Зарубежные гости в один голос говорят, что Санкт-Петербург — красивейший город мира. Красота города над вольной Невой таинственна, ее вряд ли смогут разглядеть восхищенные туристы. Она не столько внешняя, сколько внутренняя, духовная. Такая красота, скорее, откроется тем, кто свою судьбу соединил с непростой судьбой города. Кто хотя бы знает, как выстоял город 900 дней ленинградской блокады и какой ценой было спасено все, чем сегодня мы можем любоваться.Ирина Константиновна Лиманова-Луппова приехала в Ленинград уже после войны, в 1948 году, когда настрадавшийся в жестокую войну город стал приходить в себя, а измученные невзгодами люди изо всех сил старались вернуть ему былое великолепие. Сколько реконструировалось и восстанавливалось архитектурных памятников, домов. В это время и зародилось то большое, глубокое чувство любви Ирины Константиновны к своему городу.
Сегодня Ирина Константиновна — инвалид первой группы и уже много лет по состоянию здоровья не выходит из дома. С помощью костылей она едва передвигается по квартире. Ее, православную, с внешним миром связывают родственники да два радио — «Мария» и «Теос», которые она слушает регулярно, и братья и сестры, которые навещают ее. Впрочем, есть еще одна прочная ниточка этой связи — ее неиссякаемая любовь к родному городу, которая неожиданным образом нашла способ своего выражения в творчестве.
На это творчество натолкнули Ирину Константиновну работники ЗАО «Хладокомбинат» №1, которые тоже любят свой город. Они выпускают вкусное мороженое, упаковывая его в... мировые шедевры. Это их вклад в подготовку к юбилею города.
А началось все с того, что в жаркий августовский день внук Ирины Константиновны Андрюша решил порадовать бабушку шоколадным эскимо. Глянула бабушка на яркую цветную обертку из фольги, да так и обомлела. На ней всем своим великолепием сверкал Исаакиевский собор.
— Господи, помилуй! — воскликнула Ирина Константиновна, вертя в руках начинающее таять мороженое. — Не могу же я ради удовольствия испортить такую красоту. Самый величественный Твой храм, Господи!
Взяла она в руки ножницы и с помощью небольшой хирургической операции аккуратно отделила «шедевр» от мороженого, поместив вкусное содержимое на блюдечко. Затем подозвала внука:— Андрюшечка, где твоя обертка?
— В мусорном ведре.
— Достань, мне она очень нужна.
Ирина Константиновна кисточкой очистила обертки от растаявшего мороженого, шоколадных крошек, старательно разгладила их и принялась за свою первую реставрационную работу. Это оказалось не простым делом. Помимо заломов и трещинок, неизбежных для обертки, вид Исаакиевского собора обезображивало грубо нарисованное эскимо огромного размера. Конечно, в обертке оно было главным, но у Ирины Константиновны были другие приоритеты. Восстановление красоты в ее понимании потребовало аппликации. К счастью, в запасе нашлось немало цветной бумаги, карандашей, фломастеров, клея. Работа шла медленно, скурпулезно. Наконец петербургский этюд приобрел тот вид, который известен во всем мире. Исаакий смотрел с отреставрированной картинки как живой. Так было положено начало этой удивительной коллекции, которая может порадовать даже знатоков.
Довольно скоро в ее «мастерской» появились и другие этюды — прекрасные виды нашего города. Работая над ними, Ирина Константиновна мысленно возвращалась в свою молодость. Как давно она не бродила по городу. И вот снова белые ночи, и снова над Невою разводятся на ее глазах мосты. Мосты, которые как и молитва распростирают свои руки в небо. Над Петропавловкой алеют зори, и Летний сад, как в сказке, распахивает перед ней узорчатые ворота. Трудно не прийти в восхищение от Медного всадника, решетки Летнего сада, Адмиралтейства, Стрелки Васильевского острова, Никольского собора, которые оживают в твоих руках...
Сегодня ее коллекция насчитывает сотни работ, из которых можно составить выставку. Бог наградил Ирину Константиновну добрым, отзывчивым сердцем, она щедро дарит свои работы друзьям и знакомым. А друзья, зная об увлечении Ирины Константиновны, приходят к ней в гости с очередной порцией мороженого, запакованной в петербургский этюд...
