Deprecated: Function split() is deprecated in /home/mirtru/gazeta/content/index.php on line 221
СОВЕСТЬ / Интернет-газета «Мирт»
Главная / Статьи / Взгляд / СОВЕСТЬ

У современного человека понятие совести неразрывно связано с понятием греха и вины. Мы все виноваты перед Богом, ибо все не соответствуем Его высоким требованиям, так как «все согрешили и лишены славы Божией» (Рим. 3:23). Грех есть неповиновение Господу; христиане тоже не всегда повинуются Ему. По этой причине христианство часто видится иноверцам как лицемерие, ибо вне христианства чаще пользуются не понятием «грех», а «проступок» и «преступление». У них это проступок или преступление перед своим богом, за которым неминуемо должно следовать наказание, и оно обычно следует.

Наши переживания относительно собственной вины, попытки искупить ее, радости осознания прощения, данного нам смертью Христа, – все это часто кажется им совершенно надуманным и неискренним, даже лживым. «Христиане нарушают законы своего же Бога, потом совершают действие, которое они называют покаянием, потом снова нарушают и считают, что это в порядке вещей», — примерно так они описывают нас и нашу веру.

Что чувство вины и покаяние очищают нашу душу, восстанавливают нарушенные отношения между человеком и его Творцом (а равно между человеком и его ближними) — это они во внимание не принимают. Чувство вины часто недооценивается и в христианском мире, а между тем оно ведет нас к примирению с Богом и с другими людьми.

Многие заявляют: «Я (мы) ни в чем не виноват(ы) перед Богом и людьми, каяться нам не в чем — это другие должны каяться перед нами и просить у нас прощения». Достаточно взглянуть на отношения нашей исторической церкви с католичеством, чтобы убедиться, насколько глубоко укоренен такой взгляд. Забывать о своей вине, о своем грехе – значит совершать его снова и снова. Ибо то, что забыто, не может быть исцелено и искуплено, и тот, кто не знает за собой вины, никогда не получит прощения и не будет искуплен.

Но есть и другой, более редкий, особенно в наши дни, подход к вине и совести. Бывает, что верующий «зацикливается» на своем чувстве вины настолько, что это парализует его волю и заставляет избегать всего того, что ему представляется «мирскими соблазнами». (Мой коллега по работе, православный философ Е.Б. Рашковский, считает, что совесть в России особенно грызущая — ибо слабы нормативы, велика боязнь ошибки и дело доходит до самоистязания.)

Что мир полон соблазнов — это бесспорный факт, но столь же бесспорным является и то, что Бог дал нам достаточно духовного оружия, чтобы противостоять им. Чувство вины не стоит лелеять и культивировать.

Лютер в начале своего духовного пути, еще будучи августинским монахом, был таким самообличителем и ежедневно не менее шести часов проводил в поисках своих проступков перед Богом, неизменно находя их великое множество (к ним он относил и нечистые мысли). Слов нет, самообличение иногда полезно, есть люди, которым стоит настоятельно рекомендовать это средство, но надо знать и меру, до юродства доходить вовсе не обязательно. Нашелся мудрый человек, который сказал Лютеру: «Сын мой, не Бог сердится на тебя — это ты сердишься на Бога». Лютер позднее пришел к выводу, что непреходящий страх совершить грех есть не что иное, как недостаток веры, то есть — тоже грех.

Такой непрерывный поиск вины в себе и других порождает недоверие к людям, особенно к тем, которые могут чему-то радоваться. В Англии злые языки одно время описывали пуритан как людей, которым доставляет страдание мысль о том, что кто-то где-то может быть счастлив. Вспомним, сколько упреков довелось выслушать от фарисеев самому Христу за то, что Он не чуждался земных радостей. Это несомненно неверное использование людьми данного им Богом дара отличать правильное от неправильного, добро от зла и склонность видеть зло даже там, где его нет. Подлинные святые в исторических церквах всегда предупреждали, сколь опасно возводить на себя «напраслину».

