Недавно я получил письмо от одного разбитого горем отца. Его девятнадцатилетний сын был признан ВИЧ-инфицированным.
Когда был установлен такой диагноз, сын признался родителям, что он гомосексуалист. Когда отец узнал об этом, его разум сразу же наполнился счастливыми воспоминаниями о том, как они проводили всей семьей отпуск, соревновались в запоминании библейских текстов в воскресной школе и мыли вместе машину. Но за очевидной болью, которая превратила обещание радости в жесткую насмешку, скрывалась более глубокая борьба, проявившаяся в его вопросе: «В чем я ошибся? Я делал все необходимое для воспитания ребенка, и теперь он умирает, и к тому же извращенец. Во что же теперь верить?».
Прислушайтесь к его словам: «Должно быть, существует какой-то замысел для жизни, которому я не следовал как должно. Или, возможно, есть какой-то план, который не был мне полностью открыт. Если же я все делал правильно, то Бог должен отвечать за исполнение Своей части. Или нет никакого плана? Неужели нет ничего предсказуемого? Или Бог не заботится о нас?».
Падшие люди (включая искупленных) отчаянно хотят верить в существование определенного жизненного порядка — причинности и предсказуемости, которые могут дать нам уверенность в ожидании требуемых результатов от ответственных действий. Биллиардные шары двигаются в направлении, определяемом исключительно силой и углом удара. Не таким ли образом работает все в жизни? Если мы растим своих детей правильно, то они пойдут по правильному пути. Если мы верны в десятине, то будем наслаждаться финансовыми благословениями. Если мы проводим время в Его Слове, то Бог ясно покажет нам, как следует поступать в каждой ситуации.
Я иногда удивляюсь хаотической непредсказуемости наиболее сложных реалий бытия, с которыми нам приходится сталкиваться. Мы любим превращать принципы Писания в обетования, чтобы успокоиться, точно зная, что принесет день грядущий. Подобным образом часто толкуется стих из Книги Притч 22:6: «Наставь юношу при начале пути его: он не уклонится от него, когда и состарится». Самые серьезные преступления маленьких детей – это вспышки гнева и дерзость. Их родители предпочитают думать, что соответствующая дисциплина, утверждающая любовь и постоянная молитва в конце концов превратят трудного ребенка в ответственного взрослого.
Но где-то в темных областях нашего разума, которые мы отказываемся осветить, затаилась не дающая покоя мысль, что все это, возможно, не так. Может быть, наши самые большие усилия жить в послушании не гарантируют желаемого результата. Когда мы слышим, что сын нашего друга болен СПИДом, то хотим определить, какой оплошностью родителей объясняется эта проблема. Если мы сможем точно указать их ошибку, то, возможно, удастся избежать ее в отношении своих детей.
Мы успокаиваем свои страхи, настаивая на том, что жизнь предсказуема. Нам необходимо знать, что можно сделать нечто и события будут происходить сообразно нашим пожеланиям. Таким образом, мы тратим больше сил на исследование принципов успешной жизни, чем на умение обретать покой в Боге.
Но наш поиск все равно заканчивается неудачей, всегда и неизбежно. Мы терпим поражение по одной простой причине: Бог никогда не открывал жизненные принципы, которые предназначались бы для того, чтобы дать нам гарантированные результаты. Открытые Им принципы даны, чтобы направлять нас в нашем стремлении отражать Его характер, а не комфортно устраивать свою жизнь. Наше предназначение – уповать на Божью благость, а не на достоверность принципов.
И мы должны доверять Богу, живя честно в этом мире. Жизнь вне Эдема – это неразбериха. Ничто не имеет достаточно смысла, чтобы позволить нам обрести покой, живя согласно определенному шаблону.
Физический мир в основном предсказуем. Не подчинена ли сфера человеческих отношений в той же мере действию объективных и надежных законов? Мы ищем способ, как соединить наш внутренний мир и сферу отношений, подобно строителю, сравнивающему на просвет кальки чертежа, вместо того чтобы следовать за Богом, не имея никакой более высокой цели, кроме познания Его Самого. Ведь сказал Господь: «Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа» (Ин. 17:3).
Одна моя знакомая плакала, рассказывая о том, как она разочаровалась в Боге. Несколько месяцев назад юноша, которого она хорошо знала, покончил с собой. Вскоре после этого она услышала историю о некоем безумце (он не был христианином), который прыгнул с четвертого этажа в попытке самоубийства. Но упал он на что-то мягкое и остался в живых, без единой царапины.
