Я - Иоиль! Великий воин и защитница всех Западных пространств, правительница галактики Джун, верховная командующая Западной когорты Всевышнего!
Темнота была живая, сдавливающая, медленно убивающая, толкающая. Она сжимала и скручивала отовсюду и было странно, что кости мои еще не трещали под этим невыносимым натиском. Боль затмила весь разум, кислород закончился в моей крови. Сил к сопротивлению больше не было. Движения стали невозможны. Полное удушение. Сил больше не осталось нисколько. Тело больше не подчинялось мне.
Но в этот миг - еще один слабый толчок и темнота выплюнула меня на свет! Яркий, живой свет затопил все поры тела, залил глаза, дал порыв к жизни. Встрепенулась всем своим естеством. В этот миг произошло судорожное сокращение мышц. Я распахнула рот и захватила воздух. Острая боль буквально разорвала мою грудь. Тихий, но отчетливый хлопок внутри. И воздух обжигающим потоком ворвался в тело, заполняя собой каждый уголок в нем. «Развернулись легкие!» Чьи легкие? Что это за мысли?! Я – Иоиль, верховная командующая Западной когорты…
Вокруг движутся тени. Дроги! Они выследили и настигли меня. Кровь! Много крови! Свет! Дроги! Где мои воины? Где мое оружие? Где мои силы? Где я?!
Восстановить силы! Подкрепиться. Рот заполняет упругая мышца. Если втянуть в себя, начинает входить сила, входить жизнь. Тонкой струйкой. Не спать! Здесь Дроги! Обволакивающий покой. Тишина. Забытье.
Зал Суда был полон, как никогда. Давно в Судилище не обвиняли воина такого ранга. Давно никто из правителей галактик не допускали столь страшных преступлений. Тишина стала звонкой и осязаемой.
Георг защищал. Конечно, он. Кто же еще! Он – самый близкий друг и самый надежный муж! Он, обвинивший ее в предательстве и приведший к суду. Он теперь и защищал ее! Пусть он не сказал ни слова на следствии и суде об измене и предательстве, но по его доносу, по его мерзкому требованию ее взяли. Это он заявил, что она – бесстрашная и сильная Иоиль – отравлена Дрогами.
А Мира, конечно, обвиняла. Кто же еще может быть прокуратором!? Любимая подруга, с которой прошли по полям битв во всех Западных галактиках – без страха, без упрека, в любви и согласии! Она, святая и жестокая, такая же двуличная и лицемерная, как земная инквизиция, обвиняла меня в предательстве.
Откуда эта память? Откуда знания? Заключенного под стражу лишают способности мыслить, осознания происходящего и всего, что может вызвать его эмоции. Это все не ради нашего племени. Друг другу наши эмоции не вредят. Это все та же назойливая идея о сохранении Беззащитных, чтобы не нанести им вреда. Этим слабым, никчемным, никому особенно-то и ненужным Беззащитным.
Почему она это помнит?
Да! Потому что перед осуществлением приговора возвращается память. На секунды, чтобы наказуемый знал свою участь и приготовился встретить ее.
Но время идет неспешно, оно стекает струйками холодного пота по спине и капает медленными каплями. Откуда она знает, что такое пот? И почему испытывает его?.. Воспоминания не исчезают, муки наказания не наступают. Почему?..
И в этом Георг. Благородный Георг позаботился о ее памяти. Он нарушил инструкцию. Зачем? Чтобы доставить ей больше страданий? Или в дар, для Надежды. Но разве смеет она снова порождать Надежду? Вопросы, вопросы, они заполняют голову роем жалящих пчел. Кто такие эти пчелы?!
Что там за оживление среди зрителей. Видимо, Мира взывает к состраданию или осуждению. Нужно послушать.
- Не думайте сейчас о прошлых заслугах Иоиль. Вы вспомните об Озе, этой крошечной планете, которая не прошла и половины пути своего развития! Увидьте снова, как она утопала в водах цунами и пожиралась огнями вулканов! За несколько мгновений планета была полностью уничтожена вместе со своими Беззащитными обитателями!