Помимо богословского и философского взгляда на совесть, существовала и существует, так сказать, практическая концепция совести. Это совесть не как интеллектуальная или богословская конструкция, но совесть как живое чувство, во многом определяющее жизнь и поведение человека. Оно, несомненно, имеет библейское основание, которое оставалось и остается неизменным, но восприятие которого в сознании человека эволюционировало, менялось и углублялось. Меняется и сейчас, и, кажется, не в лучшую сторону.

В эпоху позднего Средневековья (где-то с XIV века) основной акцента стал делаться на полной греховности человека, что порождало безысходный комплекс вины (у некоторых дело до самоубийства доходило), который исследователи иногда называют даже «болезнью совестливости». Забывалась идея искупления смертью Христа на кресте за наши грехи, не ощущалась великая спасительная сила Его жертвы. Тем самым весь мир как бы отдавался сатане, человек становился главным врагом самого себя, царили самоуничижение и страх.

Поэтому некоторые исследователи очень резко отзываются обо всей западной, христианской цивилизации. Они утверждают, что никакая другая цивилизация не придавала такого значения чувству вины, что приводило к ничтожеству личности, к подозрительному и презрительному отношению к миру и человеку.

Если оставаться в мире интеллектуальных богословских построений, то такой вывод сделать возможно. Но если вернуться в реальный мир, в реальную историю и сравнить западную цивилизацию со всеми другими, то вывод будет прямо противоположный – именно христианство подняло личность на должную высоту. Восторжествовала не негативная, а позитивная доминанта – и в том, что касается мира и социума, и в том, что касается отдельного человека.

Да, неумеренное чувство вины внушалось всем и каждому. Это, с одной стороны, подавляло человека, но с другой — интенсивно переживаемая «нечистая совесть» заставляла его углубляться в себя, исследовать свое «я», способствовала лучшему пониманию природы и общества, развитию личности. Современная личность в западном христианстве выросла не из безбожного самоутверждения, как часто говорят у нас, а как раз из осознания — и глубокого переживания — своей вины перед Богом, что так явно сказалось в Реформации. Человек должен был исследовать свое прошлое, анализировать все свои поступки, а это вело к лучшему осознанию своей личности.

Некоторые исследователи считают, что само понятие «совесть» в ее современном смысле появилось только после Реформации, как ее самый значимый результат. Это не так, ибо способность различать добро и зло присуща не только христианам. Но христианство добавило сюда переживание своей вины перед Богом, которое особенно жгучим было как раз у протестантов. Для них совесть есть осознание своей личной ответственности перед Богом, которую нельзя переложить ни на какой институт, даже на церковь. Реформация породила и принцип свободы совести, которая требует не только прислушиваться к голосу своей совести, но признавать, что такой голос звучит и в другом человеке. И то, что слышит он, может отличаться от того, что слышим мы.

К этим различиям надо относиться с уважением, которое не означает, однако, что мы обязаны признавать правоту другого. Мысль, что признание права другого на свое мнение, не означает, что мы признаем это мнение правильным, — очень плохо усваивается в нашей стране. Раз человек неправ в своей вере (а с точки зрения любой уважающей себя веры всякий, придерживающийся иной веры, — неправ), стало быть, его надо гнать, преследовать, даже (как считалось когда-то) убивать (многие вздыхают по тем временам и призывают вернуть их).

Совесть в послереформационом ее понимании стала подразумевать наличие порядочности и терпимости, сострадания к ближнему, даже если он заблуждается. Беспощадность стала ассоциироваться с некультурностью и нецивилизованностью, которые были присущи прежним варварам и приверженцам крайних идеологий в наши дни. «Непримиримость» чаще всего выдает духовную незрелость, неспособность усвоить самый дух Евангелия, которое говорит, прежде всего, о любви к нам Бога. Оно требует, чтобы мы любили Бога и, как следствие, ближнего.

