Наступил сентябрь 2031 года. Лето и так выдалось холодное и сырое. Температура же сейчас опустилась вовсе до 2-3 градусов. Подполковники Юрий и Александр сидели в парилке бани Юрия, вернее, в бане его деда, предвкушая все прелести выходных дней после бесконечных боевых дежурств и внеплановых занятий.
Банька была не совсем обычная, потому что топилась она по-черному. И Александр при первой возможности всегда напрашивался к Юрию подышать этим горячим с легкой примесью гари паром. Остывала она быстро. Потому и мылись по-скорому, чтобы и деду что-нибудь оставалось…
Офицеры дружили с самого военного училища. Им несказанно повезло служить тоже вместе на одном из важнейших оборонных объектов. Так и доросли до командиров боевых, скажем так, постов.
– Что это за вываренные трусы на тебе? – подначивал Александр Юрия.
– Это не простые. Они из биохлопка.
– Слушай ты, язва прободная, а какая разница между простым хлопком и биохлопком? – продолжал глумиться гость.
Юрий, не зная что ответить, пытался отмахнуться:
– Что ты пристал. Возьми и почитай. Это экологически чистейший материал и выращивается на почвах без удобрений…
– Какой-какой?.. «Чистейший»?! – Передразнивал Александр Юрия. – Да ты-то хоть видел, как растет хлопок? И не все ли равно, на чем вырастет эта вата: на химических удобрениях или, пардон, на навозе… Это что – белье широкого спектра применения. Можно и сожрать по случаю?
– Сам ты клубень картофельный…
Подобные споры и разговоры у них были визитной карточкой их дружбы, которой, естественно, многие завидовали. Некоторые видели в этом даже вред службе. Ведь никогда не выдадут друг друга, защитят и любого начальника поставят в такое неудобное положение…
Зайдя в комнату, оба плюхнулись в кресла перед растопленным камином, который тоже был, как Александр говорил, «из Средневековья». Топил его дед исключительно ольховыми дровами. Воздух огромнейшей комнаты бревенчатого дома наполнился теплом и запахом «купеческих» дровишек, именно «купеческих», как любил хвастать дед Юрия.
Между креслами на старом сундуке, заменявшем столик, уже стоял глиняный литровый чайник (на меньшее друзья не соглашались). Заваривал чай дед, никому не доверяя этот «процесс», и «без всяких присадок, ибо чай должен быть чаем, а не желудочным сбором из трав». Друзья надолго предались тишине, глазея на огонь. Дед исчез незаметно и уже шумел в бане, со звоном и грохотом что-то там роняя.
– Санёк! – Юрий хлебнул из огромной кружки, наконец, нарушив молчание, – технику, что пригнали, по ночам продолжим осваивать?
– Плевать… Впервые что ли. И что это ты засуетился. Бери «Руководство по эксплуатации» и вперед… Обезьянья работа. «Включи тумблер! Если стрелка не отклонилась в закрашенный сектор, щелкни другим» … Вот и вся военная наука.
– Санек!.. – Юрий заискивающе взглянул на Александра, – ну куда я без тебя… Там закрашенным сектором не обойдется!
– Юрка! Это тебе не физика, что ты списывал у меня в училище. Это серьезная техника. Один процессор, говорят, в целый кубит. Ты ваще представляешь хотя бы один кубит?! Это ж не машина, а зверь!
– «Зверь», – вдруг вмешался появившийся в дверном проеме распаренный дед. - Это какой такой «Зверь»? Из «Апокалипсиса» что ли?
– Началось, – с раздражением произнес Юрий. – Дед, умоляю тебя: не вникай! Это совсем другой качественный уровень…
– Да я и не вникаю. Просто интересно все как-то и неожиданно. Я помню, уже в возрасте решил освоить компьютер. 386-ой был для нас верхом совершенства. А тут… 1 кубит говоришь… Это ж сколько в гигах?