Перед собравшимися в пространстве развернулась голографическая картина того, что описывала Мира. Огонь сталкивался с водой, разрывая паром твердь планеты. Цветные обитатели ее метались бестолково из стороны в сторону, моментально сгорая или свариваясь в водах закипающих морей. Мелькали лапы, хвосты, чешуйчатые крылья, гребни, раскрытые пасти и глаза, наполненные смертельным ужасом, в которых отражалась адская пляска пламени. Такой глаз, заполненный огнем и мукой, застыл в центре зала, чтобы зрители не забыли это всепоглощающее чувство безысходности
Ой-ой, куда там! Планетка-то была самая пустяшная. Ее Вседержитель вообще создал для обучения и эксперимента. И Беззащитные на ней были примитивные, как бактерии… Теперь еще вспомни, что Оза была собственностью Вседержителя, как впрочем все во Вселенной…
- И все лишь потому, что отравленная Дрогами кровь Иоили ударила ей в голову. – Голос Миры уже звенел. Она вещала истину и обвиняла! - Оттого, что она дала выплеск этому страшному демону – Гневу. Гневу неправедному, незаслуженному и недостойному…
Голографический глаз сменился огромным изображением Иоили.
Искаженное злостью и гневом лицо, глаза полны невыплеснутых молний. Волосы, бесконечные, как звездный путь, волосы мечутся за ней. Рот кривит неслышимый крик.
Ух! Ей казалось тогда, что она прекрасна в своей праведности! А теперь и не узнать. Где-то она видела эти черты, это лицо… Это не может быть ее лицо. Где-то она видела эти молнии едва сдерживаемой ярости в глазах… В стороне стоит Георг. Все это для него! Неужели она выпустила молнии? Этого не может быть… Или может?
Что это? Где его отвратительная, подлая усмешка, которая лучше любого признания определила его виновность? Где его взгляд превосходства, который достал ее в тот момент до самого сплетения духа и тела! Взгляд труса, сидящего у Престола в тот момент, как она воюет и сдерживает всю вражескую армию.
Его глаза, они вдали, но видны. В них боль, сострадание, ужас и непередаваемая тоска. Такая тоска, какую она уже видела. Так он смотрел на поля Аида, когда туда уходил приговоренный его ученик. Иоиль не смогла пойти с мужем на выполнение приговора. Это зрелище могла не перенести добрая воительница. Но этот взгляд мужа долго не давал ей покоя.
Нет-нет! Это не так! Остановите изображение! Все было не так! Он - отвратительный изменник, обманывал ее, играя в любовь с ее подругой, сидя в безопасности в Иерусалиме, в то время как она одна Иоиль держала безопасность всей Вселенной на своих плечах!
Но здесь в обвинительных изображениях все не так. А кто сказал эти слова? Никто, кроме Создателя не может держать безопасность Вселенной. Она не могла этого сказать и думать… Или могла?..
- Кроме сочувствия я взываю и к справедливости, находящейся в вас. Оза принадлежала Вседержителю, как вся Вселенная! – продолжала Мира, стараясь сохранять ровным свой голос, но он в минуты особого напряжения все же предательски звенел и дрожал. Не понять - от почтительного смирения перед Вседержителем, или от гнева праведного. – Предательство – это самый страшный грех. Грех, который невозможно искупить или исправить. Я призываю рассеять Иоиль. Это будет единственная достойная кара.
Мира опустилась на свой пьедестал. Прекрасная, бесстрастная…Но я это уже думала. Поднялся Георг. Он простер руку к слушателям и туда далее, где невидимый всем восседал Сын Человеческий. Нужно послушать, что будет вещать этот Иуда с лицом праведника.
-… не согласен! Мы не должны говорить о предательстве и измене. И лишь потому я взываю к вашему милосердию. Мы все знаем Иоиль со времен начала Вселенной. И знаем ее любовь, верность и преданность Творцу и нашему племени. Это ее трагедия и слабость, что она попала в плен к Дрогам. Но вспомните, что нас не было рядом и лишь ее когорта оказалась единственной, кто стоял против тьмы злобы Дрогов во всем Западном пространстве. И мы все знаем, что после плена она призналась, что не помнит многих мигов своего бытия.
Ничто не менялось в зале. Он был тих, но ледяная тишина лучше любого звука отражала состояние их мыслей. Два изображения все еще висели в воздухе: страх в глазу Беззащитного и молнии ярости, вылетающие из нее (значит, все-таки сделала, посмела…)
Но Георг продолжал отчаянно взывать к милосердию:
- Вспомните, что никто из нас не в силах распознать, что отравлен подсаженными сущностями. Они становятся частью твоего естества. Их не отличить самостоятельно. Прошло слишком мало времени после битвы! Слишком мало времени после поражения и потерь. У нее не было шанса успеть разобраться в себе… И я признаю, что именно я стал невольным виновником ее несдержанности.
