Пастыри

Главными исполнителями богослужений в Русской православной церкви (РПЦ) являются священнослужители — люди, как правило, закончившие семинарии (академии) и хиротонированные епископами. В РПЦ священник не только получает отменное духовное образование, но нередко имеет за плечами и светское учебное заведение, а порой и диссертацию. Однако по окончании семинарии он занимает подчиненное положение в церковной иерархии, которая контролирует его деятельность административным путем и через институт духовников. Это способствует стабильности церкви, сохранению ее традиций и догматических основ. Пастырям, провинившимся в чем-либо, запрещают служение. 

Пастором или проповедником молодой евангелической церкви не обязательно является человек, получивший систематическое светское или духовное образование. Это вполне может быть вчерашний ученик ПТУ. Он не имеет установленных богослужебных текстов, и его деятельность не лимитируются церковными традициями. Все, что он имеет — это желание служить Богу, что он и делает в силу своего понимания Священного Писания, личного духовного и культурного опыта. Пастор молодой евангелической церкви — первопроходец, немалой ценой приобретающий собственный опыт пасторского служения. На его пути — как удачи, так и провалы. 

Мне приходилось видеть пастора, напоминавшего диск-жокея, который в красном пиджаке бегал по сцене из конца в конец с микрофоном и многократно восклицал: "О Иисус! О Иисус! Аллилуйя!". В другой евангелической церкви на богослужение собралось от силы два-три десятка прихожан, однако проповедь совсем еще юного пастора синхронно переводили на английский язык. Причина перевода, мешавшего восприятию русской речи, была не вполне очевидна. Возможно, это делалось для придания церкви желанного статуса международной... 

Как же уживаются столь различные христианские конфессии в России?

 

Противостояние
 

Невозможно говорить о взаимоотношении различных конфессий в России в контексте той братской любви, которую заповедал нам Господь. У нас нет кровопролития, как в Северной Ирландии, но фактически нет и взаимодействия. РПЦ только начала оправляться от большевистского террора. Перед ней стоит великое множество задач, а сил мало. Не хватает средств на восстановление храмов и монастырей, недостаточно священников. Приходится бороться с секуляризмом и амбивалентностью общества, бороться за целостность своих епархий, на которые претендуют другие церкви. В этих условиях православная церковь с благодарностью принимает любую поддержку, в том числе и от национал-патриотических организаций, втягивающих ее в политическую борьбу. В условиях, когда разгромлены православные епархии на Западной Украине (во Львове, Ивано-Франковске,Тернополе), когда возник раскольнический Киевский патриархат РПЦ, когда часть приходов церкви уходят под юрисдикцию РПЦ за рубежом и Константинопольской православной церкви, церковь не в состоянии вести спокойный диалог с многочисленными миссионерскими организациями и церквами, развернувшими свою деятельность на ее канонической территории. Этому мешает и сложившийся у священнослужителей за время "развитого социализма" советский менталитет, отличительной чертой которого является склонность к конструированию образа врага. Дело усугубляется также тем, что многие миссионерские организации априори негативно, без уважения относятся к православной церкви, рассматривая ее как церковь, не способную нести людям живое Слово Божие. 

Итак, православное духовенство обычно настраивает прихожан против различного рода "еретиков-сектантов" и чуть ли не предателей русских традиций, в число которых попадают и большинство христиан-протестантов, за исключением разве что привычных для россиян лютеран. Протестанты, в свою очередь, не могут ни простить своей травли, осуществляемой государством вкупе со лжепатриотами при молчаливом согласии или поддержке православной церкви, ни примириться с некоторыми ее догмами и богослужебной практикой. В результате мы — русские христиане, православные и протестанты, находимся в состоянии перманентной позиционной войны: крупных сражений нет, но каждая сторона не откажется при случае выпустить в противника один-другой "фугас". Наши межцерковные отношения определяются словом "нетерпимость". 