В комнате снова наступила тишина. Ее нарушил дед:
– Кубит кубитом, внучок, а баню по-черному любишь. Нет, я не против прогрессов и килобайтов. Но когда сплошная технотронность… Это ж сглузнуть можно… Я вот всегда вспоминаю в этом случае Бунина:
И цветы, и шмели, и трава, и колосья,
И лазурь, и полуденный зной…
Срок настанет – Господь сына блудного спросит:
«Был ли счастлив ты в жизни земной?»
Дед читал медленно, как бы вникая в смысл. Его прервал Юрий и снова раздраженно скороговоркой закончил:
И забуду я все – вспомню только вот эти
Полевые пути меж колосьев и трав –
И от сладостных слез не успею ответить,
К милосердным Коленам припав.
И не сделав паузы, также скороговоркой подытожил:
– Дед! Пошел я на кухню с ухой справляться, не надоедай здесь своей классикой… Она мне с детства поперек горла стоит…
Александр сразу же полюбопытствовал:
– А что это за «Зверь» из Апокалипсиса?
– Да все очень просто, хотя любят у нас умники загадками объясняться. Книга эта – последняя в Библии. Называется «Откровение». Это по-гречески так и звучит «Апокалипсис». Причем придают этому слову какое-то тайное и угрожающее значение. Там просто образов много. Конечно же, описаны они Иоанном не в мишках плюшевых. Там драконы, звери, саранча… Но больше всего лет так сорок назад пустили «страшилку» о некоем компьютере «Звере», который якобы способен взять всех людей под свой контроль, потому что у Иоанна написано:
«И дано ему было вложить дух в образ зверя, чтобы образ зверя и говорил и действовал так, чтобы убиваем был всякий, кто не будет поклоняться образу зверя. И он сделает то, что всем, малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам, положено будет начертание на правую руку их или на чело их, и что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание, или имя зверя, или число имени его»
Впрочем, говоря честно, толковать все эти пророчества трудно. Образ он и есть образ. Известно же из истории, что и римским императорам – гонителям Церкви, приемникам Нерона приписывали это имя «зверь» и Наполеону, и Гитлеру…
– Ну а вы как считаете? – спросил Александр.
– А я ни с кем не согласен. Мне кажется, что каждое поколение переживает свой собственный Апокалипсис. Были правы и те, кто Нерона называл Зверем под числом 666, и те, кто Наполеона просчитывал аналогично, причем на научном уровне с последующим докладом самому Кутузову... Все-таки, по-моему, в Писаниях Иоанна некое предостережение и ответственность: кому поклоняться и что потом пожинать в жизни, а самое главное – каким предстать перед Всевышним на Его суд…
– Так, – прервал начавшуюся было длинную беседу ворвавшийся Юрий, – нас вызывает Додон.
«Додоном» они называли полковника Додонова – их начальника штаба большой, скажем так, военной организации. Теперь пришла очередь раздражиться Александру:
– Да пропади ты пропадом, когда же отдыхать, а уха? А что я скажу домашним? Дали за месяц два выходных и сейчас все изгадят…
– Нельзя так о Родине, – ёрничал Юрий, – пошли, нас вызывают ея защищать… Труба зовет…
– Угу, – промычал недовольный Александр, – ты биохлопок не забыл надеть, к Додону ведь идем и отдай мой «биофон». Лучше бы я отключил совсем эту трубу… Кстати, заводи свой «биомобиль», эколог-патриот…
******
Дитера Штаудта пригласили в Торонто. Подправив свой десятирядный иконостас орденских планок, он, несмотря на свой шестидесятилетний возраст и двухметровый рост, по-молодецки лихо втиснулся в служебный автомобиль. Нет, не то, чтобы этот вызов его удивил. Так, излишняя суета, но которая ему все же нравилась. Это говорило о его нужности и значимости. Быть отправленным досрочно в отставку в его контексте считалось бы полным крахом.
Он был потомком немцев-беженцев из Германии. Беженцев – по непонятным причинам, да и не важно это вовсе. Как же не хотелось ему переживать невостребованность, безысходность, безденежье, кои достались когда-то его предкам… И печально-унизительным ярлыком – «канадский немец».
