Безграничны духовные искания героев в творениях великого художника слова и мыслителя Льва Николаевича Толстого — совести на только земли русской, но и всего человечества. Они почти адекватны поискам самого автора. К каким бы этническим и общественным группам не относились герои, их мятущиеся души всегда находились в движении, гонимые неудовлетворенностью настоящим и стремлением к идеалу будущего. Они переживают взлеты и падения, радости и печали, страдания и блаженство, драматические и трагедийные коллизии, идут в поисках от утрат к обретению и наоборот. Герои не останавливаются на полпути, они добиваются своего: или, прозревая, постигают божественные идеалы, принимают их, становясь просветленными Священным Писанием; или под влиянием темных сил погибают в духовном неведении, не осознавая происходящих с ними событий.

    Как и литературные герои, люди в действительности тоже идут к духовному пробуждению и прозрению своей, чаще всего неповторимой дорогой. Ибо пути Господни неисповедимы. Некоторые из таких путей просветления души гениально отобразил Толстой в образах старика, Межнецкого, Романа, Светлогуба в рассказе "Божеское и человеческое", который лишь капля в океане творчества писателя. Но зато какая! Этот рассказ мне особенно дорог, так как он сыграл важную роль в моей жизни, привел меня к Богу, открыл ранее незнакомый, новый мир, в котором я и сейчас живу, радуюсь и благодарю Спасителя. Может быть, мой опыт пригодится кому-нибудь.

    Рассказ поразил меня, с одной стороны, тем, как точно были отражены духовные метания героев, знакомые и мне. С другой стороны, образ главного героя вызвал размышления, которые во многом поколебали устоявшуюся систему моих взглядов на жизнь и показали мне христианское учение как истину, фундамент, которой заложен в бытии каждого человека, независимо от того, сознает он это или нет.

    Стремясь установить благоденствие и справедливость среди людей, герои по-разному разрешают социальные проблемы. Например, старик-раскольник, беспоповец, объясняет плохую жизнь простых людей потерей истинной веры и тем, что "все разбрелись, как слепые щенята от матери". Утратив истинную веру в себе и усомнившись в своих духовных руководителях, он путем обличения попов и чиновников пытался установить справедливость и облегчить участь трудового народа. Его судили, содержали в остроге и пересылали из одной тюрьмы в другую. Однако он не унимался. В сердце он чувствовал истинную веру, но не мог понять ее. Он искал ее везде, не расставаясь с Новым Заветом, и "больше всего надеялся найти ее в Откровении Иоанна".

    Когда из окна старик увидел выведенного для казни светлого, как ангел, юношу Светлогуба с Евангелием у сердца, улыбающегося и приветливо кивающего заключенным в окнах, он подумал: "Этот познал истину... Антихристовы слуги затем и задавят его веревкой, чтоб не открыл никому". И только перед агонией проясняется его душе смысл веры, заключающийся в том, "что злу недолго остается царствовать, что агнец добром и смирением побеждает всех, что агнец утрет всякую слезу, и не будет ни плача, ни болезни, ни смерти". Он чувствует, как наступает это блаженное время во всем мире и призывает: "Ей гряди скоро! Аминь. Ей гряди, Господи Иисусе!" С улыбкой оставляет он земной мир как открывший для себя правду жизни.

    Межнецкого — одного из руководителей народовольцев, увлекшего Светлогуба в террористическое движение, Толстой изображает далеким от Бога. Его кредо раскрывается в словах к старику-правдоискателю: "Вера наша в том, чтобы не жалеть себя, свергнуть деспотическое правительство и установить свободное, выборное, народное". Нужно бороться, уничтожать людей, которые забрали силу и эксплуатируют, мучают и обманывают народ. "Они убивают, и их надо убивать до тех пор, пока они не опомнятся". После семилетнего заключения в одиночной камере Петропавловской крепости его повезли из Петербурга на каторгу. По дороге, в красноярской тюрьме он общается с новыми революционерами — группой ссыльных политкаторжан социал-демократической ориентации эволюционно-реформистского направления, возглавляет которых доктор Роман. Споры приводят к тому, что Межнецкий прозревает, видит бессмысленность, бесплодность своей двенадцатилетней борьбы и даже вред ее. Он не переносит крушения своих принципов, веревка подводит итог его борьбе. В духовном плане этот образ хорошо показывает, как сатана, ослепив человека соблазнами революционной борьбы за справедливость, незаметно приводит его к гибели и вечной смерти.

