Уже более десяти лет я посещаю христианскую евангельскую церковь или церкви, потому что их, на самом деле, мне пришлось посетить множество. И очень много услышать проповедей. Есть места Священного Писания, которые часто зачитываются и служат основанием для проповедей. Но есть и такие, которые редко услышишь. Может, потому что их трудно толковать, может, потому что сами по себе они могут вызвать не очень понятные ассоциации у слушателей. Собственно, я не берусь судить, почему именно, но все же…

Одно из таких мест Библии, на которое мне почему-то никогда не приходилось слышать проповедей, – это 16 глава Книги пророка Иезекииля. А эта глава, как и вся книга, очень красочная и написана с явным воодушевлением.

Например вот это: «…И после всех злодеяний твоих, – горе, горе тебе! говорит Господь Бог, – ты построила себе блудилища и наделала себе возвышений на всякой площади; При начале всякой дороги устроила себе возвышения, позорила красоту свою и раскидывала ноги твои для всякого мимоходящего, и умножила блудодеяния твои…» (16:23-25)

Иногда, даже помимо своей воли, я размышляю о том, что должен чувствовать человек, читая эти строки? Конечно, их аллегорическое и символическое значение не вызывает никаких двусмысленных толкований. «Блудница» – это народ Израильский, который предал своего Бога, поклоняясь богам других народов, и за это должен понести наказание.

Но написано это настолько красочно, что очевидно возбуждает в читателе не только желание размышлять и расшифровывать (это интеллектуальный процесс), но скорее какое-то чувственное и эмоциональное переживание. Но какое? Будет ли верующий человек сочувствовать израильскому народу, заблудшему и гибнущему, или наоборот, будет осуждать его?

Это вовсе не праздный вопрос, как кому-то может показаться. Ответ на него может иметь большие практические и даже политические последствия, не говоря уже о нравственных. Например, признавая за «дочерью Иерусалима» вину в предательстве своего Бога (Которого она, как вы знаете, предавала не один раз, по крайней мере, с точки зрения христиан), будет ли христианин сочувствовать еврейскому народу и помогать обычным евреям во времена геноцида и холокоста? Или, наоборот, будучи убежден в том, что «они это заслужили» и «в этом есть Божья воля», в глубине души будет оправдывать антисемитизм, массовые уничтожения, газовые камеры времен Второй мировой и т.д.?

Не могу сказать, что я нашла какой-то однозначный ответ на этот вопрос. Мне приходилось встречать среди христиан как сочувствующих и дружественных к евреям, так и откровенных антисемитов. При этом основанием такого отношения, как правило, являются не изысканные теологические конструкции (даже если они есть), но просто чувства, которые возникают под влиянием эмоционально насыщенных сообщений.

Я могу себе представить, что скажет умный, образованный и начитанный человек, в частности богослов, в ответ на этот вопрос. Вполне вероятно, он мог бы сказать, что слова пророка Иезекииля не должны восприниматься как толчок к антисемитизму, потому что, во-первых, это касается еще ветхозаветных времен.

Во-вторых, сегодня это, прежде всего, полезная и назидательная аллегория, которая должна нам напоминать о нашем собственном «хождении перед Господом»; в третьих, только невежественный человек может делать из этих слов вывод, что к евреям можно применять насилие и т. д.

Все это так, но, тем не менее, факт остается фактом, что существует немало людей, которых это и многие другие места Писания подталкивают к мысли о «проклятии, которое висит над евреями» и, собственно, к негативному отношению к представителям этого народа.

Я не хочу сказать, что эти люди в быту постоянно относятся плохо к евреям или стремятся причинить им вред. Нет, их настроение существует скорее как некое латентное состояние, которое позволяет предположить, что если вокруг них вдруг начнут опять уничтожать евреев, они не поднимутся с места, чтобы их защитить, а, может, даже и наоборот, будут активно или пассивно содействовать такому насилию.

Пусть мне скажут, что все это всего лишь мое предположение, и что, даже если и так, то это не касается всех абсолютно христиан, а только «потенциально отпавших» или «неистинных». Или что времена Холокоста уже так давно прошли, и так много на этот счет написано и передумано, что это уже никогда не может повториться и поэтому нечего подозревать невинных людей в злых намерениях.