«Нет! У меня все хорошо, жизнь удачно сложилась, без меня не обходится ни одна внешнеполитическая операция», – рассуждал и успокаивал себя Дитер.
Хотя… Одно огорчало этого потомственного тевтонского рыцаря – министром обороны была мадам Хаски, по его личной меткой характеристике – «фарфоровая кукла». Иногда Дитеру казалось, что перед ним, действительно, роботоподобное создание: от прически и вставных вениров до икроножных мышц в капроне: все делало министра обороны этаким синтетическим и бездушным механизмом по выработке самых, натюрлих, правильных решений, ослушаться которых никому даже в голову и не приходило. Приказы звучали четко и грамотно. И ни одного вопреки существующим руководящим документам как страны, так и всей современной эпохи…
– Как вы думаете, Штаудт, мы можем начать нашу операцию? – Мадам смотрела куда-то поверх головы Дитера. Как это ей удавалось: директору внешней разведки и безопасности генералу Дитеру Штаудту было совершенно непонятно.
– Несомненно… Правда есть несколько мелочей, которые нужно еще доработать… Но в целом операция разработана, и она просто обречена на успех.
– Как вы назвали эту операцию?
– Так и назвали, миссис, операция «Орнитология».
– Ну что ж довольно точно, хотя и банально… А что наш представитель этих гуманистов-масонов от компьютерной сети «Мэри»? Он ничего не заподозрил?
– Ну, если что и заподозрил, то только то, что мы занимаемся безопасностью нашей страны.
– Смотрите, Дитер, если вы не продумаете мелочей, как ваши предки... – «фарфоровая кукла» криво при этом улыбнулась. – Россия, знаете ли, непредсказуема, как индеец, загнанный в скалы… А если разгорится к тому же международный скандал, с вами, Дитер, проведут другую операцию под названием, к примеру,.. «стоматология». Надеюсь, вы понимаете?..
– Натюрлих!
– И последнее, Штаудт! Я не миссис. Я – мисс… Идите и работайте, надо очень много работать… Очень…
После встречи Дитер уже на выходе потер пропотевшие ладошки о бедра штанин, снова подправил свои орденские планки и решительно направился к выходу для поездки в собственный загородный офис.
Операция, о которой шла речь, была, действительно, проста до гениальности и гениальна по своим целям. Дело в том, что в России принималась новая техника противоракетной обороны, начиненная не только новой аппаратурой, но и простым обслуживанием. Нейронная сеть «Воздушная орхидея», созданная специалистами отдела передовых информационных систем ВКС России, успешно выполняла задачи по прогнозированию и координации тысяч летательных аппаратов ведомства и не только своего. А это делало Россию вовсе неуязвимым объектом. Система сама нащупывала «цель», просчитывала ее все технические характеристики: вес, объем и качество заряда, место и время срабатывания и даже показывала мощность заряда в классическом тротиловом эквиваленте.
Но главное было не в этом. Главным было то, что система молниеносно избирала оружие. Если ракета, то запускалась соответственно ракета, способная это нападение отразить. Если летел даже одномоторный самолет с одной единственной гранатой, «Воздушная орхидея» делала чудеса: включалась, к примеру, зенитная установка. Ну и так далее.
Потому и было принято решение прощупать, так сказать, эту систему разведкой боем. При этом надо было сохранить свое непорочное политическое лицо миролюбивого нейтрального государства. Кто конкретно принимал это решение и на каком уровне, Дитер не знал. Он знал четко только одно: финансирование на следующий год всего ведомства, которым доверено было руководить этой мадам, сегодня зависит именно от него.
А гениальность операции была вот в чем. С европейских северных стран на Москву запускалась стая гусей-лебедей. Нет, они не были дрессированными. Ни в коем случае! Стая беспрепятственно и в соответствии со своим естественным инстинктом по осени отправляться на юг пролетает над территорией России… Да что там России, над ее сердцем – Москвой. И неожиданно для всех именно в заданном районе гуси начинают взрываться по непонятным для окружающих причинам… А эффективность даже одной птицы просто невероятна. Химиками разработано мощнейшее, но мельчайшее взрывчатое вещество, которое приводится в действие катализатором.
