Не забуду, как во время преподавания предмета «ученичество» натолкнулся на один из пунктов работы с новообращенным, который звучал примерно так: «Помочь ему (ей) выбрать одежду для посещения богослужений».
Невольно осекаюсь, как и тогда, потому что предмет, мною затронутый, весьма неоднозначный и сложный. Во что одеться, когда идешь в церковь? Как разделить одежду на мужскую и женскую в наши времена унисекса? Когда наступает грех, да и грех ли это? Может ли одежда стать критерием духовности (бездуховности)? Где же примирение между подчеркнуто независимым молодежным: «одежда на спасение не влияет» и вечно стариковским до брюзжания: «ну вот опять выставила (выставил) свои «прелести» напоказ»?
Итак, начнем по порядку. Во-первых, мода есть категория временная и, как временная, должна рассматриваться в двух смыслах. В широком смысле мода, как неотъемлемая часть культуры, отражает эпоху (чаще и ввиду своего непостоянства - короткий отрезок этой эпохи), а в узком – соответствие одежды сиюминутной деятельности человека – будь то работа, отдых или учеба. Понятное дело, что в лес за грибами в пляжном ансамбле не пойдешь, а грузить кирпичи и доски сподручнее, например, в прочных джинсах.
Мы люди и потому обречены (не в раю живем!), в отличие от других творений, носить одежду. Нет, конечно, слышны все чаще и громче другие мнения на этот счет: «Давайте будем ближе к естеству, природе, к чистоте (!) отношений полов».
Однако, это «естество» идет дальше. Оно не может долго оставаться на уровне невинности адептов культа тела и надлежащего здоровья оного, а также намеренной асексуальности нудистских пляжей.
К чему мы в итоге пришли? От «Да здравствует природа!» - к «Да здравствует «New Садом!»
И то, что мы должны по праву оценить как противоестественное для высшего творения, коим является человек, сегодня оказывается вполне естественным в современном мире. Главное - аутентичное влечение, а чтобы не было последствий – можно произнести еще одну здравицу в честь современных средств безопасности…
Впрочем, это уже другой предмет разговора. Но, чтобы поставить маленькую точку, скажу, что нагота имеет две стороны: она есть признак незащищенности, но и выражение особой привлекательности, когда вопрос касается секса.
Отсюда первый вывод и в какой-то степени предварительный критерий. Одежда может отвечать нуждам одной стороны наготы, как это было в Эдеме, когда Сам Всевышний «сшил» кожаные одежды. Но одежда может, напротив, приоткрывать или подчеркивать другую сторону наготы, а это-то и есть предмет пререканий в современной церкви.
Не утихают страсти и вокруг еще одного вопроса - стиля. Стиль в отличие от моды более конкретная категория. Но стиль также может стать модной чертой эпохи. К примеру, рабочий и спортивный стили во всем мире - это универсальная молодежная одежда уже довольно продолжительное время. Однако если для искателя приключений «сафари» - это стиль не только в одежде, но и жизни, то в церковном храме и глазам других он может показаться чересчур вульгарным.
Скажу одну, как мне кажется, бесспорную (пока!) истину: наготу надо прикрывать.
Второе. Возвращаясь к моде, надо согласиться, что прикрытие наготы тела не говорит о том, что оное должно быть абы каким или нарочито аскетичным. Тем самым как бы соответствовать первому обозначенному критерию прикрытия наготы, как защиты (в любом смысле, в том числе и от атмосферных осадков) и без подчеркивания иных особенностей личности.
В советское время все было: и батники, и «джинса с толкучки», и мини, и макси, и клеша на бедрах, и мужские сорочки в обтяжку и в «петухах»… На самом деле нормальным для любого человека являются два момента: слишком не выделяться из общей массы людей, но при этом продемонстрировать свою индивидуальность.
Другими словами, человек есть существо общественное (не лишенное эстетики, будем помнить) и ему хочется выглядеть в большинстве случаев, если не самым красивым, то хотя бы чуть-чуть уникальным или, по крайней мере, несмешным. И тут уж уместна градация эпитетов: «на пике моды», «в ногу со временем», «не хуже других». Следовательно, хотим мы того или нет, как «дитяти» своего времени, мы должны носить одежду этого времени; от него (времени) не отмахнуться своей принадлежностью к святому и непорочному церковному люду.
Это относится к выбору длины изделия и других особенностях покроя и тканей. Согласитесь, что устаревший фасон вызывает такую же реакцию неприятия, как и сомнительный авангардный, даже впоследствии и находящий своих многочисленных поклонников. Недавно мой хороший знакомый и активный член церкви заявился домой в только что сшитом пальто по самой современной выкройке. Его маму (кстати, неверующую) хватил удар: «Что это за дикий фасон?»