Почему один человек умер, а второй остался жив? Обратите внимание на то, как скор наш разум на поиски объяснения. «Возможно, Бог избавил верующего от ожидающей его впереди ужасной боли, позволив совершить самоубийство, а неверующий, может быть, был спасен для того, чтобы получить возможность услышать Евангелие». Может, так оно и было.
Но мы не знаем точно. Все, что мы можем, — это доверять Богу в том, что каким-то образом продолжает неизменно осуществляться хороший план. Мы пытаемся развить доверие Богу, стараясь понять, почему происходят те или иные события и как организовать свою жизнь так, чтобы увернуться от жестоких неудач. Если бы мы поняли все «как» и «почему» в жизни, то у нас, безусловно, не было бы надобности в вере. Предсказуемый мир не требует ничего, кроме следования его принципам. Однако жизнь непредсказуема.
Битва с непредсказуемостью таким образом вращается вокруг нашего желания никогда не испытывать ужаса жизни в несправедливом, иррациональном и хаотическом мире, в котором некому доверять, кроме Бога.
Битва с неверием
Чем больше мы осознаем, что не существует жизненной модели, гарантирующей определенной результат, тем в большем противоречии мы оказываемся со своим отношением к Богу. Мы требуем, чтобы подобная модель существовала, желая защититься от превратностей жизни. И мы настроены избежать этого ужаса, поскольку не до конца уверены, что Бог вполне благ, чтобы довериться Ему.
Если мы заинтересованы в том, чтобы справляться с жизненными проблемами, исследуя их первопричины, то должны понять одну истину, которой долгое время пренебрегали: ничто и никогда не изменяло и не изменит сердце человека, кроме как:
• отказ доверять Богу как всецело благому (это вошло в человеческую природу от Адама и распространяется на каждого новорожденного ребенка) и
• откровение о Божьей благодати, которое выявляет степень Его благости (это откровение не может быть дано отдельно от человеческого греха, а также Христовой жертвы и воскресения).
С того момента как Адам пришел к заключению, что Богу нельзя доверять в такой непредвиденной проблеме, как непослушание жены, его потомки (как мужчины, так и женщины) соглашаются, что определенные жизненные трудности лежат вне Божьих возможностей или желания справиться с ними.
Подозрение, что Бог не заслуживает полного доверия, лежит в корне всего, что называется порочностью. До тех пор пока это подозрение не будет выявлено, а наше недоверие Богу не будет признано главной силой, стоящей за каждой лишенной любви жизненной реакцией, мы будем решать свои проблемы в лучшем случае поверхностно. Решать, создавая иллюзию мира.
Формирование правильной самооценки, освобождение от опутывающего нас стыда, посвящение себя смирению, понимание запутанных связей между прошлым насилием и нынешними трудностями, покаяние в грехах против других людей, стремление разобраться в своих чувствах, осознание наших глубочайших желаний — ничто не может породить благочестия посреди наших проблем до тех пор, пока мы не признаем своего нежелания верить в совершенно благого Бога и своего отказа доверять Ему настолько, чтобы служить Ему даже в страданиях.
Когда мы приближаемся к Богу со склоненной головой мытаря, взывая о милости, потому что видим, насколько сильно оскорбили Его, назвав плохим, то вместе с прощением приходит и осознание, которое в конце концов переполняет наше сердце: «Он не гневается! На самом деле Он улыбается! На Его лице нет и тени пренебрежения! Его объятия широко открыты! Я плевал на Него, а Он хочет обнять меня! Я никогда не видел ничего подобного!».
Бог неотразимо привлекателен, когда полностью открыт. Богословы называют это неотразимой благодатью. Наше сердце из невинного превратилось в надменное из-за нашего подозрения, что Бог не благ. И из надменного оно превращается в благодарное (и все более доверяющее), когда мы видим, что история не была рассказана до конца. Он лучше всего, что мы могли бы ожидать, исходя из нашего прошлого опыта. Никто не благ так, как Он. Поэтому только Он достоин поклонения.
Когда случаются несчастья вроде тех, когда сыновья совершают самоубийства, незамужние дочери оказываются беременными, когда мы лишаемся работы, когда аварии разрушают нашу жизнь, — мы сражаемся с верой. Действительно ли Бог благ? Знает ли Он, насколько глубока наша рана и как сильно мы жаждем облегчения? Знает ли Он, что наше смятение грозит раздавить остаток веры грузом цинизма и безысходности?