У Дитера все было готово: и гуси, и зерна со взрывчатым веществом, и зерна, начиненные катализатором. Неясно было только одно: как и где в России накормить гусей катализатором, дабы взорвались они именно над столицей русских? Это и была та «мелочь», которую начальник внешней разведки никак не мог решить.
Конечно, можно было бы взорвать гусей с помощью дистанционного управления, но русские точно засекут это и тогда уж беды не миновать, а международный скандал покажется просто спектаклем однодневкой. Тут надо действовать умно. Тут надо, чтобы от птиц и перышка не осталось. А если что… с пернатых и спрос невелик, да и концов не найти.
Дитер действовал грамотно и пунктуально. Операция была засекречена под грифом «Совершено секретно». Но даже при этом химики, к примеру, не знали, для кого они изготавливают зерна, начиненные взрывчатым веществом. Орнитологи не знали, что в составе зерен. Корм и корм, какая разница! Им надо-то строго по часам скормить аппетитно пахучий корм и выпустить на волю несчастную стаю лебедей. Выпускать решили в мирной и нейтральной Норвегии с вполне научной задачей: проследить и уточнить маршруты миграции птиц. Нашлись даже сердобольные спонсоры в нескольких странах, которые оплатили доставку и расходы в связи с транспортировкой этого живого груза с далекого континента.
На этом Дитер не остановился, он решил действовать, что называется, по всему фронту. Он вызвал к себе полковника Дика Барнетта. Тот уже собрал фантастический по тем временам материал и готов был доложить результаты своих исследований. Сам Дик Барнетт был талантливым специалистом в областях компьютерных технологий. Недаром он уже в процессе службы получил докторскую степень одного из американских университетов по указанной специальности …
– Докладывайте, Дик, все, что вам удалось выполнить по нашей «Орнитологии», – без вступлений начал Дитер.
– Да, сэр!.. Хочу сразу предупредить. Все, что я буду сейчас докладывать, избрано с наибольшей степенью достоверности и вероятности. Наше хозяйство давало различные варианты по каждому пункту. Что ниже 80-90%, я отбрасывал, как наименее возможное… Итак, на день операции на дежурстве будет находится одна возможная пара специалистов. Это некие Синицын Александр и его напарник Федоров Юрий.
– Что вы можете сказать об этой паре?
– Русские в назначенный день и в связи с шумихой, поднятой нами о якобы проведении в этот день полномасштабных командно-штабных учениях без привлечения войск в России и нашей отрицательной реакции на эти действия, поставят именно их. Они не семи пядей во лбу, но наиболее опытные и обученные на новой системе. Их связывает давняя дружба. Это сильная команда. Кроме того, в России больше боятся собственных начальников, чем нас с вами, генерал. Поэтому они обязательно перестрахуются.
– А что об этих специалистах вы можете сказать?
– Наши нейронные сети – та же «Мэри», «Элизабет», в первую очередь, – определенное время обучались не только безошибочно составлять психологические портреты пользователей, но и до малейших деталей прогнозировать их поведение. Нами получены следующие данные. Федоров Юрий – флегматик, но с практичным складом ума; фанатик всего натурального. Женат, имеет сына 13 лет. По причине своего деревенского воспитания и отсутствия с детства всего цивилизованного, теперь постоянно стремится пользоваться самыми современными средствами гигиены, дорогого парфюма, современной отделкой и техническим оборудованием своего жилья. В кризисной ситуации остается спокойным и бездейственным (флегматик он и есть флегматик), медленно принимает решения, иногда предпочитает лучше не делать ничего, чем неверно нажать кнопку. Да, имеет деда, часто его посещает. Дед пытался привить любовь внуку к классической русской литературе, но это ему мало удалось. Юрий часто навещает деда, что в 60 километрах от Москвы, но тоже с прагматической целью – помыться в сауне…
– Из чего это следует, что дед прививал любовь к литературе? – перебил доклад Штаудт.
