Среди протестантских верующих, казалось бы, царит редкостное единодушие в отношении пьянства вообще и алкоголя в частности. Именно это отношение, негативное, а временами и резко отрицательное, в значительной мере выделяет протестантов из ряда других верующих нашей страны, где вопрос винопития был и остается по сей день больным.
Первые штундисты из русских, появившиеся на юге России в середине XIX века, отказывались пить вино, не говоря уже о крепких спиртных напитках, несмотря на праздники и другие жизненно важные ситуации, когда по русской присказке выпить «Сам Бог велел». Этим они вызывали у соседей и односельчан даже не неприязнь, а самую лютую ненависть. Их намеренная трезвость была немым укором разнузданному безудержному пьянству, в котором гибли и семья, и живые души. И здесь можно усмотреть истоки той «винной проблемы», которая, как это не парадоксально, несмотря на собственную трезвость, присутствует в жизни российских протестантов.
Сами протестанты определились в отношении к вину, но они не могут выйти из своей жизненной среды, не могут не соприкасаться с людьми, которые их окружают. Они продолжают жить в мире, который продолжает пить. И неизбежно возникает другая проблема: как верующему строить свои отношения с этим миром, как реагировать на окружающее пьянство, если к тому же оно находится не где-то за тридевять земель, а живет у тебя в доме. Когда пьют на работе. Когда пьет муж или сын, а напившись, лезет в драку, измывается и издевается, бьет смертным боем не только взрослых, но и детей. Вот строки из письма нашей читательницы Галины Георгиевны:
«Мы с мужем – верующие, поэтому муж мой, конечно, трезвый. Однако горький вкус пьянства и нам отравляет жизнь. Есть племянник, сирота, он рано лишился родителей. Когда ему было 17 лет, стал жить с нами. Теперь ему 30, а нам по 50. Стал он бомжом, пьяницей, сколько мы с ним не бились. Появляется у нас крайне редко, и в каждое появление мы пытаемся что-то сделать, чтобы спасти его. Но ничего уже не получается. Кроме боли и слез, его посещения ничего больше не вызывают. Жду их уже со страхом, приготавливаюсь. Конечно, я во всем положилась на Господа и молюсь Ему, а Он открывает истины, не жадничая, дает успокоение...
Если бы это была только одна печальная история в моей жизни. Кроме нее есть и другие. Мой отчим пил лет до 57, потом бросил нас с мамой, и это было даже лучше, хоть мы стали жить спокойно. У мужа отец утонул пьяный. Два моих дяди – пьяницы. Сестра – наркоманка, умерла. Соседи-безбожники пьют по-черному. Я пытаюсь говорить с ними о Боге, но все идет медленно, они редко трезвыми бывают, чтобы слушать. Все понимаю, но хочется, чтобы побыстрее были заметны перемены... Если посмотреть вокруг – у каждого найдутся свои собственные примеры.
В церкви про такое говорить не принято, поэтому сижу тихонько, помалкиваю. Мы из Сибири, у нас тут вообще не принято высовываться. Правила поведения в церкви строгие, если заикнешься про что-то подобное, еще начнут самих подозревать... Пьянство – наша страшная российская беда. И я столкнулась с тем, что церкви как раз не хватает знаний об этом. Знаний, почерпнутых из Священного Писания, знаний от Бога и чисто практических, медицинских. Тот, кто сам на своем горьком опыте такие знания приобрел, держит их при себе, стесняется говорить об этом. А почему?
Я приготовила одну беседу по проблеме алкоголизма. Ее название: «Мир твоему сердцу, пьяница». Стараюсь раскрыть эту проблему через отношения в семье, конечно, используя только христианские понятия. Столкнулась с тем, что практически нет литературы по этому направлению, нет серьезных авторов, которые серьезно исследоваи бы этот вопрос. А ведь это один из самых сложных вопросов, который касается нас, российских верующих. Поэтому для меня вполне очевидно, верующим надо дать такие знания, писать книги про это.
Один новобращенный, уже верующий, но еще изредка пьющий, сразу заинтересовался моими материалами. Вот еще одно подтверждение правильности моих слов».
Письмо нашей читательницы о многом побуждает задуматься. Можно согласиться с ней, что о вышеназванной проблеме если и говорят в церкви, то только в осуждение вина и винопития, оставляя за рамками разговора все остальные ее аспекты. Складывается впечатление, для того чтобы раз и навсегда «закрыть этот неудобный вопрос», вино в церквах легко предают полной анафеме. Чтобы окончательно выветрить дух вина из церковных стен, даже евхаристию совершают не вином, как заповедал Господь, а соком, выдвигая самые разнообразные теории, надуманность которых очевидна всем, кто серьезно смотрит на проблему.
Вместо исследования данного вопроса в христианской прессе и литературе можно встретить лишь нападки на вино и полное его отрицание вопреки тому, что говорит Библия. Вот один из выразительных примеров такого осуждения, который находим в статье «Христос и вино», опубликованной и газете «Жизнь и вера» № 8 (151), 2003 г.