Да, хорошо,  я согласна. Однако необходимо также согласиться и с тем, что обозначенное выше понимание «греховности еврейского народа» по мере его бытования в умах простых людей (подчеркну – простых, а не богословов, не интеллектуалов и не мучеников Исповеднической церкви Германии времен Второй мировой войны) действительно в историческом контексте служило пусть не основанием и не причиной, но поводом к насилию над евреями. Это факт, с которым не спорят те, кто знает историю. Многочисленные погромы с неоднократными летальными исходами в России, как правило, начинались словами, что «жиды Христа распяли».

Таким образом, мы приходим к тому, что определенное толкование и понимание Писания может стать если не причиной, то поводом к насилию над другими людьми. И очень мощным поводом.

Но Бог с ними, с евреями. Они, по крайней мере, были (а для многих и остаются) Богом избранным народом. Но есть и другие категории, на которых «падает гнев Божий», и часто таким образом, что многие христиане “помогают” этому гневу Божьему изливаться.

Например, женщины. Как известно, поскольку первая женщина стала тем человеком, который нарушил запрет Бога, то Господь проклял ее и все последующие поколения женщин. Собственно, вина современных женщин в грехопадении Евы такого же порядка, как и вина евреев ХХ века в том, что в первом веке н.э. они распяли Христа. Это коллективная вина, родовая, так сказать. От нее никуда не деться, поскольку женщины, как правило, не выбирают, родиться им женщинами или нет, так же как и мужчины – родиться мужчинами. Ну, что ж, таков Божий порядок. Но какова роль христианина в этом Божьем порядке?

Мне пришлось прослушать десятки, если не сотни проповедей о женщинах и их месте в обществе и церкви. Я заметила, что мужчинам (поскольку проповедуют, главным образом, они) как-то особенно приятно рассуждать о женщинах и о том, что Бог для них предназначил. Конечно, они говорят о том, что женщины тоже имеют обетование спасения и являются сонаследницами Божьей благодати и т. д., но… Они все равно должны помнить о своем подчиненном положении, о том, что их роль – не главная, но вспомогательная. Что помогать мужу – в этом их главное служение перед Богом, и что нам в срочном порядке необходимо осудить появившихся «в последнее время» богопротивных феминисток, которые забывают об этом священном предназначении женщины.

Иногда трудно не заметить того чувства глубокого наслаждения, с которым проповедники произносят подобные слова. Думаю, что многим из них чрезвычайно радостно чувствовать себя выше, значительнее, важнее по сравнению с другими представителями человеческого рода, причем не по факту своих личных заслуг, а по факту рождения. Но, тут уже ничего не напишешь, есть слова апостола Павла, и женщинам приходится смиряться и жить, искупая свою коллективно-родовую вину молитвами и рождением детей. И все бы в общем-то хорошо, однако…

Не секрет, что в христианских семьях есть много насилия над женщинами. Иногда это физическое насилие, но чаще всего – моральное. Часто женщине приходится отказываться от своего мнения, не принимать решений, касающихся ее судьбы, и лишать себя многих ресурсов, которые сделали бы ее служение более эффективным, а жизнь – более интересной.

А если она не хочет этого делать, что ее ждет? Представьте себе высокообразованную и энергичную женщину, муж которой не считает нужным получить образование. Они оба члены церкви. По мере того, как она продвигается в служении и становится более успешной в профессиональной деятельности (попутно воспитывая четырех детей), он все больше и больше проникается завистью и стремится ограничить ее в действиях. Иногда он даже прибегает к физическому насилию над ней, чтобы «заставить сидеть дома и помнить о своих прямых обязанностях».

Конфликт между ними нарастает с большой скоростью. Они обращаются к пресвитерам церкви, но те, естественно, всецело принимают сторону мужа, как «главы семьи». Заканчивается все тем, что жена вместе с детьми (которые на ее стороне) уезжает в другой город. Ее, естественно, отлучают от церкви. Поскольку ее профессиональная деятельность была напрямую связана с церковным служением, она лишается финансовой поддержки и средств к существованию. Последующий этап жизни этой женщины наполнен многими лишениями и скитаниями.

Это не вымышленный случай, а вполне реальный. Работая в христианском университете, я столкнулась с тем, что мне не разрешили пригласить к сотрудничеству эту женщину из-за ее неблагополучного положения в церкви, несмотря на ее профессионализм, богатый опыт и удивительную энергию.

При этом я помню, как во время какого-то пресвитерского совещания, на котором мне совсем случайно пришлось побывать, затрагивался этот вопрос. Все участники, казалось бы, единодушно поддержали решение пресвитера поместной церкви отлучить ее. Но каково же было мое удивление, когда в перерыве ко мне подошло несколько пресвитеров, которые деликатно и тихо высказались в ее поддержку. Один сказал мне: «Все-таки она знала свое дело и много нам помогала. Может, ты дашь мне ее телефон?»