– Из переписки, сэр! Такие выражения, как: «Дед достал своим Гоголем», «Дед опять начал с цитирования Лермонтова» и т.д.
– Хм-м – удовлетворенно кивнул Штаудт. – Так, а что второй?
– Второй Александр Синицын. Холерик. Импульсивен. Трудолюбив. Имеет творческий и исследовательский ум. В кризисной ситуации задает много вопросов, пробует разные варианты выхода из кризиса. Поэтому часто допускает много ошибок. Также женат и также имеет единственного сына.
– Я не понимаю, – снова шеф перебил подчиненного, – как такие противоположные по всем показателям люди могли стать хорошими друзьями?
– Дружба их тянется еще с юношества. Ну, а то, что разные заряды притягиваются – это ж простая физика, сэр!.. По-моему, все логично и естественно…
– Теперь самое главное, Дик, – снова перебил полковника Штаудт. – Что с катализатором?
– Катализатор уже доставлен по месту назначения, генерал!
– Как? Вы меня, Дик, шокируете!
– По уточненным данным орнитологов, последний отдых птиц будет примерно за 8 часов до подлета к цели в районе поселковой свалки некоей деревни Спирово, что в Тверской области. Здесь, именно на свалке они подкрепляются, отдыхают и улетают. Катализатор, размещенный в сильно привлекательной пищевой оболочке, склевывается. Ровно за эти 8 часов гранулы растворяются, взаимодействуют со взрывчатым веществом и срабатывают прямо над «святыней» русских. Туда, в это Спирово на собственном автомобиле с жилым фургоном выехал из Финляндии агент Уотто Кукконен. Ранее он выезжал именно в это место каждый год и давно не вызывает подозрений на границе.
– А какая у него легенда?
– Каждый год он выезжает для знакомства и общения с местным населением с целью налаживания культурных связей с финно-угорскими народами. В частности, в указанном месте проживают карелы. Агент знает прекрасно о местоположении свалки. Он проезжает мимо нее чуть ли не каждый день. Она рядом с дорогой.
– А как же он провез целый мешок катализатора через границу?
– Под видом силикагеля – гидрофильного сорбента в постельных принадлежностях.
– Уф-ф, – наконец выдохнул Дитер Штуадт, – какое облегчение… Вы не представляете, как вы меня успокоили. Это самая прекрасная новость дня!.. Так, а если им заинтересуются местные власти, полиция там, службы безопасности и прочее…
– Нет-нет, сэр! Нам удивительно повезло. Это идеальное место с точки зрения безопасности. Все службы из Спирово – военный комиссариат, полиция, автоинспекция и даже налоговая инспекция – переведены еще лет пятнадцать назад в более крупный населенный пункт Высший Волочек.
– Русские решили сэкономить, – съязвил Дитер. – А как там вопрос с уполномоченными от наших «коллег» – службы государственной безопасности?
– Там есть один майор на всю округу по фамилии Овечкин. Но он тоже в этом самом Высшем Волочке.
– И чем же он там занимается?
– Он постоянно считает протестантов своего региона.
– Что-что считает? – Дитер удивился. – Ему там заняться что ли больше нечем?
– Ну, это, – Дик деланно замялся, – эта характеристика и проблема больше подходит его начальникам, а он солдат своего рода, занимается тем, что ему прикажут… А от него требуют, чтобы количество протестантов не превышало количества традиционных ортодоксов.
– Это какая-то фантасмагория!.. Так, покажите-ка лучше мне этот Высший Волочек!
– Вот, пожалуйста, – Дик развернул карту крупного масштаба и ткнул в нее своим холенным указательным пальцем… – а это и довольно далеко в 30 километрах – Спирово…
– Так, так, так, – обрадовался Дитер, – а теперь покажите, где находится Низший Волочек?
– Простите, сэр, но такого города или деревни просто у русских нет!
