Deprecated: Function split() is deprecated in /home/mirtru/gazeta/content/index.php on line 221
ДЕЛО О ЛЕНИНГРАДСКИХ ПЯТИДЕСЯТНИКАХ / Интернет-газета «Мирт»
Главная / Статьи / Общество / ДЕЛО О ЛЕНИНГРАДСКИХ ПЯТИДЕСЯТНИКАХ
ДЕЛО О ЛЕНИНГРАДСКИХ ПЯТИДЕСЯТНИКАХ
ДЕЛО О ЛЕНИНГРАДСКИХ ПЯТИДЕСЯТНИКАХ
12.10.2012
1682

18 ноября 1950 года и в январе 1951 года органы УМГБ Ленинграда одновременно арестовали целую группу людей. Для того времени случай заурядный: в стране полным ходом шла кампания против «безродного космополитизма», а в городе на Неве раскручивалось знаменитое «Ленинградское дело». Жертвами репрессий становились видные партийцы, чиновники, представители культурной элиты…

Но на этот раз внимание чекистов привлекли простые, казалось бы, ничем не примечательные люди: крестьянин Иван Боровков, рабочий Антон Моренков, работница поликлиники Александра Алексеева, домохозяйка Анна Суханова, уборщица Мария Гаврилова, плотник Михаил Четокин, кассирша Татьяна Иванова, слесарь Василий Иванов. Возраст – от 37 до 54 лет. Их преступлением была принадлежность к подпольной общине пятидесятников.

В годы Великой Отечественной войны Советское государство смягчило религиозную политику. В Ленинграде 17 октября 1946 года получила регистрацию община ЕХБ. На Охте открылся молитвенный дом, который посещали не только евангельские христиане-баптисты, но и пятидесятники, верующие других протестантских течений.

Bнтон Моренков еще в юности, с 1928 года, ходил на собрания евангельских христиан. После того как в Ленинграде закрылись все молитвенные дома, он надолго потерял связь с верующими. Короткая, но важная встреча состоялась лишь в 1944 году. Военная часть, где служил в это время Моренков, находилась в Печорском районе Псковской области. Однажды Антон разговорился во дворе дома с местной жительницей и спросил, есть ли поблизости собрания евангелистов. Оказалось, что его собеседница, Вера Куприна, – дочь местного пресвитера Ивана Акимовича Боровкова.

На другой день в воскресенье Антон отправился к Ивану Акимовичу. Ему пришлось подождать, пока хозяин вернется с богослужения. Они познакомились, вместе помолились. В Эстонии, куда раньше относилась территория Печорского р-на, Боровков служил проповедником и книгоношей.

Из пятидесятнических лидеров он лично знал Н.П. Смородина, хотя, по его признанию, не во всем был с ним согласен (вероятно, Боровков принадлежал к воронаевскому течению). Уходя, Моренков оставил пресвитеру свой адрес, но ответа не получил (в те времена доверять почте было опасно). Однако прошло три года – и они не только встретились, но и стали единоверцами, товарищами по служению…

Вернувшись после войны в Ленинград, Моренков начал посещать дом молитвы ЕХБ. В 1947 года он попросил пресвитера А.С. Чижова о своем крещении, но получил отказ, хотя и выдержал испытательный срок.

В те годы власти через церковных руководителей строго ограничивали крещение молодежи да и людей постарше, имевших способности к служению. Разумеется, Моренкову не объясняли этих обстоятельств, а просто сообщили, что он пока духовно не готов.

После обидного, малопонятного отказа Антон приуныл, даже перестал посещать собрания. Однажды в конце лета 1947 года он зашел в гости к Александре Алексеевой, которую знал по собраниям на Охте. Она рассказала о приезде в Ленинград служителя из Псковской области. Антон тут же отправился на квартиру, где остановился гость.