Моральная двойственность этой ситуации выглядела вопиющей. Хотя дело даже не в этом. Я уже представляю себе, как многие «благочестивые» христиане скажут что-то вроде: «Так ей и надо». Но разве эту ситуацию нельзя было разрешить другим способом? Разве подобное мнение не является ни чем иным, как оправданием насилия? Может, насилие со стороны мужа в этом случае и стало возможным именно потому, что он понимал, что найдет поддержку со стороны церкви в таких своих поступках?

Откровенно говоря, я восхищаюсь мужеством этой женщины. Да, она нашла в себе смелость многое начать сначала. Но сколько при этом женщин, которые такой смелости не имеют. Сколько грустных, бесцветных, поблекших и потерявших радость жизни сестер мы можем встретить в наших поместных церквях! В их глазах написано, что небесная родина действительно милее им во сто крат, чем земная. Интересно, что в глазах их мужей часто можно прочитать совсем другое. Но разве это кого-то волнует?

Есть и другие истории из жизни женщин-христианок. Может, быть не такие драматичные, однако… Однажды мне пришлось побывать на семинаре для сестер. Его вела жена пресвитера большой церкви, казалось бы, образец тихого христианского женского счастья. Во время семинара она рассказала о своей жизни.

Она родилась в семье служителя, получила христианское воспитание. Когда она повзрослела, родители решили выдать ее замуж за молодого христианина, которого хорошо знали. В то время она любила совсем другого человека, но избрала путь послушания родителям «и Богу». Это было ее служение и подвиг – согласие жить с нелюбимым человеком всю жизнь, создавая при этом христианскую семью.

Они с мужем воспитали четверых детей и действительно стали в определенной степени образцовой семьей. Но больше всего мне запомнились почему-то следующие ее слова: «Я всегда хочу служить Богу, хотя иногда мне это и тяжело… мой муж и мои сыновья любят фасоль. Я ее не люблю. Мне тяжело переносить этот запах. Но я все равно варю фасоль, потому что моя семья любит ее. В этом мое служение…».

Может, кому-то это покажется мелочью жизни, но я не могла без слез слушать это повествование. Жизнь этой женщины проходит в будничных, повседневных, совершенно неинтересных, однотипных и  отупляющих хозяйственных заботах. Эти заботы не приносят ей ни радости, ни удовлетворения, хотя она и утешает себя мыслью, что «все это ради Господа». Боль, тоска и усталость от бесцветной жизни, когда все, что от тебя ожидают, – это быть обслуживающим персоналом в построения блестящей, успешной и яркой карьеры твоего мужа-служителя. Это удел не только ее, но еще и многих примерных сестер.

Но неужели находящимся рядом с ней мужчинам – мужу, сыновьям – совершенно безразлично ее тихое страдание, которого можно было бы, по крайней мере, частично избежать? Неужели они неспособны отказаться хотя бы от фасоли ради того, чтобы близкая им женщина, мать и жена, была немного счастливее? Или привычка считать женщину «помощником» настолько глубоко уже въелась в сознание братьев, что они не считают нужным это замечать? Ведь слуга и есть слуга – кому интересны его чувства, когда его дело всего лишь служить тебе? Особенно, когда веришь, что «именно так написано в Библии»…

Не менее важный аспект женского служения – это дети. Да, конечно, дети – это награда от Господа. Это счастье, может быть, основное в жизни. Но не все в одинаковой мере испытывают радость от материнства, в том числе из-за того, что не всем это позволяет здоровье.

Мне приходилось присутствовать во время беседы, когда пресвитер говорил молодой женщине, недавно ставшей членом церкви: «Я считаю, что тебе необходимо рожать детей. Один ребенок – это слишком мало для христианской семьи. В моей семье шестеро детей. Конечно, нам далось это нелегко. Моя жена много лечилась по-женски, и у нее были сложные операции из-за частых родов, но мы это пережили…».

“Плодитесь и размножайтесь”. Интересно, что эту заповедь Господь дал не только людям, но и животным. Иногда я задаю себе вопрос: отличаемся ли мы в отношении деторождения от животных с учетом всего того, что заложено в нас Богом, и того, что Христос умер все же за людей, а не за животных? Или, может, отличаются только мужчины?..