– Дик! Не морочьте мне голову! Высший Волочек есть, значит, должен быть и Низший.
– Я тоже так считал, сэр! Но такого населенного пункта нет! Да и Высший у них произносится не совсем по-русски. Точнее его название старорусское «Вышний», – Дик постарался произнести именно вот так, по-старорусски.
– Дик! Это на вашей карте его нет, но у русских он точно есть… И там наверняка нечто сверхсекретное! Найдите мне этот город, даже если он находится в Спирово под землей... Нам рисковать, полковник, нельзя! Учтите, нам обоим снимут головы, если что пойдет не так! Не забывайте это Россия, Русланд… Русланд…
******
«Додон» умел разговаривать с подчиненными, когда это было крайне необходимо и, грубо говоря, «пахло керосином». Он знал, что после напряженных дней освоения новой аппаратуры с людьми надо бы помягче…
– Товарищи офицеры, – обратился торжественным тоном Додонов, – вам поручено ответственное задание…
Александр сразу же переменился в лице, ибо такое торжественное вступление не сулило ничего хорошего.
– Я все понимаю и от себя лично благодарю вас за быстрое и качественное освоение новой техники… Но враг, к сожалению, бодрствует и днем, и ночью. Нами получены сведения, а они весьма достоверны и весьма печальны. В средствах массовой информации стран военного блока НАТО поднята шумиха, что мы якобы 4 сентября начинаем без каких-либо предупреждений и постановок в известность наших «друзей-соседей» командно-штабные учения по испытанию новой техники. Этой «уткой» они, в том числе, здорово прикрыли свои задницы, сообщив, что эти учения будут проходить без привлечения войск… Правительство нашей страны, – Додонов при этом вытянулся и подправил ремень портупеи, – поручает в связи с этим и только вам вне очереди заступить сегодня на боевое дежурство по охране и обороне нашего Отечества и его чистого и святого русского неба…
Юрий в этот момент слегка пихнул Александра рукой, что на их языке означало примерно: «Как же он красиво говорит, пора смеяться, но беззвучно, не выдавая себя никак внешне».
– Товарищ полковник, – застонал Александр, – ну месяц без выходных…
– Александр Анатольевич, – тут же перебил Додонов, – а если в этот день провокация? А если война?
– Ну, вы хватили, товарищ полковник…
– Вот список боевых смен, вот полюбуйтесь, – от торжественного тона ничего не осталось, – кого я поставлю, кого?.. Кто, как не вы сможет справиться со сложными боевыми, подчеркиваю боевыми, задачами? Кто-о-о-о?.. Товарищ Синицын и товарищ Федоров, – Додонов снова взял себя в руки, – я лично прослежу, чтобы вы после выполнения своего очередного долга могли хорошо отдохнуть, но сегодня Родина ждет от вас трудной, боевой работы, и, – резко смягчив тон, произнес заключительное, – друзья, не подведите, мы все надеемся на вас…
– Есть, – это произнес уже Юрий, дабы не обострять ситуацию. Александр сверкнул на него злым взглядом… но растянуто и снисходительно тоже произнес: «Есть, товарищ полковник, заступить на защиту рубежей».
– Вот и ладненько, вот и хорошо, – запричитал Додонов.
Когда выходили из штаба, Александр накинулся на Юрия:
– Что? Прогнулся?! Ведь можно было отбиться, мы что с тобой семижильные?..
– Санек! Да неужели не видишь, что бесполезно спорить, все равно бы поставили…
– Да-да, канешна, «правительственное задание», «Родина» … Как умеют у нас спекулировать высокими понятиями… Иди надевай свои экосапоги или что там у тебя из «био» … Пусть потом попробует не дать отпуск… Суток трое будем просить…
******
Дитер Штаудт, переодетый в длинный шведский плащ и прибывший к берегам старой и доброй Европы, наблюдал за сердобольной норвежской бабушкой, которая не по сезону была разодета в шубу из длиннющего искусственного меха. Она знала только то, что это канадские орнитологи спасли целую стаю диких гусей (не важно от чего, главное, спасли) и теперь из чувства бережнейшего отношения к окружающей среде и ее фауны выпускают на свободу птиц, которые по врожденному инстинкту полетят в неведомые южные страны, и будут, подобно лососю, идущему на нерест, преодолевать все преграды, встречающиеся на их трудном пути. Бабушка и так заплатила за эту акцию кругленькую сумму, но она готова была отдать больше, лишь бы еще и еще раз ощутить свою посильную причастность к этому, несомненно, благородному делу.