Георг замолчал, стараясь справиться с чувствами. Очень правдоподобно замолчал. Очень хотелось верить ему. Особенно, что он был «невольным виновником», а не коварным изменником…
Георг продолжил.
- Рассеивание – высшая мера наказания. Спросите свое милосердие – хотите ли вы никогда не вспоминать об это мудрой и сильной правительнице? Во время рассеивания мы навсегда потеряем Иоиль, и никогда не будем иметь возможности видеть ее в наших рядах….. Я предлагаю дать ей возможность…. Предлагаю приговорить ее к земной жизни. Пусть пройдет путь битвы в тех жутких условиях, в которых Земля находится теперь!
- Это преступление к смерти! – не выдержала и перебила Мира. – Это было убийство! И, Георг, как ты, так хорошо зная Иоиль, можешь предлагать ей земную жизнь?! Мы видели, насколько отравили ее Дроги. У нее нет шанса в одиночестве, без воинов и нашей поддержки победить их. После этой страшной пытки – жизни на Земле – она не попадет в вечность. Ее ждут унылые поля Аида. Ты хочешь обречь ее, нашу огненную Иоиль, на бесконечную тоску Аида!? Да она сама бы предпочла рассеивание, если бы мы ее об этом спросили.
- Ты не права, Мира! - Георг больше не мог скрывать возбуждение! – Тысячи и тысячи из нас спасаются в земной жизни! Ты сама прошла на Земле искупление!
- Но миллионы пополняют бескрайность Аида! – вскричала Мира! – Я была в земной жизни в другое время. Во времена Великой Битвы было естественным искупить свою вину кровью!
- Вы забываетесь, защита и обвинение! – раздался негромкий, но обладающий совершенной властью голос, входящий во все дальние уголки Судного Зала. Голос Сына Человеческого.
- Вы уже говорите и думаете о себе! Это непозволительно на Высшем Суде.
И снова невозможная ощутимая тишина опустилась на бескрайний зал. Собравшиеся замерли в благоговении и трепете. Он Сам вступился за Иоиль. Да, она стоила Его защиты.!
- Призовем милосердие. Иоиль заслуживает Надежду. Пусть сама откроет Дверь, найдет Путь и освободится от плена. Прощаем ее и, наказывая, обрекаем на жизнь!
Не-е-е-ет! Только не это!
Я Иоиль! Великий воин и защитница всех Западных пространств, правительца галактики Джун, верховная командующая Западной кагорты Всевышнего!
- Не волнуйтесь так сильно, мамочка! – голос доктора был ласков и искренен. – Ваша девочка совершенно здорова. Ее неспокойствие, плач, подергивания ручками можно объяснить асфиксией во время родов. Теперь некоторые участки мозга наверстывают потерянное время. Возможно, у нее небольшие головные боли. Сейчас все больше и больше детей рождается с чрезмерной активностью. Со временем это пройдет…. Вот микстура, совершенно безвредная, она помогает младенцам уснуть и не так сильно вздрагивать во сне!
Слов я понять, конечно, не могу. Но все сказанное становится мне очевидным еще до произнесения. Моя память. Она пока еще со мной. Не знаю, надолго ли, но и за это спасибо Георгу, он снова нарушил инструкцию. Может быть, и впрямь он не такой уже изменщик, и не такой коварный…
Значит вокруг не Дроги. Вокруг люди. Этот в белом – доктор. А эта лохматая с костистой, как у лошади статью, – моя мамаша. Это она часами так заунывно отвратительно воет, когда я перебираю в памяти мгновения того, последнего боя.
В кабинет врача вошла еще одна лошадеподобная женщина тоже с грубым голосом. Она тащила за руку упирающегося, хнычущего мальчишку.
Пока мамаша что-то объясняла доктору, сорванец прекратил ныть и глянул мне прямо в глаза. В бесконечной вселенской глубине его зрачка я увидела кривляющуюся гримасу Дрога. Дрог усмехнулся и подмигнул мне. Где я видела его? Где я видела это лицо?
А он узнал меня! Он смеется надо мной! Ну, это уж слишком! Ах, ты мерзкий, наглый Дрог! Подожди немного, мое хилое тельце чуть подрастет, и я найду вас всех, и тебя тоже!
Благодарю! Благодарю, Тебя милосердный Сын Человеческий! Ты спас меня! Милость Твоя выше небес!