В качестве иллюстрации к сказанному можно привести открытое обращение братии Святогорского монастыря ко всем верным чадам Русской православной церкви ("Благовест-инфо", март 1998 г.). В своем послании они называют еретиками всех, кто утверждает, что спасение возможно вне православной церкви, и кто хочет примириться с дохалкидонскими церквами. Римско-католическую церковь авторы обращения называют "еретическим сборищем", а экуменизм — сверхъересью, ставящей задачу создания единой мировой религии под началом антихриста. Было бы заблуждением думать, что подобная точка зрения уникальна и ее не разделяют многие другие клирики РПЦ. Подобная нетерпимость не чужда и историческим церквам, где некоторые догматические вопросы приобрели чрезмерное, неадекватное значение. Каким хлебом причащаться, разбавлять или не разбавлять вино, сколькими перстами производить крестное знамение и как их складывать — все это большинству верующих представляется очень важным, ради отстаивания этого "не жалко и живота своего". То же касается и особенностей богослужения, убранства храма, одежд священнослужителей... Традиции нужно уважать, их ценность никто не оспаривает. Но не является ли разделение христиан непомерной ценой за верность традициям?

 

Разобщенность протестантского движения

Протестантский мир так же разобщен, как и христианский мир в целом. Протестантизм — термин, совершенно не определяющий догматическое единство церквей, входящих в протестантское движение. Для того, чтобы в этом убедиться, достаточно познакомиться с отношением различных протестантских церквей к таинствам крещения и евхаристии. Спектр отношения достаточно широкий: от неучастия (Армия спасения) до сакрального (Лютеранская евангелическая церковь).

Протестантские церкви разделяет не только догматика. Часть "либеральных" церквей допускает рукоположение пасторов-гомосексуалистов и женщин. Другие категорически не приемлют подобную практику. В одних церквах богослужения чрезвычайно эмоциональны, и прихожане нередко впадают в религиозный транс. В других проводятся чинные богослужения, где верующие напоминают театральных зрителей не слишком занимательной пьесы, от которой клонит ко сну. 

Эти и другие различия обычно не позволяют верующим отчетливо сознавать, что существует Единая Вселенская Церковь, главой которой является Иисус Христос. На практике эта забывчивость выражается в неприязни и осуждении христиан других конфессий. Остальной части российского общества наши разногласия не идут на пользу. Его духовное состояние и так вызывает тревогу.

 

Последствия большевистского террора
 

Образ свирепого греческого бога Кроноса, пожирающего собственных детей, как нельзя лучше подходит для иллюстрации большевистского режима. Десятки миллионов (!) ни в чем не повинных соотечественников были загублены в сталинских тюрьмах и лагерях. Среди них были те, кого можно смело назвать цветом нации: трудолюбивые и хозяйственные мужики, умевшие и желавшие работать на земле, блистательные ученые, инженеры, военачальники, представители творческой интеллигенции... Одних только священнослужителей было загублено до 200 тысяч! Из кровавой мясорубки "строительства светлого будущего" нация вышла обескровленной. В конце XX века интеллектуальному потенциалу нации продолжает наноситься значительный ущерб, ибо немало творчески активных сограждан вынуждены покинуть родину по экономическим причинам.

 

Религиозные традиции
 

В течение многих веков судьба русского народа была тесно связана с православием, поэтому другие модели христианства приживаются в обществе нелегко. Существует немало людей, которые считают православную церковь единственной хранительницей национальных духовных сокровищ, гарантом национального возрождения и рьяно защищают ее как от прозелитизма, так и от тех, кто приравнивает ее чуть ли ни к культам. Последнее свойственно и части зарубежных миссионеров, рассматривающих православную церковь как аналог римско-католической — многовекового оппонента протестантизма. Отбрасывая крайние и поверхностные взгляды, следует признать, что РПЦ является, безусловно, христианской, по-прежнему авторитетной церковью в обществе, и большинство русских склонны декларировать свою приверженность к ней. Об этом свидетельствуют статистические исследования. По данным Всероссийского центра по исследованию общественного мнения 45 процентов россиян — православные верующие и только около 1 процента — протестанты (ВЦИОМ, 1997 г.).

Таким образом, протестанты благовествуют нации обескровленной, усталой, во многом потерявшей истинные жизненные ориентиры и склонной рассматривать вовсе не их, а православную церковь своим духовным лидером. Каким образом они пытаются достичь успеха?

 

Миссионерская деятельность 
 

Изменение общественного строя в сторону его либерализации и большей открытости привлекло в страну немало миссионеров из США и Южной Кореи. Многими миссионерами движет искреннее желание проповедовать Слово Божие и вести россиян ко Христу Спасителю. Они на длительный срок оставляют свою страну, в значительно большей степени, чем Россия, пригодную для жизни, прерывают свою карьеру, лишаются общения с родственниками и друзьями, становятся зависимыми от воли спонсоров, сталкиваются у нас с многочисленными и непривычными для них трудностями... В результате в нашей стране возникают новые приходы, многие россияне обретают веру в Бога. И не только веру: миссионерская деятельность включает в себя гуманитарную помощь; русские обретают полезный интернациональный опыт общения и получают новые рабочие места в миссионерских организациях, что в условиях растущей безработицы немаловажно. 