Это только вопросы. Я не предлагаю ответа на них, потому что считаю, что каждый должен сам найти ответы для себя. Но слишком очевидным для меня выглядит тот факт, что определенное толкование Писания в отношении женщин выглядит как откровенный повод к насилию над ними.

Конечно, это только повод, а не открытый призыв. Конечно, есть множество хороших христианских семей, где мужья любят и берегут своих жен, проявляя к ним должное уважение и заботу об их здоровье, где жены счастливы, осознанно и добровольно принимая решение родить и воспитать много детей и практически всю свою жизнь проводить в чтении Писания и приготовлении пищи. Но если вдруг их точка зрения в чем-то принципиально не совпадет с принятым в христианском сообществе мнением, то насилие над ними всегда найдет свое оправдание.

Еще раз о детях. Не секрет, что вопрос воспитания детей в христианской среде всегда был одним из ключевых. Однако, в наше время просто диву даешься, как настойчиво и тщательно христианское сообщество борется за прерогативу именно семьи воспитывать детей. Всякие попытки государства внедрить какую-то регламентацию в этот вопрос, встречают ожесточенное сопротивление. Во всяком случае, это легко наблюдать сегодня в Украине, где обсуждается возможность внедрения ювенальной юстиции.

Конечно, этот вопрос имеет свои сложности, главным образом из-за того, что государство не владеет всеми необходимыми ресурсами, чтобы обеспечить детям комплексную защиту от насилия и дискриминации. Поэтому решение отнимать детей у семьи из-за фактов, казалось бы, признанных нарушений их прав, далеко не всегда может привести к улучшению судьбы ребенка.

Но почему, на самом деле, это нововведение так сильно взволновало именно христиан? Ведь дети в христианской семье более, чем где бы то ни было, окружены заботой, любовью и должны чувствовать себя защищенными.

Главный аргумент христиан против этого нововведения – утверждение, что семья – созданный Богом институт, наиболее подходящий для воспитания детей, а родители (при условии, что это родители-христиане, мужчина и женщина) имеют приоритетное право воспитывать в ребенке те ценности, которые они считают нужным. Евангелизация собственных детей – главная цель (и потенциальная заслуга) родителей-христиан, безотносительно того, какими методами она достигается.

Собственно, борьба против ювенальной юстиции превратилась в каком-то роде в отстаивание права родителей применять принуждение и насилие в воспитании детей. Это «право» отстаивается верующими с завидной настойчивостью, как что-то глубоко важное и необходимое, от чего очень больно и тяжело отказаться.

Христиане-эмигранты, которые столкнулись с ограничениями со стороны принявшего их государства в этом вопросе, искренне толкуют это как «дискриминацию и гонение на верных христиан». При этом, они ссылаются на Книгу Притчей 13:24: «Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает его».

Недавно мне пришлось побывать в гостях в одной такой христианской семье. Во время вечерней беседы хозяева много и с возмущением говорили о том, как непозволительно светскому государству вторгаться в такой важный и сакраментальный процесс воспитания ребенка и отнимать у родителей право применять розги для его «здравого» воспитания.

Я не знаю, кто дернул меня за язык, но я в очередной раз высказала свое «либеральное» мнение: «Когда моя дочь была маленькой, мы были на медосмотре у врача-невропатолога. Врач сказала нам тогда, что на ребенка нельзя кричать (а тем более бить), потому что вокруг и так слишком много причин для стресса. Это может плохо отразиться на здоровье ребенка…».

Неожиданно для себя мне пришлось замолчать, потому что хозяин перебил меня какой-то громкой фразой, а хозяйка тут же попросила детей (у них было двое детей младшего школьного возраста) выйти в другую комнату. Я поняла, что такое мнение тут совсем не приветствуется…

Собственно, что плохого в том, чтобы применять розгу или шлепать “по мягкому месту” детей, когда они капризничают или «выводят из себя» родителей? Многим это очень даже на пользу.

Многим, но не всем. Известны случаи ожесточения детей, которые после такого воспитания, мягко говоря, остаются психологически травмированными надолго, если не навсегда. Тогда у них может на всю жизнь остаться убеждение, что Бог несправедлив и жесток, как их родители.  Такие дети вряд ли смогут стать хорошими христианами, скорее всего, наоборот, они сами будут склонны к насилию и жестокости, и за свои страдания будут мстить тем, кто слабее.