Говорят, что Ему известна степень доброты неведомая нашему племени. Мы просто не способны испытать или понять, или почувствовать всю силу Его доброты. С какой поспешностью и горячностью развеяли бы меня все, кто знали от начала начал!
Как славно. Как все славно! Я здесь всего на пару мгновений. Сколько там у них земных лет – 70? 75? Победить Дрогов в себе! Да я их столько уничтожила со времен Первой Битвы! Я их знаю от времени Великой Бездны. Они мне не противники. Здесь, на Земле, где у них нет власти, нет видимости, нет права убивать - я их уничтожу быстро. Очень быстро!
Я – Иоиль!.. Великий воин и….
Мне тепло и спокойно. Нежно. Так хорошо! Как давно не бывало такого покоя и мира вокруг. Длинная тихая песня. Почти без слов. В ней бесконечная тоска всего северного народа, тоска от бремени, от потерянной любви, тоска по дому и покою, спетая некогда вагантом. Какая хорошая длинная песня. Как хорошо ее поет моя мама мне перед сном…
Я – Иоиль…
- Бетти! Проснулась наша крошка. Стив, посмотри, как она улыбается. Наша Элизабет впервые улыбнулась. Ну, скорее! Бери камеру!
Сильные и крепкие руки, они держат меня всю сразу. Они согревают меня и чуть шершаво щекочут! И дают поток ласки и любви. Он – мой отец! Какой сильный у меня отец! Какие добрые глаза! Я видела такие глаза у льва, Могучего зверя: глаза спокойные, вовсе не злые, а царственные! Мой отец – мой царь!
Я…Я….
- Элизи! Девочка моя хорошая! Проснулась? Потяни ручки к маме! Иди ко мне, моя заспанная птичка!
Я… Я – Бетти и Элизи!
Мама говорит, что я красавица и ее сокровище. А папа говорит, что я очень умная и совершенная принцесса.
Вокруг меня заросли кустов и высокие цветы. Мы гуляем в парке. Я слышу, что мама и няня Мими ищут меня. Но не хочу выходить. Здесь так красиво и так хорошо пахнет от цветов. И еще отсюда видно, как на большой скамье играют двое деток. Они еще совсем лялечки. Они не такие взрослые, как я. Им, наверное, несколько лет... А мне пять!
У девочки такая красивая колясочка с лошадками. Такая блестящая! Я хочу ее. Их няня отошла… Я могу взять…. Мама говорила, что брать чужое – нехорошо. Но мне так хочется. Она так блестит и у лошадки такая мягкая грива…
А принцесса может командовать своим народом. Так в книжке написано… Эти дети – мой народ. Я командую. Это моя колясочка! И не нужно, народ, так визжать.
Я бегу быстро, как птичка! Мои волосики летят за мной, мои ножки бегут так скоро!
Большая поляна. Я ее знаю. Мы на ней играем с Чапи в летающую тарелку. Он прыгает и ловит ее. Мой хороший дружочек-песик Чапи. Там под толстым деревом есть норка. Мама горит, что в ней раньше жила лисичка, а теперь ушла. Там спрячу свою колясочку. .. Но… Если я ее спрячу, как я ею буду играть? А если не спрячу, мама меня будет ругать, она же говорила, что брать не твое нехорошо… Но я – принцесса!... Пусть колясочка полежит здесь. Потом заберу, когда узнаю, что можно принцессам…
Я такая умная! Я такая родилась! Сразу умная!... Нужно пойти к маме и Мими. Они будут радоваться, что я нашлась….Следующий раз спрячусь далеко-далеко и пусть ищут долго-долго…Кто-то смотрит на меня из кустов! Страшный! Нет, знакомый: «Эй, ты кто?» Никого нет. Показалось.
Я – Элизи Гавиот!
Я первая командир первого отряда синих скаутов. Мы должны обойти красных и раньше их занять вон ту высокую гору! Вокруг меня мои друзья. В основном мальчишки. Девчонки слишком капризны, слишком заняты собой и своими влюбленностями. Мне с ними скучно. Но моя подруга Севилла всегда рядом. Она верная, добрая и слабая. Я ее люблю. И в эту игру-войну она ввязалась только из-за меня. Из-за меня и из-за Ника. Она давно и безнадежно влюблена в Ника. Он, наверное, знает об этом, но вида не подает.
