Прошедший 2007 год стал юбилейным для Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», вступившего в силу 26 сентября 1997 г.

Закон был принят, прежде всего, в интересах крупнейших российских конфессий – Православия и ислама, стремительно набиравших силу во второй половине 90-х. Однако на разработку основных положений закона оказали влияние как либеральные силы, представлявшие интересы религиозных меньшинств, протестантских церквей в первую очередь, так и властные структуры.

Первым удалось закрепить в законе конституционные положения о равенстве всех религиозных организаций перед законом и основных принципах светского государства – светской системы образования, уважения государством вероучения всех религиозных организаций, невмешательство во внутреннюю жизнь церквей.

Власти же удалось прописать в законе механизмы контроля и надзора за деятельностью религиозных организаций, сформулировать условия для приостановления деятельности и ликвидации тех церквей, чья деятельность может быть признана противозаконной.

Оснований для прекращения деятельности религиозной организаций действительно немало – это и экстремизм, и применение гипноза, и призывы не выполнять гражданские обязанности. Не хотелось бы делать излишне пессимистический вывод, что закрыть можно любую церковь – «статья найдется». Все-таки окончательное решение о ликвидации общины принимает суд, а судебные органы будут вынуждены выслушать не только сторону обвинения, но и сторону защиты.

На практике число ликвидированных по суду церквей невелико, но еще 2-3 года их были единицы. В последнее время нередки случаи прекращения деятельности религиозных организаций не за серьезные антигосударственные преступления (экстремизм, ваххабизм), а, например, за неоднократную несдачу ежегодного отчета о своей деятельности. Такой случай имел место в уходящем году в Санкт-Петербурге с одной пятидесятнической церковью.

Следует отметить, что за последние два года многократно возросло число церквей, подвергнутых проверке контролирующими органами (Росрегистрация). Хотя право контролировать многие аспекты деятельности церквей получено еще десять лет назад, тотальные проверки начались сравнительно недавно.

В нашей стране любая проверка сопровождается желанием найти как можно больше даже незначительных нарушений – нужно рапортовать начальству! В результате проверок выявляется много обстоятельств, требующих серьезной «работы над ошибками» пасторов и священников.

И дело не только в том, что религиозные организации создаются не для бесконечной бумажной работы и потому не могут уследить (правда, иногда сознательно не хотят) за выполнением многочисленных предписаний закона. Сами требования закона противоречивы.

Так в 2007 году несколько десятков церквей Северо-западного региона получили предписание изменить указанные в их уставах юридические адреса на адреса помещений, где они реально находятся. Такое же требование касается церквей, которые сейчас зарегистрированы в квартире или в жилом доме.

Тем не менее, самим органам юстиции известно, что требования относительно того, какой именно адрес может являться местом нахождения религиозной организации (домашний адрес пастора, жилое или нежилое помещение) не урегулировано окончательно.

То же касается требований о невозможности для иностранных граждан являться руководителями и членами религиозных организаций. Это требование противоречит конституционным положениям о свободе совести для всех независимо от гражданства, сам же закон не дает четкого понимания, что означает, что иностранец находится на территории России «постоянно и на законных основаниях». И таких противоречий немало.

С усилением контрольных функций государства можно было бы согласиться, если бы были реальные льготы для церквей. И в Германии, и в США государство имеет право вмешиваться в деятельность религиозных организаций, в частности, определять, насколько их деятельность является религиозной, а не, скажем, коммерческой. Но там существует реальное освобождение от налогов.

У нас же налоговые льготы мизерные и касаются лишь производства «предметов религиозного назначения» - узкого перечня предметов, которые практически никогда не производятся евангельскими церквями. Но даже если община производит четки, календарики и т. п. она обязана соблюдать все формы непростой бухгалтерской отчетности.

Но, пожалуй, самой серьезной проблемой, с которой столкнулись в последнее время верующие – сложности с регистрацией новых церквей. Несмотря на кажущуюся детальную регламентацию процесса регистрации религиозных организаций, на практике заявители сталкиваются с серьезными проблемами.

Положения ст. 12 Закона, регламентирующие отказ в государственной регистрации религиозной организации, носят расплывчатый характер, например, «устав и другие представленные документы не соответствуют требованиям законодательства», «устав содержит внутренние противоречия». Такого рода формулировки приводят к отказу в регистрации по формальным основаниям, даже если имеют место небольшие недочеты, которые могли бы быть исправлены в «рабочем порядке» в течение месячного срока, установленного для государственной регистрации.

Закон, позволяя обжаловать отказ в государственной регистрации в суде, также разрешает подать весь пакет документов еще раз. В то же время рассмотрение вновь поданных документов не ограничивается проверкой исправления заявителем ошибок согласно предшествующему отказу. Регистрирующий орган оставляет за собой право отказать религиозной организации в государственной регистрации по новым основаниям (в частности, и по тем, которые не вызывали вопросов при первичном отказе).

Уточнение нормы Закона о недопустимости повторного отказа в государственной регистрации религиозной организации по новым основаниям при условиях идентичности поданных заявителем документов помогло бы преодолеть искусственно создаваемую волокиту, которая является благодатной почвой для коррупции. Ярким примером беспомощности положений Закона в деле защиты религиозных организаций является история с государственной регистрацией евангельской церкви «Христова миссия». Церковь была зарегистрирована зимой 2007 года с 12-го (!) раза после двухлетней борьбы с Росрегистрацией. Все основания отказа были связаны с одной и той же редакцией устава церкви, в котором 11 раз чиновники находили «внутренние противоречия».

Искусственно создаваемые сложности при государственной регистрации фактически выводят инициативные группы верующих из правового поля, способствуя их маргинализации и росту негативной оценки государства со стороны верующих. Кроме того, государство лишает себя действенных механизмов контроля, которые могут быть применены в отношении зарегистрированного религиозного объединения. Наглядным примером этого может служить развивающаяся на наших глазах драма, когда группа верующих с детьми нашла убежище в подземелье, ожидая «конца света» и угрожая взорвать себя в случае вмешательства властей. Примечательно, что, согласно мнению СМИ, государственные органы не имели о фанатиках никаких сведений, хотя культ имеет последователей во многих регионах России и в странах ближнего зарубежья.

В свое время Советское государство фактически вынуждало церкви регистрироваться (нередко нарушая права и законные интересы верующих), теперь же власть создает немалые трудности тем, кто хочет выполнить все требования закона и получить статус юридического лица.

До сих пор не решены и другие важнейшие вопросы: регламентация порядка возвращения церковной собственности законным владельцам, наделение церквей земельными участками под строительство культовых зданий и другие. В целом государству еще предстоит провести в тесном контакте с религиозными организациями немалую работу по корректировке отдельных положений Закона.