Ведь, в сущности, ребенок – самое слабое существо в семье. Он беззащитен перед волей родителей и их желанием подчинить его себе. У многих из них при этом откровенно завышенные требования. Они требуют от своего ребенка святости, которой сами не могут достичь. Мне как-то приходилось слышать, как четырехлетняя девочка, доведенная до истерики требовательной мамашей, в отчаянии кричала: «Я поняла, что я никогда, никогда не смогу быть послушной…». Иногда неверующие родители в этом вопросе выглядят более разумными, чем верующие.

Когда-то пастору большой церкви задали вопрос, всегда ли насилие над детьми оправдано с христианской точки зрения? Он ответил: «Конечно, все это написано для нормальных родителей…».

Ну, хорошо, а если родители «ненормальны»? Если они в силу своей ограниченности, некомпетентности или раздражительности не знают, когда остановиться со своей розгой? Получается, что ребенка совершенно некому защитить. Церковь не защитит такого ребенка, потому что она проповедует послушание родителям как одну из основных добродетелей, да и нет у нее таких возможностей – принудить к милосердию родителей…

Однажды мне довелось принимать участие в семинаре, который проводил известный христианский богослов еврейского происхождения. Участники семинара были в большинстве христиане из украинских церквей, сестры и братья, многие из них семейные. В конце семинара они задавали немало вопросов, главным образом, касающихся толкования тех или иных текстов Ветхого Завета, пророчеств и библейских аллегорий.

Под конец преподаватель заметил с некоторым удивлением: «Знаете, я много повожу семинаров и лекций в церквях США, и там мне задают совсем другие вопросы. Американцы больше всего интересуются, как им лучше всего наладить взаимоотношения в семье».

На это ему ответили из зала: «Они спрашивают, потому что не знают. А мы хорошо знаем, как обустраивать наши семьи».

Удивительное утверждение на фоне того, как часто в последнее время звучат жалобы на увеличивающееся количество разводов в христианских семьях и на то, что дети, в отличие от родителей, все меньше хотят следовать за Господом и все больше уходят в мир.

Откуда эта, поражающая своей наивностью уверенность наших христиан, главным образом, братьев, в том, что большинство семейных разногласий можно решить словами «я сказал»? Ведь на самом деле, подавленное, латентное несогласие всегда рано или поздно найдет свой эмоциональный выход. Иногда в молчаливом уходе, иногда в открытых конфликтах и даже жестоких преступлениях, совершаемых теми, кого до этого считали примерными христианами. Все это – результаты тихого и в течение длительного времени скрываемого или внутренне подавляемого страдания человека, который не смог по какой-то причине найти понимания и принятия у других, прежде всего, в семье и в церкви.

Собственно, многие родители, которые любят и ценят свое «право» применять жестокость по отношению к детям, могут и не использовать это право, понимая возможные побочные эффекты. Однако уже сам факт, что они имеют это право, рассчитывают на него и готовы воспользоваться им, пусть даже в «крайних случаях», на самом деле показывает, как определенное, приятное кому-то толкование Писания становится поводом к насилию.

Все это касалось верующих людей и отношений внутри христианского сообщества. Но не менее тревожно наблюдать, как христианская церковь действует по отношению к неверующим.

В частности, обращает на себя внимание очень сложная и даже, я бы сказала, скользкая тема, касательно которой позиция христиан вызывает некоторые вопросы – тема абортов и их законодательного запрета. Иногда немного странным выглядит то, как последователи Христа, Чье Царство, как известно, «не от мира сего», искренне и настойчиво стремятся влиять на политику, государство и власть имущих, инициируя законы о запрете абортов.

Я ни в коем случае не хочу оправдывать аборты и людей, которые их делают. Конечно, аборт – это уничтожение жизни и большой грех. Но ведь очевидно, что христианки не делают абортов, и им не нужны запрещающие законы. Нехристианки же все равно, так или иначе, будут делать аборты, только в случае законодательного запрета они будут делать это, подвергая риску свое здоровье, а иногда и жизнь.

Для того чтобы женщине никогда не приходило в голову делать аборт, ей необходимо, прежде всего, приобрести спасение во Христе, рождение свыше и достичь глубокого нравственного и духовного изменения жизни, во всяком случае, согласно евангельскому богословию. Именно в этом может и должна помочь ей церковь.

Можно ли предположить, что запрет отдельных греховных поступков приведет к этой цели? Скорее всего, нет. Но тогда в чем же причина такой целенаправленной и методичной законотворческой активности христиан?