    Особое впечатление произвел на меня образ Светлогуба — состоятельного человека с мятущейся совестью, народника, затем народовольца, ставшего жертвой собственной духовной слепоты и доверия к революционерам. Он был осведомлен в христианском учении в плане школьно-вузовской программы того времени. Однако он "не верил в бога и даже часто смеялся над людьми, верящими в бога".

    В тюрьме Светлогуб читает Евангелие, но продолжает не верить в Бога "потому, что не мог не только словами выразить, но мыслью обнять его". И только перед виселицей Господь дает ему прозрение души. Он понимает необходимость и важность обращения к Богу, говоря: "Господи, помоги, помилуй меня!" Это обращение "тотчас успокоило и укрепило его" перед действиями палача. Даже в последние минуты земного пребывания Бог может спасти человека, облегчить его страдания и принять его в Свое лоно. Именно возникшее у меня сочувственное отношение к запоздавшему покаянию Светлогуба побудило меня глубоко задуматься.

    Господь явился к приговоренному на смерть милостивым Утешителем. И только потому, что в последний момент грешник уверовал в живого Бога, Мессию, Спасителя Иисуса. С радостью сделал я вывод: к Богу прийти никогда не поздно. Мне было тогда семьдесят лет, и можно понять мою радость: я тоже могу быть с Богом и жить в новом духовном мире!

    Благодарю Тебя, Господи, что Святым Духом привел меня прочитать этот рассказ!

    Знал ли я, что когда буду работать над стилистическими особенностями художественной речи произведений Л. Н. Толстого, случайно (или по воле Божьей) внимание мое привлечет заглавие "Божеское и человеческое". Никогда ранее не размышлял я о божеском. Довольствовался самыми обыденными представлениями о "том мире" на уровне античной мифологии и энгельсовским объяснением происхождения религии. Да и им не придавал никакого значения — сказки. За семьдесят лет жизни ни разу не возникло даже любопытства к духовной сфере человеческого существования. Жил по народной поговорке: "Бога не трогай и черта не гневи".

    И вот эпизод, когда Светлогуб читает из Нагорной проповеди Иисуса Христа и другие страницы книги... Словно глаза мои открываются и вместе с героем я говорю, что если бы все жили по заповедям Божьего Сына, то "не нужно было бы и революции". "Ведь жить так хорошо не одному, а всем. Только живи так — и не будет горя, нужды, будет одно блаженство. ...не жить так — безумие".

    Как Светлогуб, стал и сам время от времени заглядывать в свое прошлое, перебирать и осмысливать критические эпизоды и события, происходившие раньше. В смертельных ситуациях меня что-то спасало (может быть, молитва матери) или кто-то помогал выбраться из очень опасных передряг, преодолеть житейские трудности. И только на склоне лет под влиянием рассказа Толстого я понял, что меня всю жизнь охраняла и оберегала высшая духовная сила, которую писатель определил как божественную и назвал ее Богом. Я также осознал все безумие своего безверия. Появилось желание приблизиться к Богу, познать правду об Отце, Сыне и Святом Духе, божественный свет истины еще неведомого мне бытия. Стал искать пути-дороги к Отцу Небесному и Иисусу Христу, интересоваться духовной литературой. С помощью братьев и сестер во Христе стал изучать Его Слово.

    Читая Библию, я пришел к убеждению, что все нормальные люди рано или поздно придут к Богу через осознание своей греховности, покаяние и веру в Спасителя Иисуса Христа, потому что силы небесные с ними даже тогда, когда они эту связь не чувствуют. Разными дорогами будут приходить они к Господу. Именно о потребности человеческой души приходить к Богу для спасения рассказывает Л. Н. Толстой.

    На протяжении трехлетней жизни с учением Иисуса Христа я благодарю Бога за то, что Он через великого художника слова привел меня к Себе.