Да мода циклична и все же неповторима. Туника была и в Древней Греции, да и сейчас является элементом одежды современных женщин. Но вряд ли кто-то рискнет напялить на себя одежду из гардероба того времени. Просто все давно и другого, прежде всего, покроя, качества и способа обработки изделия. Да и ритм жизни тоже другой, при том, что часто в качестве бренда фирмы частенько выставляют ручную выделку и исконную традиционность.
Третье. Мне очень нравится современная одежда, особенно для молодых. Она из натуральных волокон, прочно сшита, ее можно часто стирать, не надо постоянно гладить, путаясь в рюшах платьев или стрелках брюк. Короче, она комфортна! Но поставить на этом точку было бы неправильно.
Однажды звезда современного песенного искусства Дима Билан совершенно откровенно во время своего выступления признался: «Подождите, я вот должен поправить свои штаны, а то, гляди, упадут…». Разве могут штаны с заниженным средним швом быть удобными?
Вот здесь ко времени вспомнить наш критерий наготы как сексуальности. Разве это не так? И продюсеры этого не скрывают. Посудите сами: голый торс, приспущенные штаны, под которыми нижнее белье (условно нижнее, потому что это уже не underwear, а некий синкретический культ и фирмы, и мужеского одновременно).
И уж совсем страшно, когда дама лет тридцати (говорю то, что видел, как и свидетельствую, что она однозначно исповедует христианство), едва и с трудом натянув на нехуденькие стегна (простите за архаизм!) набедренные джинсы и в силу естественных причин вынужденная при случае нагнуться, показывает свое underwear типа «стринги». Это, действительно, страшно.
Мой юный родственник на откровенный вопрос: «Как оценить сие хотя бы с позиции сексуальности?», прямо ответил: «Уж никакой реакции, кроме брезгливости, у меня подобное ничего не вызывает!» Он ответил как-то искренно, трудно не верить этому.
Мода, однако… Наверное, не все и не всем к лицу, вернее к… как бы это выразиться покорректнее…
Далее. С чем нам стоит смириться сегодня, так это с унисексом в одежде. Давно уже вошли в нашу жизнь универсальные футболки, блузоны, спортивные костюмы и прочие толстовки. В соответствии с этим фактом люди придумали даже универсальные размеры: S, M, L, XL и т.д. И, кстати, это не является причиной для церковных проблем.
Одежда для активного отдыха, как правило, свободная, может быть универсальной и в какой-то степени подчеркивает не половые признаки, а как раз-таки другие особенности личности: на отдыхе в процессе игр мы ценим ловкость, быстроту, способность сотрудничать в одной команде с единомышленниками.
Проблема (почти извечная) наступает тогда, когда на богослужение сестры приходят в брюках (пусть в женских и, естественно, специального покроя). Здесь уместна та мысль, что в таких случаях лучше придерживаться тех правил, которые существуют (если они существуют) в данной общине, иначе греха непотребства не избежать.
И дело не в том, какие чувства вызывают брюки на сестрах у братьев. Правы в большей степени те, кто справедливо считает, что еще неизвестно у кого проблемы с духовностью: у сестер, носящих «одежду мужчин», или у братьев, ищущих причину запрета в особой соблазнительности сего вида одежды.
Брюки (кстати, во времена Иисуса Христа и на территории Палестины данный вид одежды был скорее женский, чем мужской) – признак независимости женщины. Это знак времени, когда современные мужчины не хотят или не могут взять на себя свойственные мужчинам обязанности, а женщины (простите за банальность) добиваются карьерного роста подчас быстрее, да и зарабатывают больше. Такая женщина и внешне показывает свою независимость.
Вот и бытует мнение, что Ева XXI века в брючном костюме – символ агрессии. Не зря же во многих светских офисах существует правило: женский костюм! Заметьте, не платье, не брючной костюм, а женский (жакет плюс юбка)!
Вот почему лучше всего принять правило общины! Для согласия, для мира, для устранения даже причин какой-либо агрессии. И никакой резкости здесь не должно быть и со стороны братьев. В одном из храмов Петербурга я увидел весьма лапидарное предупреждение: «Сестрам в брюках ходить не рекомендуется». Тактично, не категорично, с любовью…
Не будем забывать и еще одного: всякий запрет вызывает противоположный отклик; где правило, там нарушение; где закон, там и преступление… где преступление, там разборки и все худое.