Следует сказать, что христиане из разных конфессий издавна ведут в этом вопросе большую просветительскую деятельность. Однако создается впечатление, что им так и не удается достичь успеха в той степени, в которой они хотят. Думается, что одной из причин этого являются некоторые предубеждения, которые бытуют в христианском сообществе. В частности, почему-то вину за аборты в основном принято возлагать на женщину и на ее эгоизм. С этим и борются.

Однако мало кто задумывается, что нередко женщин прямо или косвенно побуждают к этому именно мужчины.  Ключевым, а иногда единственным весомым аргументом, который может убедить женщину отказаться от аборта, на самом деле есть твердое, убедительное заявление мужчины, мужа о том, что он готов разделить с ней ответственность за судьбу будущего ребенка.

Многие женщины, которые делают аборты, – или одиноки или не верят в способность своих мужей должным образом заботиться о ребенке. Они понимают, что сами не справятся с этой задачей, и не хотят принимать на себя ответственность.

Общественное мнение осуждает их, иногда характеризуя как «аморальных эгоисток» или «блудниц». Но ведь то же самое можно сказать и о мужчинах, которые принимают участие в зачатии такого ребенка. Участие их в процессе «содеяния греха» не меньше, но часто даже больше, однако моральное осуждение и давление общества задевает их в гораздо меньшей степени.

Как-то уж давно так повелось, что за «обоюдное удовольствие» почему-то больше платит женщина. Ее греховность стоит ей в целом значительно дороже, чем мужчине. Церковь традиционно никак не заботит это неравенство; она воспринимает его как данность, созданную Богом. Из многих источников информации, публикуемых христианами по этому вопросу, довольно редко встречаются описания попыток душепопечителей убедить не женщину, а мужчину в том, что ему нужен этот ребенок.

Конечно, эта проблема сложна и неоднозначна. Однако, попытки решить ее часто скатываются в сторону упрощенного осуждения и проклятий. Некоторые особенно благочестивые служители стремятся представить дело так, что «мир катится в бездну греха» и абортов становится все больше. Подобные утверждения выглядят несостоятельными.

Например, по официальной статистике за период с 1995 по 2011 год в Украине ежегодное количество абортов уменьшилось почти в пять раз (с 716 тысяч до 156 тысяч). Эксперты объясняют это очевидным ростом материального благосостояния украинских семей. Следовательно, аборты делаются не только по причине «глубокой греховности» женщин, но и по причине сложных жизненных обстоятельств, в первую очередь материальных.

На самом деле, никакие, даже самые грешные женщины не хотят делать аборт, как это пытаются иногда представить красноречивые проповедники. Для любой женщины аборт – это довольно травматичный опыт, которого всегда стремятся избежать и прибегают к нему обычно в крайних случаях.

Мне приходилось разговаривать с женщинами, сделавшими аборт. От них можно было услышать разные объяснения происшедшего, но чаще всего они говорили что-то вроде: «Мой муж пьяница и у нас нет денег, а мне не хотелось смотреть в голодные глаза моего ребенка» или «Врачи объяснили мне, что я могу ослепнуть, если рожу еще одного…».

Конечно, церковь не считает такие аргументы основательными. И, скорее всего, никогда не будет считать, на то она и церковь. Рассуждая об этом, представители институциализированного христианства снова и снова приводят аргументы о том, что «аборт – это убийство» и что «нация вымирает по причине абортов». Я не хочу с этим спорить, однако разве не очевидно, что, выступая против абортов, церковь и христианские организации должны быть готовыми принимать на себя ответственность не только за сохранение жизни, но и за последующую судьбу ребенка, а не возлагать ее исключительно на женщину, которая «это заслужила»?

Несложно представить ситуацию, когда в довольно неблагополучной семье рождается нежелательный ребенок. Какое будущее его ждет? Если родители – пьяницы, то он с большой долей вероятности окажется на улице и/или станет преступником. Страдания этого человека будут велики, и он может стать причиной страданий многих.

Что готова и может церковь сделать для того, чтобы этого не произошло? Создавать дорогостоящие приюты? Внедрять комплексные программы социализации? Ведь одновременно с законодательством, которое запрещает аборты, необходимо вводить целый спектр социальных мер, которые будут обеспечивать достойную или более-менее достойную жизнь таких детей. Когда эти проблемы будут решены хотя бы частично, то и борьба с абортами будет протекать намного легче и успешнее.

