом.
Что сподвигло Вас на создание литературной студии в РАХИ? Каковы ее цели, задачи?
Думаю, что основная причина в том, что у нас много ребят, которые хотели бы научиться писать, свободно и верно излагать свои мысли. И здесь им необходимо дружественное, доверительное плечо: человек постарше, который уже прошел путь творческого становления и может поделиться собственным опытом. Моя задача – привить вкус к словесности. И если даже ребята не станут литераторами или журналистами, то, по крайней мере, они будут начитанными людьми, а это уже немало.
А зачем быть начитанным человеком?
Это нужно хотя бы для того, чтобы немножко освободиться от навязанного мнения знакомых, телевидения и излишне агрессивных книг. Ведь если человек прочитал за свою жизнь всего одну книгу, то он считает ее авторитетной. А сегодня у нас так много всяких пропагандистских однодневок выходит. И тот, кто не читал ничего другого, будет уверен, что это и есть истина в последней инстанции. Я убежден, что умение слушать и вслушиваться в опыт жизни другого, это вернейший способ приобщиться к культуре. А ее сегодня здорово не хватает всем.
А что Вы понимаете под культурой?
Я понимаю то, что Бердяев в свое время понимал, определяя культуру, как «противостоящую цивилизации». Сегодня она заменена массовой культурой: растиражированные шедевры, разошедшиеся на какие-то мелкие буклетики и мысли романов. А если человек ничего кроме рассказов какого-нибудь модного, неизвестно откуда появившегося автора не читал, он не знает, что это все уже было рассказано и пересказано раньше. Для него культура начинается с самого себя и с этого недавно прочитанного автора.
Что нужно читать, чтобы вырабатывать у себя «здоровый» вкус?
Ну, каждый свое читает. Но сегодняшний стиль жизни у молодежи формирует не книга, а вкус к музыке и модная тусовка. Мне кажется, что в вопросе чтения не надо оригинальничать, лучше обратиться к тому, что проверено временем: читать «больших авторов», начиная с Пушкина.
Но мне не хотелось бы, чтобы Пушкин в очередной раз стал «всем для всех» и на «нашем всем» образование молодого человека и закончилось. Я думаю, что ему здорово было бы непредвзято перечитать Пушкина после школьной программы и попытаться найти те произведения, что отвечают его сегодняшнему состоянию. В конце концов «Береги честь смолоду», вынесенное в эпиграф «Капитанской дочки», это житейская мудрость, которая не изменяется со временем. Пример Петруши Гринева может сослужить хорошую службу молодому человеку в XXI веке. Пушкин предлагает нам путь чести, а о чести сегодня почти не думают. Это давно забытое слово, которое должно быть непременно реанимировано, и именно классика позволяет это сделать.
Вы сказали, что одна из задач литературной студии научить ребят писать. Но зачем нам столько писателей? Ведь сегодня наблюдается писательский бум.
Я считаю, что это не писательский бум. Просто любой более-менее видный человек уверен, что должен оставить о себе какую-то память для потомков. Даже Аршавин пишет сегодня, хоть он и не писатель, а футболист. Да, есть среди современных авторов те, что пишут по-настоящему, но их мало. Настоящих писателей всегда будет очень мало. И я не думаю, что наши студийцы все вдруг станут писателями. Не все и не вдруг. Хорошо, если хоть один.
Как Вы думаете, нужны ли сегодня авторы христиане светской литературе?
Не уверен, что светская литература с большой готовностью примет авторов-христиан, потому что она, как впрочем, и массовое сознание, сегодня считает христианство в целом достаточно маргинальным духовным явлением и стыдливо говорит о вопросах веры. Но если произведение написано достаточно талантливо и при этом поднимает актуальные социальные вопросы, то светская литература, видя в такой книге источник дохода, не станет от нее дистанцироваться.
Писатель – это по определению тот, кому есть, что сказать, и если мировоззрение для него не игрушка, то оно обязательно проявится в его книгах. Я считаю правильным, если у него, как у верующего человека, есть сверхзадача в произведении: донести до читателя основы своей веры.