Мы ловкие и скрытные, как барсы, мы мчимся захватить гору! Наши ноги, как окрыленные, перепрыгивают через кусты и камни, а небольшие овраги мы перелетаем, как птицы. Нашу победу не отнять. Нас теперь не удержать.
Севилла взмахнула руками и некрасиво, неуклюже осела в маленькой расселине в земле.
- Севилла! Сиди здесь, жди нас! Мы сейчас победим и вернемся за тобой с медициной! – я на ходу бросила ей свою аптечку.
- Может быть, мне посмотреть, что с ней? – сбивая дыхание, спросил Ник.
- Потом! После победы! Она с больной ногой уже никуда не денется. Мы подарим ей победу! – прокричала я, уносясь вперед, легкая и скорая, как ветер!
Победа! Как сладко бежит она по уставшим, дрожащим ногам и рукам! Она ликует в наших глотках и головах! Она горит в наших глазах! Ах, как хороши глаза Ника напротив! Из них медом струится радость и огонь победы! Его взгляд совсем рядом, он превратился в быстрый, будоражащий, безумный поцелуй. И там, в глубине затуманенного поцелуем взгляда кто-то усмехнулся мне.
Севилла на носилках приподнялась на руках. Она все видела. Ее глаза округлились стали в пол-лица, в полнеба, во всю землю. Глаза полные дрожащих слез
- Не плачь, Севилла, мы подарили тебе победу!
Кто я?... Где я?... Кто со мной?
Ах, да - я студентка первого… Нет, со вчерашнего дня второго курса университета. Ой, как болит голова, как плохо мне!...
Серый потолок так низко над головой. Это общежитие! Университетское общежитие. Как отвратительны все на свете общежития! Даже в университетах с репутациями в 200 лет. Репутация безупречна, а потолки низки и серые, как мои мозги сейчас.
А рядом спит… Рустам. Его длинные кудрявы волосы закрыли лицо, из приоткрытого рта тянется длинная до самого пола слюна…
Рустам! Я не люблю его. Я никогда не любила его. Но вчера мы всем курсом отмечали окончание сессии. Что мы делали? Что мы пили? Почему голый Рустам спит со мной на этой узкой отвратительной кровати? Спит, но почему мне чудится, что он усмехается надо мной?
Это не Рустам, это я смеюсь над собой. Хорошо, что родители этого не видят. Мама бы упала в обморок, а отец! Отец бы получил разрыв сердца. Впрочем, он так достает меня своими: нельзя, должна, соберись.
Это не я. Бежать из этой комнаты, от этого потолка, от этого общежития…
- Элизи!
Только не это. Вернее – не этот... Не нужно оглядываться.
Витас догнал меня. Развернул к себе.
- Что с тобой, Бетти? Ты куда вчера подевалась? Я искал тебя!
- Если бы хорошо искал, нашел бы! Нечего было оставлять меня одну!
- Я ходил за цветами! Ты была не одна, со всеми…
Идиот, он еще и оправдывается! Как надоел он мне со своими наивными вопросами, со своими слишком страдающими глазами.
- Да, я глупый, я оставил тебя, я плохо написал твой конспект, но я же люблю тебя! Что с тобой происходит, девочка моя? Это не ты. Ты добрая. Но хочешь казаться злой. Зачем? – красивый парень, атлет, стоит и чуть не плачет передо мной.
Как гадко все это. Я неприятна сама себе. Я не хочу его видеть, никогда! Пусть уйдет со своей праведностью, я его ненавижу….
Я - Элизабет Кроуфорд, второй вице-президент Энергетик-Корпорэйшен.
- Лиз, я знаю! Я знаю, кто ты! Ты всегда утром повторяешь это, чтобы днем не забыть себя? – Луис смеясь, обнял меня!!
- А что, я вслух это сказала? Еще не проснулась, но уже представилась! - Улыбнулась я в ответ. - Наверное, я работаю даже во сне…Знаешь, у меня это с детства. За секунду до того, как проснуться, я проговариваю про себя, кто я….
- Ты не работаешь, ты побеждаешь. Побеждаешь конкурентов, побеждаешь врагов и друзей, побеждаешь мужчин! Ты ставишь новые цели, ты ведешь всю корпорацию за собой даже во сне! – Луис восторженно смотрит на меня, утопая пальцами в гриве разметавшихся волос.
- Льстец! Отпусти меня. Я первая в ванную. Мне нужно спешить…
- Тебе всегда нужно спешить… А что Серж? Он долго еще будет мириться с твоим ночным отсутствием?