«Следует все же отметить, что, живя в стране, богатой виноградниками, Христос, конечно, употреблял в пищу плоды винограда и пил вино, то есть виноградный сок, в его натуральном, «пресном» виде как общепринятый напиток».
«...алкоголя нет ни в одном продукте природы, он не был сотворен Богом, но искусственно создан человеком через разрушительный процесс сбраживания. Свежее вино, или только что выдавленный виноградный сок не содержит алкоголя, и если его закупорить в сосуд, куда не будет проникать воздух, оно может храниться в своем естественном виде долгое время.
...Христос не сотворил искусственного вина, которое пьянит человека. Такое вино не могло бы явить славы Божьей. Хмельное вино осуждается в Слове Божьем (Нав. 5:22. Прит. 23:20, 29:32) и служит символом смерти».
«Посмотрите все места, которые описывают тайную вечерю (Мф. 26:26-30; Мк. 14:22-26; Лк. 22:17-28; 1 Кор. 11:23:28), и вы увидите, что вино там не упоминается вообще».
Оставляя на совести пытливых исследователей выдвинутые аргументы, позволим себе только один комментарий. С 1975 г. науке и образованным людям известны эндорфины – вещества, содержащиеся в нашем организме и оказывающие действие, аналогичное опиуму. Эндорфины играют важнейшую роль в обезболивании, сердечной и нервной деятельности, в работе эндокринной системы, а также в сложных процессах, регулирующих и контролирующих вестибулярный аппарат, память, аффекты. Таким образом, то вещество, избыток которого вызывает опьянение, вещество, действие которого сопрягается в нашем сознании с понятиями «вино» и «алкоголь», оказывается, содержится даже не в каком-то «продукте природе» вроде «плодов виноградной лозы», а непосредственно в таком «продукте», как человек – вершине Божьего творения.
«И навел Господь Бог на человека крепкий сон; и, когда он уснул, взял одно из ребер его, и закрыл то место плотию» (Быт. 2:21). Такова, скорее всего, история происхождения эндорфинов в нашем мозгу. Крепкий сон – следствие первого применения наркоза, который дал человеку самый превосходный из всех анестезиологов – Господь Бог, чтобы провести известную операцию по созданию человеку помощника-жены. То есть «вино» не по привычному нам названию, а как вещество, оказывающее аналогичное ему действие, присутствует в человеческом организме даже у ребенка, и такими нас создал Бог, как бы это не было отвратительно отдельным богословам. Понятно, что все мы движимы благими целями избавления от пагубного пристрастия, которое прямиком ведет человечество в ад. Но даже и при этом хорошо бы выбирать доводы и аргументы, избегая тех, что вызывают улыбку у людей, желающих серьезно разобраться в проблеме.
Первые штундисты из русских, появившиеся на юге России в середине XIX века, отказывались пить вино, не говоря уже о крепких спиртных напитках, несмотря на праздники и другие жизненно важные ситуации, когда по русской присказке выпить «Сам Бог велел». Этим они вызывали у соседей и односельчан даже не неприязнь, а самую лютую ненависть. Их намеренная трезвость была немым укором разнузданному безудержному пьянству, в котором гибли и семья, и живые души. И здесь можно усмотреть истоки той «винной проблемы», которая, как это не парадоксально, несмотря на собственную трезвость, присутствует в жизни российских протестантов.
Сами протестанты определились в отношении к вину, но они не могут выйти из своей жизненной среды, не могут не соприкасаться с людьми, которые их окружают. Они продолжают жить в мире, который продолжает пить. И неизбежно возникает другая проблема: как верующему строить свои отношения с этим миром, как реагировать на окружающее пьянство, если к тому же оно находится не где-то за тридевять земель, а живет у тебя в доме. Когда пьют на работе. Когда пьет муж или сын, а напившись, лезет в драку, измывается и издевается, бьет смертным боем не только взрослых, но и детей. Вот строки из письма нашей читательницы Галины Георгиевны:
«Мы с мужем – верующие, поэтому муж мой, конечно, трезвый. Однако горький вкус пьянства и нам отравляет жизнь. Есть племянник, сирота, он рано лишился родителей. Когда ему было 17 лет, стал жить с нами. Теперь ему 30, а нам по 50. Стал он бомжом, пьяницей, сколько мы с ним не бились. Появляется у нас крайне редко, и в каждое появление мы пытаемся что-то сделать, чтобы спасти его. Но ничего уже не получается. Кроме боли и слез, его посещения ничего больше не вызывают. Жду их уже со страхом, приготавливаюсь. Конечно, я во всем положилась на Господа и молюсь Ему, а Он открывает истины, не жадничая, дает успокоение...
Если бы это была только одна печальная история в моей жизни. Кроме нее есть и другие. Мой отчим пил лет до 57, потом бросил нас с мамой, и это было даже лучше, хоть мы стали жить спокойно. У мужа отец утонул пьяный. Два моих дяди – пьяницы. Сестра – наркоманка, умерла. Соседи-безбожники пьют по-черному. Я пытаюсь говорить с ними о Боге, но все идет медленно, они редко трезвыми бывают, чтобы слушать. Все понимаю, но хочется, чтобы побыстрее были заметны перемены... Если посмотреть вокруг – у каждого найдутся свои собственные примеры.