При написании своей книги Вы ставили перед собой сверхзадачу?
Свой сборник рассказов я начал писать задолго до того, как стал христианином. Я намеренно не хотел его делать специфически христианским, а назвал его «Начало света» потому, что считаю, что начало внутренних преобразований начинается с понимания того, что все произошедшее с нами до сего момента было Божьим промыслом. Это важно помнить, потому что мы часто перестаем видеть единство нашего пути: он представляется фрагментарным и потому нам сложно говорить, что это Бог нас куда-то ведет, а не мы сами прокладываем себе дорогу.
Я попытался собрать какие-то моменты своей жизни с тем, чтобы напомнить себе, что всё произошедшее было не случайно, что о Боге я начал думать даже раньше, чем пришел к Нему. При этом я не хотел создать у читателя впечатление сусальной позолоты на христианстве, потому что я представляю хождение с Богом некой постоянной борьбой: с самим собою, иногда даже с Богом (вспоминается мифологема борющегося Якова с Богом). Мы всё пытаемся осмыслить, а Господь говорит с нами на более высоком языке, и нам нужно предпринять усилие, чтобы понять Его или смириться с тем, что нам это понимание нужно.
А писательский дар: это врожденное или приобретенное явление?
Я думаю, что на этот вопрос никто с точностью не может ответить, но генетически это явно не должно быть в нас встроено. Хотя я знаю случаи династий писателей. Думаю, что это все-таки приобретенное. Это те вопросы, которые накапливаешь к себе, к друзьям. Особенно к дальним людям, потому что книги это возможность обратиться к тем, с кем никогда не встретишься. Поделиться с кем-то своим переживанием и сомнением, в надежде, что вместе, через этот невидимый установившийся мост общения, искомый ответ рано или поздно будет получен.
А обнаружить в себе писательский дар просто: это внутренний зуд, причем нестерпимый. Люди с ним мирятся подчас, но это жутко мучительно: не писать, когда можешь. И мне жаль таких людей. Слово, когда не имеет выхода, умирает внутри. Когда-то Гумилев сказал, что плохо пахнут мертвые слова. И этот общий запах слов, которые не состоялись, не дали ростков, способен распространяться по всей жизни человека. На самом деле писательский удел непрост: он ко многому обязывает. Да, он очень беспокойный и волнительный, но при этом обогащает.
Но ведь есть и другая причина, по которой люди не пишут: внутренняя трусость. Многие говорят: «Да, у меня мысли есть, но я их никому не скажу».
Действительно, она всех нас подстерегает. «Промолчи, промолчи, промолчи! Не хотелось бы, конечно, попасть в палачи», - это строки Александра Галича. Из молчальников выходить не хочется, т.к. молчание – путь наименьшего сопротивления, который мы выбираем. И что особенно неприятно, так это то, что делаем мы этот выбор осознанно.
Как с этим бороться? Это уже вопрос духовного развития. Если верующий человек считает, что Бог дает силу на подвиги, то этот вопрос как раз к Нему: «Дашь ли Ты мне сил преодолеть мою внутреннюю трусость?». Когда есть что сказать, когда ты с чем-то активно не согласен, но хоронишь это в себе, молчишь и соглашаешься, то в итоге калечишь себя.
А что Вы ожидаете от своих студийцев? Что из них должно «вылупиться»?
Я не ставлю, конечно, вопрос так. Мне кажется, что для начала им надо поверить в себя, получить кое-какое знание и ободрение на наших встречах, понять, что они писать могут. У них есть возможность попробовать себя в нашей студенческой газете. И если они станут писать чуть лучше, если приобретут культуру работы с текстом, навыки саморефлексии по поводу написанного, то это и будет выполнением изначально поставленной цели.
А насчет того, чтобы написать собственную книгу, ну здорово было бы, если б написали. Я думаю наши встречи как раз и дадут понять, кто из них и на что готов замахнуться. Если человеку есть что сказать, то он рано или поздно это скажет. Главное – писать!
