Совсем недавно могильная плита с именем человека, о котором повествует эта небольшая книга, была поднята со дна Выборгского залива. В России во времена советского лихолетья имя барона Павла Николаи было предано забвению, и даже его могильная плита на маленьком островке в восхитительном парке Монрепо, близ Выборга, была осквернена. Однако в период расцвета России имперская семья баронов Николаи, принадлежавшая к избранному кругу российской аристократии, была широко известна и в России, и в Европе.

У русского читателя, возможно, до сих пор сохраняется насаждавшееся в советские годы карикатурное представление об аристократах - якобы сплошь чванливых, праздных баронах да князьях. Между тем серьезные историки отмечали, что в XIX в. российская знать была самым образованным, культурным, космополитичным классом Европы. Павел Николаи свободно говорил на шести языках, не считая латыни и греческого. Монрепо, усадьба рода Николаи, сейчас понемногу восстанавливаемая трудами энтузиастов, было, несомненно, как и многие другие дворянские поместья, важным культурным центром с прекрасной библиотекой.

Перед бароном Павлом Николаи, чьи предки верой и правдой служили русским императорам со времен Павла I, открывались блестящие перспективы государственной карьеры, но он выбрал иной, необычный путь. Николаи стремился посвятить себя христианскому служению ближним: он, много путешествуя, начал помогать заключенным в тюрьмах и проповедовать. Значительные последствия в его жизни имела встреча в Европе с профессором Джоном Мотом, руководителем Всемирной студенческой христианской федерации. Барон Николаи решил, что его призвание заключается в христианской работе со студентами, прежде всего, в России.

Задача эта в предреволюционные десятилетия была не из легких. Русские студенты, во всяком случае в своем большинстве, тогда служили иным богам. Студенчество шло в авангарде революции, дух скептического отрицания традиционных ценностей заставлял «самый передовой» слой общества с самонадеянностью молодости насмешливо отвергать веру отцов. Существовало и другое препятствие: барон Николаи был лютеранином, а служить ему предстояло в православной стране. Впрочем, Павел Николаи всегда подчеркивал, что прозелитизм ему совершенно чужд. Он стремился, небезуспешно, находить со своими православными друзьями общий язык.

Стараниями Павла Николаи и его соратников, христианские группы возникли во многих русских университетах, а Монрепо превратилось в центр христианского студенческого движения. Мы очень мало об этом знаем, ведь революция разгромила движение. Сам Николаи чудом спасся в Монрепо, когда от классового гнева красных его защитили работники усадьбы, видевшие от него столько добра. Ближайший сотрудник Николаи, православный профессор Владимир Марцинковский из Самары, был брошен в большевистский застенок, а затем выслан из страны. Коммунистическая Россия оказалась отрезаной от Монрепо границей с независимой Финляндией. Но барон Николаи умирал с непоколебимой уверенностью верующего в то, что внешняя победа зла временна, а семена внутреннего обновления, которые он старался сеять в сердцах людей, поведут в Жизнь Вечную.

из книги П. Гундерсена
«Павел Николаи из Монрепо»
Библейско-богословский институт Св. Апостола Андрея
www.standrews.ru