Излюбленная цель сатаны – держать откровение Божье во Христе под покровом. Он изо всех сил убеждает нас, что нет никаких оснований верить, что Бог благ. Он указывает на несправедливость и страдания жизни как на подтверждение того, что Богу не стоит доверять. Сатана старается обмануть нас, как когда-то Еву. Он хочет, чтобы мы думали, будто Бог скрывает что-то от нас, что Он, отдавший Своего Сына, удерживает от нас что-то доброе.
И для достижения этой дьявольской цели у сатаны один способ — побудить нас сосредоточить на чем угодно, кроме единственной вещи, позволяющей Богу полностью явить Свою благодать, — а именно, греха. Сатана побуждает нас:
• замечать чужой грех больше, чем свой собственный;
• считать грех менее отвратительным, чем он есть на самом деле – возможно, называя его объяснимым и в некоторых случаях даже желательным;
• объяснять грех как нормальную реакцию на жизненные разочарования и, следовательно, достойный скорее сочувствия, нежели осуждения;
• думать о ненависти к себе и о стыде как о более серьезной проблеме, чем грех;
• относиться ко греху просто как к какой-то детской шалости;
• расценивать грех всего лишь как прискорбный путь к законному облегчению гнета и боли – путь, который автор этого мира (кто бы он ни был) сделал неизбежным;
• возлагать вину за наши проблемы на что-то, что можно исправить, улучшив образование, общество или создав больше возможностей для саморазвития и самовыражения.
Когда сатана достигает успеха в любом из этих хитрых методов, ошеломляющая реальность Божьего милостивого характера затуманивается, недооценивается и принимается как должное, а Его сила изменить нас – блокируется. До тех пор пока мы сосредоточены на жизненных испытаниях и разочарованиях, ощущая собственную боль острее, чем боль, причиненную нами Богу, мы будем сражаться с верой в Божью благость! Нашей веры будет достаточно только на хорошие времена, когда мы будем говорить: «Как благ Господь! Я только что получил повышение». Но когда наступают тяжелые периоды, внутри нас поднимается гнев на небесного Отца, Который так плохо обращается со Своими детьми. Этот гнев разрушает веру, исключает поклонение, издевается над добродетелью служения и ворует нашу радость.
Наша культура потеряла ощущение греха. Мы считаем Бога скорее добродушным, чем святым (до тех пор, пока Он не откажется благословлять нас), а себя — скорее притягательными и израненными, чем недостойными благословления. Без сокрушающего осознания личного греха — греха, когда мы называем Бога плохим, — не будет неотразимого видения благодати! А без видения благодати не будет целенаправленного движения к доверию Богу, достаточному, чтобы начать заботиться о ком-то другом, кроме себя самого. Только совершенно уникальная Божья доброта, во всей полноте явленная в Его смерти ради ненавидящих Его людей, будет вести эгоистичных людей к искренней любви.
Единственная проблема, для решения которой Бог обещает сделать все возможное (в этой жизни), — это наш эгоизм. Бог не дает никаких гарантий финансового преуспевания, хорошего здоровья или благосклонного отношения людей. Но Он явно озабочен тем, как развить в нас самоотверженность, коренящуюся в беззаботной и радостной уверенности в Нем как единственном пути к жизни с избытком. И Он отказывается хоть на миг оставить эту озабоченность, несмотря на наше настойчивое утверждение, что для обретения радости требуется нечто большее, чем способность любить других.
Мы знаем, что хотим быть счастливыми. Почему же Он не отвечает на наши нужды? Как мы можем называть Его благим, когда Он кладет под рождественскую елку корзину с фруктами, а мы просили велосипед? Божья позиция заключается в том, что мы не будем в полной мере ценить доброе в своей жизни до тех пор, пока прежде не начнем ценить Его. А ценить Его означает, узнав Его в полной мере, стать радикально щедрыми людьми, поглощенными радостью дарования познания Его другим.
Поэтому Он собирается сделать нас хорошими в плохом мире, готовя к тому, чтобы мы были счастливы в мире совершенном.
Для того чтобы понять свою эгоистичную природу и быть коренным образом восстановленными как любящие, бескорыстные поклонники (какими и задумал нас Бог), мы должны увидеть, что сражаемся с непредсказуемостью: жизнь в действительности — это непредсказуемая трагедия, в которой невозможно найти покой вне уверенности в Божьих благих намерениях по отношению к нам.
Также мы должны увидеть, что сражаемся с неверием: мы никогда не будем считать Бога достаточно добрым, чтобы превратить нас в хороших людей, до тех пор пока не увидим, насколько мы плохи и насколько Он добр, по-прежнему отдавая нам Себя.
Ларри КРАББ,
из книги «Постигая, кто мы есть»,
издательство «Нард», 2005