В церкви про такое говорить не принято, поэтому сижу тихонько, помалкиваю. Мы из Сибири, у нас тут вообще не принято высовываться. Правила поведения в церкви строгие, если заикнешься про что-то подобное, еще начнут самих подозревать... Пьянство – наша страшная российская беда. И я столкнулась с тем, что церкви как раз не хватает знаний об этом. Знаний, почерпнутых из Священного Писания, знаний от Бога и чисто практических, медицинских. Тот, кто сам на своем горьком опыте такие знания приобрел, держит их при себе, стесняется говорить об этом. А почему?
Я приготовила одну беседу по проблеме алкоголизма. Ее название: «Мир твоему сердцу, пьяница». Стараюсь раскрыть эту проблему через отношения в семье, конечно, используя только христианские понятия. Столкнулась с тем, что практически нет литературы по этому направлению, нет серьезных авторов, которые серьезно исследоваи бы этот вопрос. А ведь это один из самых сложных вопросов, который касается нас, российских верующих. Поэтому для меня вполне очевидно, верующим надо дать такие знания, писать книги про это.
Один новобращенный, уже верующий, но еще изредка пьющий, сразу заинтересовался моими материалами. Вот еще одно подтверждение правильности моих слов».
Письмо нашей читательницы о многом побуждает задуматься. Можно согласиться с ней, что о вышеназванной проблеме если и говорят в церкви, то только в осуждение вина и винопития, оставляя за рамками разговора все остальные ее аспекты. Складывается впечатление, для того чтобы раз и навсегда «закрыть этот неудобный вопрос», вино в церквах легко предают полной анафеме. Чтобы окончательно выветрить дух вина из церковных стен, даже евхаристию совершают не вином, как заповедал Господь, а соком, выдвигая самые разнообразные теории, надуманность которых очевидна всем, кто серьезно смотрит на проблему.
Вместо исследования данного вопроса в христианской прессе и литературе можно встретить лишь нападки на вино и полное его отрицание вопреки тому, что говорит Библия. Вот один из выразительных примеров такого осуждения, который находим в статье «Христос и вино», опубликованной и газете «Жизнь и вера» № 8 (151), 2003 г.
«Следует все же отметить, что, живя в стране, богатой виноградниками, Христос, конечно, употреблял в пищу плоды винограда и пил вино, то есть виноградный сок, в его натуральном, «пресном» виде как общепринятый напиток».
«...алкоголя нет ни в одном продукте природы, он не был сотворен Богом, но искусственно создан человеком через разрушительный процесс сбраживания. Свежее вино, или только что выдавленный виноградный сок не содержит алкоголя, и если его закупорить в сосуд, куда не будет проникать воздух, оно может храниться в своем естественном виде долгое время.
...Христос не сотворил искусственного вина, которое пьянит человека. Такое вино не могло бы явить славы Божьей. Хмельное вино осуждается в Слове Божьем (Нав. 5:22. Прит. 23:20, 29:32) и служит символом смерти».
«Посмотрите все места, которые описывают тайную вечерю (Мф. 26:26-30; Мк. 14:22-26; Лк. 22:17-28; 1 Кор. 11:23:28), и вы увидите, что вино там не упоминается вообще».
Оставляя на совести пытливых исследователей выдвинутые аргументы, позволим себе только один комментарий. С 1975 г. науке и образованным людям известны эндорфины – вещества, содержащиеся в нашем организме и оказывающие действие, аналогичное опиуму. Эндорфины играют важнейшую роль в обезболивании, сердечной и нервной деятельности, в работе эндокринной системы, а также в сложных процессах, регулирующих и контролирующих вестибулярный аппарат, память, аффекты. Таким образом, то вещество, избыток которого вызывает опьянение, вещество, действие которого сопрягается в нашем сознании с понятиями «вино» и «алкоголь», оказывается, содержится даже не в каком-то «продукте природе» вроде «плодов виноградной лозы», а непосредственно в таком «продукте», как человек – вершине Божьего творения.
«И навел Господь Бог на человека крепкий сон; и, когда он уснул, взял одно из ребер его, и закрыл то место плотию» (Быт. 2:21). Такова, скорее всего, история происхождения эндорфинов в нашем мозгу. Крепкий сон – следствие первого применения наркоза, который дал человеку самый превосходный из всех анестезиологов – Господь Бог, чтобы провести известную операцию по созданию человеку помощника-жены. То есть «вино» не по привычному нам названию, а как вещество, оказывающее аналогичное ему действие, присутствует в человеческом организме даже у ребенка, и такими нас создал Бог, как бы это не было отвратительно отдельным богословам. Понятно, что все мы движимы благими целями избавления от пагубного пристрастия, которое прямиком ведет человечество в ад. Но даже и при этом хорошо бы выбирать доводы и аргументы, избегая тех, что вызывают улыбку у людей, желающих серьезно разобраться в проблеме.