Это оказался старый знакомый – Иван Акимович. Боровков сообщил, что прибыл в город по Божьему повелению: благословить Антона на служение благовестника. В следующее воскресенье в маленькой комнате Анны Корьюс (вдовы расстрелянного служителя Карла Корьюса), в присутствии нескольких верующих женщин состоялось посвящение. Возложив руки, Боровков благословил нового служителя. Правда, он не был еще крещен, но другого подходящего кандидата, видимо, не имелось. Труд Моренкова на новом поприще продолжался три года и три месяца.

В Ленинграде, в поселке Тосно и в Тосненском р-не Ленинградской области собирались по разным адресам несколько пятидесятнических групп. Община Боровкова, у которого теперь появился энергичный помощник, стала наиболее деятельной и быстрорастущей, превратилась в своеобразный центр пятидесятнического подполья.

Александра Алексеева, пригласившая Антона к Боровкову, считалась в общине пророчицей. В марте 1948 года Моренков получил от нее указание ехать к Ивану Акимовичу в Тайлово (Псковская обл.) для принятия водного крещения.

Встреча служителей состоялась в конце апреля. И.А. Боровков крестил Моренкова и познакомил со своим зятем – проповедником Федором Куприным. Куприн принял пятидесятническое учение в Швеции, где впервые побывал на необычном собрании с молитвой «на иных языках» и исцелением больных.

Таким образом, крещение Антона все же состоялось, но не в церкви ЕХБ. Он стал ближайшим помощником Боровкова, а в его отсутствие (пресвитер не мог часто бывать в Ленинграде) – фактическим главой общины. Верующие собирались тайно, соблюдая строгую конспирацию. И все же в определенном смысле они были свободнее, чем братья и сестры на Охте. Никто не вмешивался в их церковную жизнь, никто не указывал, о чем можно проповедовать, а о чем - нельзя.

В молитвенном доме баптистов Моренков надолго остался бы пассивным посетителем (ничего другого ему бы не позволили). Теперь же он руководил общиной, благовествовал и – без оглядки на уполномоченного – крестил новообращенных (хотя, по совету Боровкова, не гнался за количеством). Нелегальные крещения совершались обычно тайно, по ночам в открытых водоемах – на речке Каменке в Ленинграде, а также в Новолисино и Саблино Ленинградской обл.

Небольшими группами – от 4-5 до 15-20 человек – верующие собирались друг у друга: в Коломягах, где жил Моренков, у Анны Корьюс на улице Петра Лаврова, у сестер Егоровых на улице Красной Конницы, по другим адресам, а также в Ленинградской области – в Тосно, Саблино и Новолисино у М.Ф. Четокина. Места встреч постоянно менялись. Верующие читали Библию, слушали проповеди наставников, молились «на иных языках».

Собрания посещали не только люди пожилого и среднего возраста, но и около 20 юношей и девушек. В основном сохранились лишь их имена – Михаил, Мирон, 20-летний Сергей (прибывший в Ленинград на учебу), Борис, сестры Вера, Шура и Тоня Егоровы…

На собраниях все чаще звучали пророчества, обещавшие, что до второго пришествия Иисуса Христа остались считанные месяцы. Он придет к концу тридцать третьего года безбожной власти «антихриста» (то есть в ноябре 1950 года). Антихрист понимался не как реальная личность, а символически – как государство, отвергшее Бога (впоследствии это и было истолковано чекистами как антисоветская пропаганда).

Неудивительно, что пятидесятники столь доверчиво приняли предсказание. Тяжелая жизнь в постоянном напряжении, нужда, страх преследований, омрачавший даже радость молитвы и духовного общения... Людям хотелось верить, что их страдания скоро закончатся. Эта надежда утешала, помогала выжить, мобилизовывала все их духовные силы.