Однако, как правило, такие вопросы мало волнуют тех, кто склонен инициировать такого рода законопроекты. А в практической плоскости их объяснения часто выглядят так: «Нужно жить по вере и, если Господь дает детей, то Он и даст, чем прокормить их и обеспечит их выживание». Но ведь, повторюсь, речь идет о неверующих людях.

По существу, законы о запрете абортов выглядят попыткой насильственным образом «загнать» общество в рамки христианской нравственности. Но и Писание, и исторический опыт говорят о том, что это невозможно.

В обществе всегда будут духовные и бездуховные, нравственные и безнравственные люди. Действительно ли необходимо лишать права безнравственных и грешных людей на востребованное ими медицинское обслуживание? Не слишком ли это жестоко и цинично? Особенно, когда такие законопроекты инициируют мужчины в отношении женщин. Или, может, их, женские страдания как раз желательны как предпосылка для обращения? Ведь, как известно, именно в страданиях люди чаще всего ищут Господа… Мне не хочется думать, что в этом состоит ключевой мотив церкви в данной борьбе.

Я осознаю, что убедила немногих. Да, и вообще, после десятилетий и даже столетий дебатов вряд ли мне удастся сказать что-либо принципиально новое по этому вопросу. Однако меня интересует другое.

В конце концов путь следования за Христом – это свободный выбор каждого человека. О его важности необходимо проповедовать, являя собой пример благочестивой жизни. Но его невозможно насаждать насильственным образом, «железной рукой» подгоняя человечество к «святости». Однако христианство до сих пор находится под соблазном использовать государственную систему принуждения в отношении людей, которые не живут по тем нормам, которые предписаны христианством.

Христиане не призывают к прямому насилию над этими людьми, но готовы создавать условия, в которых оно становится неизбежным. Собственно, их позиция и в этом вопросе – не призыв к насилию, но повод к нему.

Еще один пример, наглядно демонстрирующий желание христиан влиять на политические процессы, - это настойчивые попытки инициировать ограничение в правах представителей нетрадиционной сексуальной ориентации. В последнее время такие законопроекты приобрели большую популярность в Украине. Скандал, в который заангажированные христианские СМИ вовлекли меня из-за нескольких неосторожно заданных вопросов по этой теме, превзошел всякие разумные ожидания. До сих пор мне пишут письма некоторые активисты движения «Любовь против гомосексуализма» с желанием убедить меня в правильности их позиции. Помимо моей воли мне пришлось интересоваться этим вопросом, хотя никогда до этого я не считала его достаточно важным.

Борьба наших христиан против гей-сообществ уже имеет свою достаточно длительную и, на мой взгляд, малопривлекательную историю. Например, около пяти лет назад в окрестностях города Сакраменто (США) в результате столкновения с местными славянами-эмигрантами трагически погиб гражданин Фиджи индийского происхождения Сатендер Сингх.

Оказывается, славяне заподозрили его в гомосексуальной ориентации. Когда состоялся суд, один из виновников этого дела поспешно уехал на родину в Россию. Другим удалось избежать наказания, обосновывая происшествие тем, что произошел несчастный случай.

Многие люди на постсоветском пространстве так и не смогли узнать деталей этого дела, потому как о них, в основном, писали англоязычные источники. Русскоязычные христианские журналисты представили это событие в качестве политической провокации «радикальных либеральных СМИ», направленной против славянской евангельской общины Сакраменто, кстати сказать, насчитывающей более 100 тысяч человек. Многие христиане-эмигранты, кто был в курсе, просто промолчали, считая любые разговоры об этом невыгодными в контексте формирования общественного мнения.

Однако сам по себе этот случай примечателен в свете именно христианской морали и нравственности. Протестуя против гей-сообществ и их желания открыто вести свой образ жизни, особо непримиримые христиане, а также и те, кто разделяет их точку зрения в этом вопросе, на каком-то этапе добиваются значительного накала страстей в обществе. Благодаря этому распространяется мнение, что угроза со стороны секс-меньшинств превосходит силу христианского убеждения, а насилие по отношению к ним допустимо и не наказуемо.

Поэтому можно, например, забрасывать участников гей-парадов гнилыми помидорами и бутылками с фекалиями, или избивать отдельных, незащищенных гомосексуалистов во время случайных столкновений. И это вроде бы как и не грех, а вполне нравственный, христианский поступок. В этом азарте «священной» борьбы совсем не принимается во внимание, что такого рода агрессивные действия могут закончиться летальным исходом.

