Я хотел бы затронуть очень болезненный для христианства вопрос – переход верующих из одной деноминации в другую. Не секрет, что эти перемещения внутри Христовой церкви были, есть и, наверное, будут. Совершенно не собираюсь (по неспособности) касаться богословской стороны проблемы – остановлюсь на духовно-нравственной.

До недавнего времени я даже не подозревал, что поговорка «где родился – там и пригодился» имеет под собой некое духовное основание. А к так называемым «перебежчикам» относился… нет, не с осуждением – скорее, с сожалением. Но при этом в приватных разговорах с братьями-служителями уверенно заявлял, что всякий переход «дурно пахнет». То есть имеет место или нестойкость в вере самого «перебежчика», или недоработка со стороны пастора. А зачастую и то, и другое вместе. Но так шло до недавних пор, покуда я сам не стал этим самым «перебежчиком»…

Не буду здесь подробно описывать, как это произошло. Скажу лишь, что в моем случае никакого «пастырского недосмотра» не было. Все коренилось во мне, и только во мне. Если брать библейскую аналогию, вспоминается лишь пример пророка Ионы. Хотя, пожалуй, нет – это все-таки слишком «высоко». Куда точнее будет пример солдата, оставившего передовые позиции, бежавшего в глубокий тыл и укрывшегося  от трудностей «в обозе».

Итак, я оставил вверенное мне служение в церкви ЕХБ, уселся в рядах лютеранского прихода и принялся наслаждаться исторической литургией. Сразу скажу: литургия действительно замечательная – она берет за живое своей простотой и красотой. И против лютеранской церкви, ее служителей и традиции я не могу и не хочу сказать ни единого худого слова. Наоборот, советую приглядеться к ней повнимательнее – особенно тем верующим, кто никак не может определиться в христианстве. Впрочем, негоже мне ничего советовать – сам нуждаюсь в хорошем совете…

Но, повторяю – все дело было не в церкви, а исключительно во мне. Я, воздвигнутый Спасителем из мертвых, покаявшийся и обратившийся к Богу в баптистской общине, взращенный и поставленный ею на великое служение – провозглашение истины Господней, – сам в этой истине не устоял… И, оставив своих братьев и сестер, успевших полюбиться мне и полюбивших меня, отправился искать некий отдых и комфорт. Совершенно при этом позабыв, что в христианской жизни такого просто не может быть – по определению. По какому? Да все по тому же: «Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, возьми крест свой и следуй за Мною» (Мк. 8:34).

До сих пор не могу понять, как это случилось со мной. Можно, конечно, привести тысячу причин – духовную и физическую усталость, слабое здоровье, чрезмерную загруженность (которой я опять-таки обязан самому себе) и многое другое. Но это будут жалкие и слабые оправдания. К тому же, совсем не эту цель я поставил перед собой при написании этих строк. Я просто хотел бы предупредить тех, кто, быть может, находится в плену тех же сомнений и колебаний, что и я. И подумывает: а не найти ли мне местечко поспокойнее? Уверен, что такие люди есть…

Итак, совершив этот радикальный шаг, я думал найти успокоение душе и телу, а также спокойно заняться, наконец, любимым литературным творчеством. А также разом вычеркнуть из сердца всех тех, кто был так дорог мне. Не получилось ни то, ни другое, ни третье…

Есть такое место в Писании, которому я раньше не придавал особого значения: «Блажен, кто не осуждает себя в том, что избирает...» Дальше следует еще более суровое предупреждение: «…а все, что не по вере, грех» (Рим. 14:22,23). А ведь это настоящий катализатор, этакая «лакмусовая бумажка» для верующего! Я понял это, к сожалению, только уйдя из общины.

Целых три месяца я старательно пытался забыть все то, чему был научен и что сам (!) активно проповедовал до этого. Более того, я старался заставить себя поверить в то, чему внутренне противился – то есть, как раз совершал тот самый грех против собственной веры. Надо сказать, что моя затея с треском провалилась. И через три месяца душевной раздвоенности, бессонных ночей и молитв я, наконец, сдался – явился к своим «с повинной»…

Когда я увидел лица своих братьев и сестер, мне стало все ясно – окончательно и бесповоротно. Эти лица светились неподдельной радостью, а улыбки на них вовсе не были «приклеенными» и фальшивыми. В глазах у многих я увидел слезы – и, поверьте, одна такая слезинка перевешивает все богословские тома, вместе взятые!

Да, согласен – все эти мои ощущения могут быть достаточно субъективными. Но вот она, самая настоящая объективность. Господь некогда сказал Своим апостолам: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13:35). Заметьте, Он не сказал: «Если будете иметь верное богословие…» или: «Если будете иметь правильную догматику…» Нет! «Если будете иметь любовь между собою»… А это дорогого стоит, поверьте, – я узнал это на собственном горьком опыте…

Жалею ли я о том, что произошло со мной? Как ни странно, но лишь отчасти. Пожалуй, я больше приобрел, чем потерял, – хотя мой поступок, безусловно, достоин осуждения. Но я все равно благодарен Богу за все: ведь Он не только попустил мне свернуть с пути, но и дал силы вернуться…

Благодарен я и своему пастору, и всей общине: они поступили весьма мудро. За все время моего отсутствия они не обличали, не упрекали и не пытались увещевать меня. Они только молились – причем вовсе не о том, чтобы Господь за уши притянул меня обратно. Они просили, чтобы Он все управил по воле Своей. И Он сделал все, как надо.

Быть может, эти строки сейчас читает тот, кто совершил когда-то подобный «вираж» и теперь жалеет об этом (мне, кстати, встречались такие люди, и немало). Я не вправе подавать вам советы, но все же… Если на новом месте вы не нашли покоя – не терзайтесь душой! Есть Тот, Кто всегда поможет исправить ошибку. И, наверняка, есть те, кто с радостью откроют вам свои объятья…

P.S. Для тех, кто подумывает о переходе в иную деноминацию, могу ответственно сказать: для настоящего христианина это весьма болезненная штука. Перемена вероисповедания (пусть даже в рамках одной конфессии) – это отнюдь не перемена старого костюма на новый…