Сам Антон Иванович писал Боровкову, что «мой путь по большей части проходит по оскорблениям и унижениям, но я ни на что не взираю, никто не может меня столкнуть с этого прямого пути… работа моя благоуспешна, в церкви Господь помножил и много душ дал, за что благодарю Господа…»

В проповедях, указывая на свою рубашку, Моренков говорил, что она не успеет износиться до пришествия Христа. Он призывал верующих полностью посвятить себя Богу, отделившись от мира, и не только самим очищаться духовно, но и «сеять слово Божье, чтобы приблизить к Господу народ и больше спасти народа и душ человеческих».

Другой проповедник – Михаил Четокин учил, что община должна быть покрыта бронею праведности и чиста совестью как полки со знаменами.

Периодически верующие во главе с Моренковым выезжали в разные места Ленинградской, Псковской, Новгородской областей, где встречались с единоверцами и совершали нелегальные крещения. Например, летом 1950 года Моренков с помощниками дважды побывал в Лычковском районе Новгородской области, где в деревне Накладец жили родители одной из прихожанок.

Отец – Степан Данилович Данилов когда-то был осужден на три года за проведение нелегальных собраний и теперь опасался возобновлять их. Беседа с ленинградским служителем ободрила его. Кроме д. Накладец, Моренков провел собрания в в селах Муры и Мирохны, а в начале осени, в свой второй приезд, крестил около 15 человек.

Таким образом возникали новые общины, в дальнейшем развивавшиеся самостоятельно. Советские документы конца 1950-х годов упоминают про некие «группы сектантов» в Лычковском р-не Новгородской области, в том числе в с. Муры (ныне эта территория относится к Демянскому району). Есть все основания полагать, что это были пятидесятники, крещенные Моренковым.

Осенью 1950 года Боровков переехал в Ленинград на постоянное жительство с планами еще более активного служения. К этому времени община насчитывала более 60 человек (не считая приближенных), причем около 30 человек были крещены Моренковым.

Но над верующими уже сгущались тучи. Ожидаемая дата второго пришествия действительно оказалась судьбоносной, но совсем в ином смысле, чем думали пятидесятники. В ноябре 1950 года начались аресты. У Моренкова на свободе остались жена Степанида и дети в возрасте от 2 до 17 лет – Геннадий, Алексей, Лидия, Надежда и Виктор.

Следствие длилось недолго, а суда, как такового, не было вовсе. Решением Особого Совещания при министре государственной безопасности СССР от 23 июня 1951 года И.А. Боровков и А.И. Моренков получили 10 лет исправительно-трудовых лагерей, остальные шестеро – сроки от 5 до 8 лет.

Все осужденные были признаны виновными не только в религиозной деятельности, но также в клевете на советский строй, агитации против советской власти (стандартные для того времени обвинения). Проповедник В.Д. Иванов обвинялся также в пособничестве оккупантам, хотя в действительности он добровольно ушел в партизанский отряд, служил связным штаба и участвовал в боевых операциях.

Когда после смерти Сталина в стране началась политическая «оттепель», дело было пересмотрено. Осужденные пятидесятники, кроме Боровкова и Моренкова, были досрочно освобождены, а обвинение их в антисоветской деятельности признано необоснованным.

В дальнейшем Василий Иванов продолжил служение в Ленинграде, возглавив незарегистрированную общину пятидесятников-воронаевцев.

Вспоминают пожилые верующие и служителя Ивана Акимовича (фамилия неизвестна). Видимо, это был И.А. Боровков, хотя есть достоверная информация, что в 1960-е годы он стал пресвитером зарегистрированной общины ЕХБ у себя на родине в г. Печоры.

Остаются неизвестными судьбы А.И. Моренкова и других осужденных по этому делу. Если, вы, читатель, что-нибудь знаете о них или их детях, пожалуйста, напишите мне.

Чекистам не удалось разгромить пятидесятническое движение в нашем городе. По приблизительным подсчетам, в 1950-е годы подпольные группы ХВЕ объединяли не менее 150-200 человек, в 1970-е – 400-450 человек. Но это уже другая история…