Как-то мне довелось стать участником разговора служителей церкви, в котором, помимо прочего, обсуждались вопросы церковного членства. Каждый из нас выдвигал различные подходы к данному вопросу, высказывались идеи о том, с какого момента человек может считаться полноправным членом церкви. Речь шла и о покаянии, и о крещении в воде, и о заявлениях на вступление в членство церкви, и о многом другом. Не вдаваясь в подробности той беседы, хотелось бы отметить, что само наличие подобных разговоров и различных подходов к этому вопросу свидетельствуют о его важности, но, в то же время, о неоднозначном его понимании нами.
Мне довелось присутствовать на служениях различных церквей, общаться с католиками, православными, консервативными баптистами и адвентистами, ультрасовременными харизматами. В каждой церкви имелось свое понимание о членстве. Некоторые верующие вообще безразличны к такому членству, другие относятся к нему почтительно-подобострастно. Доводилось мне повидать и людей, которые были категорически против того, чтобы стать членом какой-либо церкви, "свободных художников", как они себя называли. Но при этом они уверенно твердили, что являются членами вселенской церкви. Как разобраться в этом обилии идей?
Мне кажется, что для лучшего понимания данного вопроса необходимо рассматривать церковное членство на различных его уровнях, или, скорее, в различных его измерениях. Существует два вида церковного членства, две категории. Можно говорить о членстве в поместной церкви и в церкви вселенской. Но я предлагаю рассматривать членство в иной плоскости, а именно — членство формальное и членство функциональное.
Поговорим сначала о членстве формальном. Под ним я подразумеваю принадлежность к определенной церковной группе, общине, видимое принятие каких-то обязательств перед ней в виде вступительного заявления или чего-то подобного. Такое членство основано в первую очередь на уставе конкретной церковной группы.
Читая Новый Завет и изучая церковную историю, я не нахожу упоминаний подобного типа членства в эпоху ранней церкви. Иногда говорится о принадлежности того или иного служителя к определенной поместной общине, но эта принадлежность была территориальной, связанной с местом жительства, а не тем членством, о котором говорим мы.
Упомянутое же членство стало вводиться в церковную практику, начиная с конца II века, когда в церкви начали выделять клир и прихожан, членов церкви и оглашенных. Тогда же начали разделять покаяние и крещение и вводить своеобразный испытательный срок перед последним. Крещение теперь начали рассматривать, как акт вхождения в христианскую церковь, до этого же оно выступало, о чем можно судить из Нового Завета, как своеобразный аналог современной молитвы покаяния.
Можно судить о достоинствах и недостатках подобного решения. С одной стороны, проверяется истинность покаяния, но, с другой стороны, вводятся какие-то дополнительные требования, кроме веры во Христа, чтобы стать частью церкви. Подобный подход со временем стал частью церковной традиции. В некоторых случаях он даже привел к крайностям, когда обретение такого рода церковного членства становилось важнее покаяния.
Мы видим, что современный и раннехристианский подходы к данному вопросу несколько отличаются. Можно спорить о правильности или ошибочности таких изменений, но следует помнить, что со времен апостолов изменилась не только церковь, но весь мир. В эпоху Римской империи церковь не являлась юридическим лицом, не имела уставных документов, да и, вообще, не занималась многим из того, чем занимается сегодня. Но развитие всегда включает перемены. Вполне закономерно, что мы рассматриваем церковное членство не совсем так, как это делали в первом веке (я говорю о форме, а не о сущности). Да простят меня ярые церковные нонконформисты.
Но сделаю оговорку. Я не думаю, что следует спорить о формах церковного членства. Это скорее вопрос церковной культуры, а не богословия. Но при этом следует помнить о содержании, для которого эти формы создаются. Содержание никогда не следует упускать из виду, иначе создаваемые нами формы могут оказаться неадекватными.
Под содержанием я подразумеваю то, что называю функциональным членством. Если первый тип членства можно описать словосочетанием "члены партии, организации", то второму наиболее соответствует фраза "члены тела". Подобное мы находим и в Библии: "И вы — тело Христово, а порознь — члены" (1 Кор. 12:27).
Наличие имени в церковном списке позволяет человеку считать себя членом церкви, когда речь идет о формальном членстве. В случае же со вторым типом членства основой его является совершение определенных функций в теле.
Заметьте, что Павел, говоря о функциональном таком членстве, тут же говорит и о его основе: "И вы — тело Христово, а порознь — члены. И иных Бог поставил в Церкви, во-первых, Апостолами, во-вторых, пророками, в-третьих, учителями; далее, иным дал силы чудодейственные, также дары исцелений, вспоможения, управления, разные языки. Все ли Апостолы? Все ли пророки? Все ли учители? Все ли чудотворцы? Все ли имеют дары исцелений? Все ли говорят языками? Все ли истолкователи? Ревнуйте о дарах больших, и я покажу вам путь еще превосходнейший" (1 Кор. 12:27-31).
Являет ли Христос свою жизнь через христианина — ответ на этот вопрос должен стать основой церковного членства, независимо от того, какую оно примет форму. При этом не стоит расстраиваться, если вашей функцией в теле окажется не служение Апостола или пророка. Библия говорит о множестве функций в Теле и об огромной важности каждой из них. Быть инструментом в руках Христа — это и есть сущность церковного членства.
Я призываю служителей церкви именно об этом говорить на членских собраниях, именно на этом аспекте концентрировать внимание при составлении церковных уставов. Я призываю также каждого христианина рассматривать свое членство в церкви, в первую очередь, именно в этом контексте. Но не стоит игнорировать и ту форму церковного членства, которая принята в вашей поместной общине.
