Deprecated: Function split() is deprecated in /home/mirtru/gazeta/content/index.php on line 221
ШКОЛА ЗЛОСЛОВИЯ / Интернет-газета «Мирт»
Главная / Статьи / Церковь / ШКОЛА ЗЛОСЛОВИЯ

"Не злословьте друг друга, братия: кто злословит брата или судит брата своего, тот злословит закон и судит закон; а если ты судишь закон, то ты не исполнитель закона, но судья. Един Законодатель и Судия, могущий спасти и погубить: а ты кто, который судишь другого?" (Иак. 4:11-12)

Пастор эмигрантской церкви рассказывал, как его общине приходилось арендовать после обеда помещение, где с утра собирались потомки тех, кто эмигрировал двести лет назад. Представители каждой из волн эмиграции сохраняли самобытность родной культуры того времени, когда они ее покинули, так что недоразумения были привычным делом. Самый же острый конфликт обусловливался тем, что почти все потомки первопроходцев непрестанно курили, не видя в том чего-либо зазорного. В то же время среди иммигрантов новой волны курение считалось тяжким грехом, несовместимым со званием христианина. Оскорбленные до глубины души, члены церкви снова и снова высказывали пастору свое благородное возмущение: «Как можно поклоняться Богу в том же помещении, где царит грех?! Уже всё здание грехом провоняло – невозможно дышать, не оскверняясь! Ваш долг – обличить лже-братьев и вернуть их на стезю праведности!»

Устав от постоянного ропота, пастор отправился на прием к своему окутанному табачным дымом коллеге. Тот внимательно выслушал все заранее заготовленные слова обличения, после чего спросил: «Скажи, брат, что является большим грехом: мусолить устами сигаретку, или же – брата своего? Как ты считаешь?»

Ушли в далекое прошлое времена, когда государь под страхом смерти повелевал поданным употреблять чужеземные товары: есть картофель, пить чай и курить табак, за что и слыл антихристом. Сегодня каждый волен решать – как индивидуально, так и коллективно – что ему позволительно и что полезно. Но где пролегает грань между неприемлемым для меня и предосудительным для другого?

Не знавший семейного счастья граф Толстой внушал читателям, что все семьи счастливы одинаково, а несчастны – каждая по-своему. На самом же деле все обстоит иначе: всякое счастье уникально, а несчастны все одинаково, и потому в ропоте и недовольстве куда проще найти союзника, чем в радости и благодарении. Добиваться чьего-либо доверия куда безопаснее и увлекательней, вверяя собеседнику свое недовольство не им или собою, а кем-то иным.

Но стоит лишь заметить что тот, о ком мы говорим, оказывается, слышит нас, мы готовы провалиться сквозь землю: Богом данное чувство стыда сигнализирует нашей душе об опасности, подобно тому, как ощущение боли оберегает наше физическое тело, заставляя одернуть руку от горячего.

Проблема оказывается не в том, что мы говорили о ком-то, кого считали отсутствующим, а что отзывались о нем иначе, чем говорили бы в его присутствии. За глаза мы с готовностью обсуждаем то, чего не осмелились бы произнести в лицо. Брат Господень (Гал. 1:19) предупреждает: «Не злословьте друг друга, братия: кто злословит брата или судит брата своего, того злословит закон и судит закон» (Иак. 4:11).

Стоит отметить, что «злословие» обозначено тут словом, отличным от того, что обычно переводимо как «злоречие» и означает проклятия, хулу, поливание грязью и прочее словесное зло.

«Злословие» не предполагает явного злого умысла. Но оно указывает на категоричность наших высказываний, которыми мы, сами того порой не замечая, способны принижать, порочить, оговаривать, позорить кого-то.

Совершенно не обязательно клеветать на человека или оскорблять его. Мы всего лишь доверяем стороннему собеседнику свое недовольство чьими-то поступками или словами, предполагая при этом, что эти поступки или слова сообщают нам нечто о человеке, чьи кости мы перемываем. У нас и в мыслях нет осудить ближнего – всего лишь обсудить. Однако, брат Иаков предупреждает нас: обсуждать и осуждать – одно и то же.

Характерным признаком такого «обсуждения» или «бытового злословия», как можно было бы его назвать, является смешивание реальных фактов и наших суждений о причинах, по которым человек поступил так или иначе. Мы говорим: «А чего вы еще хотели, если он вырос в такой семье?», или «Да она и простую работу-то нормально не выполнит, куда ж ей … ?»

В конце концов, как говорил Жванецкий: «Чего можно ожидать от человека лысого, когда всем и так ясно, что он лысый?» Любое случайное обстоятельство может быть объявлено причиной того, что нам в этом человеке не нравится.

Но мы не ограничиваемся претензией на способность распознавать причинно-следственные связи между фактами чужой биографии. Мы зачастую провозглашаем, что можем различать чужие мысли, мотивы, желания: «Ему только этого и надо», «Она, небось, хочет…». «Они думают, что…», и т. п. И уж совсем беззастенчиво претендуем мы на богоподобное всеведение, когда в суждениях наших звучат абсолютные категории типа «вечно», «всегда», «никогда»…

«Бытовое злословие» может проявляться в самых различных формах. Но три его типа особенно распространены среди верующих.

Первый из них – это непринужденная беседа по пути из церкви. Мы обсуждаем, как один проповедник неверно произносил слова, а другой молился слишком долго или слишком коротко; как музыканты играли слишком громко или слишком заунывно. Мы оцениваем только что состоявшееся таинство поклонения Богу, как если бы речь шла о неудачном любительском спектакле.