- Луис, любимый, не нужно об этом. Бракоразводный процесс сейчас губителен для компании. Ты сам все знаешь – если первый и второй вице-президенты разводятся, корпорации в момент реорганизации не устоять. Да и какая тебе разница жена я ему или нет. Ты же знаешь, как велика моя любовь к тебе! – пропела я, задержавшись в дверном проеме ванной комнаты, стыдливо прикрывая грудь волосами.
- Знаю! – грустно протянул Луис. – Но не знаю, надолго ли… Ты как ветер, тебя не удержать, не остановить, не понять…
- Не думай об этом, любимый!.. Я умчалась! Встретимся вечером на плановом совещании. Я поддержу твой проект. Не сомневайся. Ты большой талант в маркетинге! Лучше тебя нет, как и в любви!
Хлопнувшая дверь отеля вытолкнула меня в прекрасный осенний день. Легкая, как лань, на стройных ногах, бесконечно удлиненных каблуками, сбежала по ступеням, не дожидаясь лифта.
Любимое маленькое кафе на 17й Авеню. Здесь всегда тихо, всегда быстро обслуживают и подают неземной вкусный кофе. Официант новый. Я его не знаю. Подошел, вежливо склонился.
Сделала заказ быстро. Сегодня венский кофе и в среду я люблю фруктовое суфле.
- Я Элизабет Кроуфорд, постоянная посетительница вашего заведения, запомните, пожалуйста, мои пристрастия.
- Да, я знаю, Иоиль. Меня зовут Георг. Я пришел спасти тебя! Вспомни меня.
- Ты - спасти меня!? – с трудом взяла себя в руки - Да вы… ты - нахал!
Глянул быстро орлиным взглядом. Перевернул всю душу и разум. Нахлынуло из глубины ощущение бесконечной близости и знания. Полного знания этого человека.
Качнула головой, словно откидывая упрямую челку, прогоняя наваждение. Напротив, за столиком сидел мужчина с холеным лицом и чуть надменным взглядом. Он непристойно и прямо разглядывал нас обоих. Конечно, ему был смешон сам факт, что я так долго беседую с официантом. Его короткая усмешка показалась мне знакомой…Какая досада, выглядеть дурой в глазах мужчины моего круга.
- Кто вы? Зачем вы здесь? – спросила ледяным голосом официанта.
- Я – вестник. Вам нужно вспомнить о Спасителе! Вам нужно раскаяние и противостояние грехам...
- Ах, как все просто и скучно – вы один из тех оголтелых религиозных фанатиков, кто носится со своей идеей о спасении мира!
- Нет, мы не фанатики, мы знатоки…
- Милейший, поспешите на кухню, пока я на вас не пожаловалась менеджеру. – Сказала слишком громко, чтобы услышали за соседними столиками. И особенно тот, с притягивающим и одновременно наглым взглядом.
- У меня нет времени выслушивать ваши бредни.
Снова быстрый, птичий, скорее орлиный взгляд куда-то за меня, в пространство окна:
- Да, мадам, у вас нет времени….
Прошелестели крылья, орел пролетел мимо.
Откуда орел в центре столицы?!
У большегрузного Форда отказали тормоза. Его молоденький водитель, впервые приехавший в город с грузом бетонных блоков, еще не знал об этом. Он едва вписался в крутой поворот и не предвидел, что за ним начинается резкий спуск, который заканчивается Т-образным перекрестком. В самом центре этой транспортной буквы «Т» и располагалось славное, излюбленное многими столичными жителями кафе. В него-то и несся многотонный Форд, разгоняясь до крейсерской скорости. Юноша не успел даже как следует испугаться. Он лишь увидел за стеклом распахнутые во все лицо, прекрасные, полные ужаса глаза женщины…
Прямо на меня несся огромный фургон. В этот самый момент я увидела в стекле свое отражение. Оно как бы наложилось на серое от страха лицо юноши и я увидела его! Я увидела моего врага. Я узнала тебя, омерзительный Дрог! Я помню тебя по последней битве. Это ты взял меня в плен. Это ты стал частью меня, это ты победил меня сегодня…Нет, он победил меня давно, но побеждена я лишь сегодня….
Я Иоиль! Великий воин и защитница всех Западных пространств, правительца галактики Джун, верховная командующая Западной кагорты Всевышнего!
Зал Суда. Я его тоже помню, я уже была здесь на Высшем Суде. Меня приговорили к жизни. Мне подарили Надежду. Теперь ее нет.