Ничего мрачного и печального в протестантстве нет, что бы ни говорили нам его противники. Любовь к Творцу и к ближнему – прежде всего радостное чувство; оно дает человеку запас оптимизма. Мир и человек были, если воспользоваться языком немецких исследователей Ренессанса и Реформации, «открыты» в Европе, а сохранившийся запас пессимизма играл и играет положительную роль, заставляя критически смотреть на самих себя – это всегда полезно, хотя такой подход трудно приживается в России, где сейчас явно предпочитают похвальбу.

В результате Реформации человеку яснее стали пути Божьи, Его замысел о человечестве и о данной конкретной личности. Люди осознали великую силу любви Бога к ним. Они поняли, что не надо впадать в отчаяние по поводу собственной греховности, — она несомненна. Кто больше зачинателей Реформации говорил о ней, кто больше сокрушался о падшем человеке и человечестве?

Но столь же несомненно для них было и то, что Христос Своей смертью на кресте дал всем нам возможность спастись от рабства греху. И не спасется тот, кто все время истерично переживает собственную греховность, не видя этой возможности, как не спасется и тот, кто отрицает за собой всякую греховность. Чувство вины только тогда выполняет свое предназначение, когда приближает нас к Богу, обещавшему прощение. Вина – это не лекарство, это симптом болезни, указывающий, где исцеление. Оно во Христе и только в Нем, Он один исцеляет, а не наше самовозвеличение или самоуничижение.

Вина – как и совесть - всегда индивидуальна. Ганди говорил, что «в вопросах совести закон большинства не действует». Нельзя творить дурные дела только потому, что этого требует большинство – или такая институция, как государство, партия, церковь и т. п. В коммунистические времена «по воле партии» требовалось совершать любые поступки: «Если скажут солгать – солги! Если скажут убить – убей!» Русские нигилисты (за которыми последовали большевики) ради скорейшего достижения царства добра и справедливости считали допустимым любое зло – и даже видели особое мужество в том, что не боялись брать его на себя. Творивший зло во имя добра для них – герой и мученик; этот взгляд еще сегодня у нас разделяет не так уж мало людей, презрительно именуя всех несогласных с ним «чистоплюями».

Христиане стоят на другом: ни при каких обстоятельствах нельзя ради добра творить зло, добро не требует этого, наоборот: применение зла лишает любое дело оправдания в глазах Бога и людей. «Соображения высшего порядка», как принято говорить, не могут оправдать зло. Владимир Соловьев не раз повторял, что надо прислушиваться к голосу совести и не идти против нее, он полагал, что всегда надо придерживаться «английского принципа»: «лучше отказаться от патриотизма, чем от совести».

Многие скорбят об утрате совести, потере нравственности. Несомненно, однако, что совесть оставила не всех. Видный православный богослов, архиепископ Иоанн Шаховской писал: «Есть такое удивительное существо - совесть. Некоторые думают, что совесть как бы исчезла из мира. А я удивляюсь не тому, что существуют так называемые бессовестные люди, а тому, что, несмотря на бессовестность многих, совесть продолжает существовать в мире.

Да, она не всегда руководит поступками людей, но она есть у всех. Это удивительно. Конечно, люди часто теряют способность различать добро и зло. Более того, белое они называют черным, а черное - белым… Неизвестно как, но совесть все же сохраняется». Да, она все же сохраняется, тут архиепископ Иоанн прав, хотя едва ли у всех. И, хочется верить, она не исчезнет. Верные Господу не переведутся до «дня посещения», пусть их и будет ничтожно мало. А раз так, то уцелеет и совесть, ибо без нее дети Божьи не мыслимы. Нам надлежит никогда не поступаться совестью, всегда соотнося ее голос с голосом Божьим, как он изложен в Священном Писании.

www.baptist.org.ru