В-пятых, проблема может возникнуть и тогда, когда одежда становится признаком твоего особого положения. Вот, мол, смотрите, я могу себе позволить. Это уж точно никуда не годится. Вспомним Иакова: «И вы, смотря на одетого в богатую одежду, скажете ему: тебе хорошо сесть здесь, а бедному скажете: ты стань там, или садись здесь, у ног моих» (2:3). А почему никуда не годится? - Иаков отвечает: вера-то получается с лицеприятием (2:1).
В одной из церквей я наблюдал картину. Девушка (и вовсе не юная) была одета в дорогущее длинное вечернее платье. Оно было вызывающе яркое, блестящее, какого-то неестественного бордово-зеленого цвета. Возможно, под огнями приглушенного света на бальном вечере оно бы смотрелось по-другому… Но здесь, на утреннем богослужении все выглядело нелепо и вызывающе, как лакированные туфли Шарикова в революционную эпоху из булгаковского «Собачьего сердца».
И получалось точно по Иакову. Кто-то шарахался от девушки, а кто-то крутился вокруг, заискивающе глядя в глаза.
Это же относится и к аксессуарам. Поскольку во многих евангельских церквях не приветствуются драгоценные украшения, то девушки реализуют себя на «полную катушку» в приобретении нелепых сумочек, выкрашенных искусственной позолотой, гламурных поясов и т.д.
Знаю и такую церковь (да и не одна она), где юноши увлеклись ушными и бровными колечками в три-четыре ряда, и язык дырявят искусственным жемчугом.
Невольно вспоминается Климент Александрийский, цитировавший «Иллиаду» Гомера: «Даже солдаты ныне желают уже золотые украшения носить; неизвестны им слова поэта: Он и в битвы ходил златом изукрашенный как глупая девочка».
Да и «отмазку» ребята придумали себе: де, евангелизируем таких же, как мы… Этакая, видите ли, инкультурация!
А вот архимандрит Михаил Мудьюгин однажды замечательную вещь сказал на лекции студентам: «Я в советское время мог бы ходить в городе в цивильном костюме, но принципиально рясу не снимал». – «Зачем?.. Как?» - недоумевали студенты. – «А евангелизировал так… без слов…». В ответ полное молчание и, как говорится, без комментариев. А если действовать по логике наших инкультурированных мальчиков, то в Индонезии, например, в середине XX столетия миссионерам из одежды надо было надевать лишь чехол из высушенной тыквенной кожуры на мужскую часть своего тела. («Чем длиннее чехол, тем мужественнее» - говаривали аборигены - интересный критерий, не правда ли?). Однако миссионеры не поддались на уловки, а пробуждение от мученичества христианского началось и от той самой жертвенной любви, без чего расширения Царства Божьего не бывает.
Шестое. Мода – штука капризная. Ее бы взять да и придать анафеме. Проще так. Вот только проблем от этого не убавится. Но я, напротив, хочу воспеть ее, вкладывая в нее изначальный смысл. Ведь слово происходит от латинского modus – правило, мера, способ. И коль скоро мы начали говорить об одежде в церкви, разве не должны мы воспитывать и сию составную часть нашей человеческой деятельности, в которой недопустимы бестактность и крайности. Вопрос-то уязвим.
Потому и должны мы учить своего неофита вкусу, мере и, пожалуй, правильному церковному стилю - качеств до сих пор дефицитных в российском контексте. И роль стариц в этом неоценима: «чтобы старицы также одевались прилично святым»… (Тит. 2:3). Видите, Павел взывает к личному примеру, как лучшему методу воспитания вкусов. И речь не идет, конечно, о том, чтобы девушке одеться в стариковское, нет… Хороший вкус – это все-таки и, прежде всего - соответствие возрасту, а стиль еще и к месту!
Последнее. Каков же критерий тогда «приличности святым»? На мой взгляд, он есть – главный и безукоризненный. Давайте посмотрим на себя с точки зрения «образа Божьего». Скажем еще круче - мы живая икона (с греческого - «образ») Бога! А это всегда баланс, не терпящий крайностей. Образ Божий одновременно и смирение, и достоинство.
Бог обещал нам достойную одежду (Лк. 12:28). Да, она должна быть благородной, аккуратной, красивой, надежной, удобной, практичной, современной и своевременной. Но в то же самое время она не должна смущать окружающих ни дороговизной, ни налетом искусственного блеска (во всех смыслах), ни карнавальностью (этакой примесью обнаженности и буйной ослепительной цветовой гаммы). Ведь не павлины же мы, в конце концов, а царские дети…
Без права на исключительную и абсолютную истину,