Что же мы тогда делали на богослужении? Зачем были там? Не является ли эта пустая болтовня лишь дымовой завесой, которой мы прикрываем самое главное – то, что нам открыл Бог во время нашего поклонения Ему? Не поддались ли мы на человеческую «мудрость», что молитва, это когда мы говорим с Богом, когда же Бог говорит с нами – это шизофрения?

Чаще всего мы просто боимся открыть брату или сестре нечто глубоко личное и сокровенное. Например, что давно просим у Бога некоего ответа, но так и не получили его. Или – что знаем, каков ответ, и потому боимся спрашивать. Или – что поучили ответ, но не желаем делиться им, потому что, как пойманные с поличным, понимаем: каждое сказанное слово может и будет использовано против нас.

Ведь если брат или сестра будет знать, в чем мне, по мнению Господа, необходимо измениться, в чем покаяться, от чего отвратиться, – мне будет куда труднее забыть об этом к вечеру. Тот, с кем я разделил свое бремя, понесет часть ответственности за него и не позволит мне снова впасть в самодовольство. Так что куда безопаснее говорить о том, в чем, по моему мнению, должны измениться другие.

Другой тип «бытового злословия», характерного среди верующих – распространение «молитвенных нужд». Когда мы просим молиться о ком-то, мы действительно озвучиваем просьбу этого человека, или же распространяем собственно мнение под «духовным» соусом?

Когда, к примеру, мы просим заступиться в молитве за брата, потому что у него, похоже, не все в порядке в отношениях с женщинами, пошли ли мы в первую очередь и помолились об этом вместе с ним? Спросили ли его согласия подключить других к молитве? В итоге доходит до того, что вся община «ходатайствует» за человека, а он даже не подозревает, что у него какие-то проблемы. И совершенно прав, ведь проблемы в этом случае не у него, а у нас.

Третий тип – просьба духовного совета. Допустим, у меня недоразумение с каким-то братом, но вместо того чтобы пойти, скажем, вместе с ним к пресвитерам, разобраться, покаяться, примириться, я начинаю просить совета у любого встречного, распространяя тем самым собственное видение ситуации. При этом каждый стремится распространить свое мнение быстрее, чем оппонент – свое, чтобы на моей стороне было больше союзников, чем у него.

Зачем мы это все делаем? Не научившись доверять Богу в этом ненадежном мире, мы пытаемся контролировать ситуацию, формируя видимость понимания происходящего: некую зону комфорта, круговую поруку, коалицию, в которой все будут поддерживать нашу точку зрения. Не ища истины в Боге, мы думаем, что наше собственное мнение может стать истиной, если достаточное число братьев и сестер с ним согласится и мы, подобно киплинговским бандерлогам, сможем провозглашать: «это правда, потому что мы все так говорим».

В миру такое вполне объяснимо: «Слова наушника – как лакомства, и они входят во внутренность чрева» – говорит мудрый (Прит. 26:22). Сплетни становятся самым доходным бизнесом. Уже не понятно: глянцевые журналы так популярны, потому что в них печатают сплетни про знаменитостей, или же знаменитости, это те, про кого печатают сплетни популярные глянцевые журналы?

В любом случае, именно через СМИ «пипл хавает» как высшее откровение высказывания о семье, морали, духовности и смысле жизни из уст людей, жизнь которых лишена и нормальной семьи, и элементарного смысла, и какой-либо морали, и подлинной духовности: «Кто в эфире, тот и мессия. У кого дубина, тот и хозяин. И каждый хочет использовать Бога, употребить его по назначенью» (М. Леонидов).

Сплетни о похождениях киноактеров и фотомоделей создают иллюзию, что в мире что-то происходит, а мы при этом держим руку на его пульсе. Все эти «новости» сообщают о реалиях жизни не более, чем рябь от ветра на поверхности воды о тайнах морских глубин.

Но нам так спокойнее. Мы любим обсуждать других, потому что это помогает забыть об ответственности, лежащей на нас самих. Мир приучил нас верить древней лжи: чтобы мне было хорошо, что-то должно измениться. Или кто-то. Писание же учит, что меняться должны мы сами, учась быть достойными звания, в которое мы призваны.

Мы ищем оправдания тому, что обсуждаем прегрешения других, поскольку они – большие. Но так ли это? Если прегрешение – в нарушении заповеди, то наибольшее прегрешение – в нарушении наибольшей заповеди. Обсуждая ближнего, мы поступаем так, будто нам все известно об этом человеке, об обстоятельствах его жизни, о его помышлениях, о его мотивах, о страхах и надеждах. Вместо того чтобы искать, что Бог хочет изменить во мне, я рассуждаю, что я бы изменил в этом человеке, будь я на месте Бога. В итоге мы не просто презираем ближнего, но и претендуем на место Бога, нарушая обе наивысшие заповеди (Мк. 12:29-31).

Иаков подытоживает: «Кто злословит брата или судит брата своего, того злословит закон и судит закон; а если ты судишь закон, то ты не исполнитель закона, но судья. Един Законодатель и Судия, могущий спасти и погубить; а ты кто, который судишь другого?» (Иак. 4:11-12). Господь же предупреждает «За всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда: ибо от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься» (Мф. 12:36,37).

Посему давайте будем помнить, что мусолить ближнего устами своими – грех. Давайте будем предполагать возможные последствия наших слов. Давайте помнить, что только наше собственные изменения научат нас быть довольными.

Не будем позволять другим злословить ближних в нашем присутствии – пусть не в нашей власти заграждать уста говорящих неправду, но в нашей власти отойти в сторону, не подставляя им угодливо своих ушей. Когда же нам будет необходимо обсудить с кем-либо ту или иную ситуацию, будем в первую очередь обсуждать ее с Господом.

В конце концов, давайте просто будем меньше болтать, ведь болтун, действительно – находка для врага.

www.bez-sten.com