Вместе с тем среди миссионеров существует определенное непонимание культурного и религиозного контекстов благовестия в России. Приезжающие к нам миссионеры часто не осознают того, что Россия — страна многовековой культуры и христианских традиций, и относятся к россиянам как к людям, не имеющим понятия о христианской вере.

Отсюда не адаптированные к местным условиям приемы евангелизации и достаточно примитивный уровень распространяемых евангелизационных брошюр, которые содержат, в частности, тексты примерно следующего содержания: "Некто, распространявший евангелизационные брошюры, позвонил в коттедж, но оказалось, что дома, кроме садовника, никого не было. Тогда этот некто не растерялся и, побеседовав с садовником, отдал ему брошюры. Садовник был очень обрадован: наконец-то он услышал Слово Божие! Он тут же принял решение покаяться и начать ходить в церковь".

Говорить миссионерам о том, что подобные тексты не совсем соответствуют российским условиям жизни и слегка примитивны, бесполезно. Ибо большинство миссионеров убеждены: что сработало где-нибудь в Калифорнии или Техасе обязательно должно сработать и в России. На деле же это не получается, и огромные средства тратятся впустую.

 

Издательская деятельность
 

Только очень настойчивый читатель сможет отыскать в российских магазинах протестантской литературы книги, написанные нашими соотечественниками. Налицо массовый импорт литературы из-за океана, что по существу является неестественным и неприемлемым для любой нации, как бы ни были талантливы авторы переведенных книг. Отчего же такая скудность русских имен в протестантской литературе, что, кстати, совершенно не свойственно литературе православной? 

1. Отсутствие в протестантском сообществе четкого понимания необходимости развития протестантской субкультуры как части общечеловеческой культуры. Культура, а протестантская литература по определению должна быть ее частью, оказывает мощное воздействие на общество. Там, где прямолинейные евангелизационные мероприятия не приносят успеха, интересная, с занимательной фабулой и написанная ярким живым русским языком нравоучительная литература способна помочь соотечественникам обрести или развить христианское мировосприятие и благочестие. Для того, чтобы такая отечественная литература, наконец, появилась, нужно в первую очередь осознание острой потребности в ней, выраженное в социальном заказе, который мог бы быть реализован через премии, создание "толстых" художественно-публицистических христианских журналов и т. п. Развитие протестантской субкультуры, имеющей общенациональную ценность, придало бы вес протестантским церквам в обществе и способствовало бы успеху благовестия. Отсутствие усилий по развитию собственной нравоучительной литературы приводит к неспособности протестантского сообщества вести эффективный диалог с окружающим миром, к его самоизоляции. 

2. Выпуск большей части протестантских книг субсидируется из-за границы, и издатели ограничены в праве выбора авторов. По экономическим соображениям они вынуждены готовить к печати даже те книги, в полезности которых для российских христиан сомневаются. Таким образом, просветительская деятельность российских книгоиздателей, de jure предназначенная для духовного возрождения общества, de facto в большой степени подменяется чисто коммерческой деятельностью. И это только половина беды. Вторая ее часть в том, что нередко переведенные с английского книги не содержат признаков живого богатого русского языка, являясь его выхолощенной и бледной копией. В этом случае книги не только не приносят пользы, но, напротив, развращают соотечественников, являя им пародию на философскую мысль и литературный русский язык. Пародию, которую не всякий читатель способен отличить от истинной литературы и к которой привыкает как к единственно возможной форме литературного творчества, что ведет к дальнейшему духовному обнищанию нации. 

Итак, каким же предстает протестантское движение на рубеже XXI века в России? Оно представляется не вполне вписывающимся в культурно-исторический контекст жизни нации и достаточно раздробленным, отдельные его части озабочены решением преимущественно своих внутренних задач. В частности, протестантское сообщество в полной мере не осознает необходимости диалога с творческой интеллигенцией и, в первую очередь, с российскими литераторами, являющимися выразителями христианского мировоззрения. Игнорируя роль искусства, как общепонятного и влиятельного средства общения между людьми, протестантские церкви лишают себя почвы для диалога с секулярным миром, в котором их голос едва слышен.