В самый разгар дискуссии по этому вопросу один из моих фейсбучных друзей написал мне удивительно искреннее и прямолинейное по содержанию письмо:

«…Я испытываю отвратительнейшие чувства по отношению к гомосекам, к этим родителям “номер один” и “номер два”. Меня абсолютно не волнуют требования европейской демократии об уважении к чувствам и правам таких людей. Я с большим удовольствием сделал бы все от меня возможное, чтобы эти “особенные” чувствовали себя изгоями в нашем обществе, а не кумирами, чтоб им стыдно было днем из подъезда выйти, не то что заявлять о своих правах на извращения. Короче, кулаки давно чешутся, да не знаю кому “двинуть”, может телевизору, который невозможно при детях включить?…

Но вот именно ваша позиция помогла мне найти правильное русло для размышлений. Кулаками действительно тут не поможешь. Человеку вообще запретить ничего нельзя, пока он сам “не перехочет”. Поэтому действовать нужно, но в ином поле – информационно-образовательном, чтобы человек изменился не под влиянием кулака или закона, но по причине внутренней перемены. Это под силу только Богу и Его Слову, которое возрождает к жизни и отвращает от греха. Поэтому разжимаю кулаки, беру Евангелие и иду с детьми на улицу…».

Вот так получается, что, проповедуя любовь «против…», мы на самом деле вселяем ненависть в души людей и в благородном стремлении насадить христианские ценности даем повод к насилию и жестокости.

Люди, которые проповедуют возможность насилия против слабых, но «непростительно порочных» людей, на самом деле ввергают христиан в соблазн верить в то, что не существует других действенных методов борьбы. Они отвлекают нас от поисков разумных, конструктивных и, главное, долгосрочных путей влияния. А те, которые рассчитывают на насилие и запреты, как на ключевые методы, на самом деле очень скоро столкнутся с тем, что эти методы неэффективны, а их положительный результат (если он и есть) временный.

И, кроме того, они имеют множество негативных последствий, в том числе для тех, кто их применяет. Ведь если мы можем унизить женщину, травмировать ребенка или убить гомосексуалиста, осознавая, что нам за это ничего не будет и что у нас есть для этого «библейское» обоснование, то авторитет и сила нашей веры постепенно иссякают. Тем самым мы уподобляемся неверующим людям, всегда готовым применять насилие и жестокость для достижения своих целей и находящим себе лукавые оправдания. Таким образом, теряется что-то важное и ценное, что делает христиан «солью земли» и «светом миру», а церковь – уникальным очагом любви, защиты, милосердия.

Конечно, сегодня уже есть много верующих людей, которые осознают или даже интуитивно чувствуют необходимость отказаться от принудительных и насильственных методов влияния на общество и семью. Жестокость просто чужда их натуре, и они несут с собой любовь, уважение, принятие. Мне очень радостно видеть, что таких становится все больше.

Это люди, у которых хорошие семьи, их жены имеют хорошее образование и развивают успешную карьеру, дети осознанно делают свой христианский выбор, а сами они авторитетны и уважаемы в обществе. Обычно, они не придают особого значения проповедям «о главенстве в семье» и о «розгах для детей», больше уделяя внимание литературе и семинарам по душепопечительству.

Они негласно игнорируют призывы поддерживать дискриминационное законотворчество, предпочитая уходить от обсуждений «скользких тем» и заниматься своими делами. В их жизни все эти вещи не становятся поводом к насилию, потому что они их стараются не замечать.

Но это не меняет того факта, что этот повод существует. Он может сработать в ситуации, не зависящей от нас, но  мы все равно не сможем сказать, что это нас не касается, потому что нашим молчаливым согласием даем возможность этому поводу существовать.

Евангельские христиане имеют внутреннее убеждение в том, что необходимо рассказывать о Христе неверующим людям. Я тоже пытаюсь делать это среди своих неверующих друзей. Многие из них принадлежат к среде интеллектуалов, знающих историю и разбирающихся в политике. Иногда они задают мне вопросы вроде: «Почему мы должны принимать христианство, ведь в истории так много случаев, когда церковь проповедовала насилие и побуждала к войнам и кровопролитию? И разве сейчас она принципиально изменилась, если бы вдруг отпали те ограничения, которые накладывает на нее светское государство?»

Мне сложно отвечать на это, хотя, на самом деле, я верю, что христианство – это не повод к насилию, но наоборот – основание любви, радости и спасения во Христе…

 

www.christianmegapolis.com