– Пора, – скомандовал Дитер, убедившись, что птицы хорошо накормлены, что они абсолютно все здоровы и выдержат предназначенный перелет. – Время… время, – поторапливал он замешкавшегося одного парня из добровольцев норвежской партии «зеленых», открывающего деревянный решетчатый ящик.
Живой шум огромных крыльев заслонил серое небо Норвегии. Стало еще темнее… Бабушка в шубе умиленно глядела на происходящее действо. По ее щекам текли огромные слезы счастья… Все это так покоробило Дитера. Ему стало стыдно, но лишь на короткое время. Он быстро справился с угрызениями совести и комом, который непроизвольно и неожиданно подступил к горлу… Штаудт справился с нахлынувшими чувствами, ибо только ему одному была известна более высокая цель этой исторической операции…
******
Чуть позже и по простому вызову телефона, на который не требовалось даже отвечать, потому что это и был условный сигнал к действию, Уотто Кукконен подкатил на своем благоустроенном под квартиру фургончике к той самой свалке. Дорога была безлюдна. Хотя обычно дачники, уезжающие после летнего сезона, постоянно останавливались прямо у дороги, воровато и быстро выбрасывая из своих багажников пакеты с отходами. Ветер в этом месте швырял из стороны в стороны пустые пакеты, обрывки бумаг…
Все это так неприглядно! Однако ничего не поделаешь. Уотто к заданию отнесся с большой ответственностью. Во-первых, надо было сделать все незаметно. Во-вторых, и это было самое главное условие – надо было все сделать в точно назначенное время. Его инструктировали, что если он корм разбросает раньше срока из-за желания быстро освободиться от опасного груза, то этот корм могут склевать непрошенные вороны, которых здесь хватало, ну, а если позже, то все становилось бессмысленным, ибо перелетные птицы, не подкрепившись зернами, начиненными катализатором, улетят. И тогда именно он – Уотто Кукконен – будет виновен в срыве так хорошо продуманной и организованной операции.
Уотто, споткнувшись о какое-то арматурное переплетение, отмахиваясь от огромных кусающих его мух, проклиная эту страну, эту вонючую свалку, все же обошел гигантскую мусорку сзади со стороны леса, рассыпал, наконец, мешок, пахнущий резким мясным запахом. Удовлетворенно крякнув и пролепетав какое-то финское заклинание в четырнадцатом падеже своего родного языка, быстро направился к машине.
Но тут же пожалел. Это насчет «быстро». Уотто, снова споткнувшись, распластался прямо на мусорной куче, локтем угодив в самую обычную кучу человеческих фекалий. Откуда эта куча здесь, так далеко от дороги, сегодня никто бы не смог сказать. В голове Уотто проскользнула единственная мысль: «Цена его работы, ну просто смех! Надо было просить раза в два, а то и три больше» …
******
В это время Дитер, вернувшись самолетом и успев даже принять душ в своем офисе, ожидал Дика Барнетта. Приглаживая волосенки на своей лысеющей мокрой голове, Дитер поймал себя на подлой мысли: «К какому же ордену ему готовиться в связи с этой операцией»? «Нет-нет, – говорил он себе, - надо отбросить все подобные вещи. Это плохая примета, да и не благородно. Пока все складывается удачно. Слишком удачно. Поэтому необходимо еще и еще раз проанализировать наши действия. Кроме того, еще раз обсудить возможные срывы и резервные ходы в случае провала основного плана».
– Заходите, Дик, заходите, – по-дружески пригласил Дитер Барнетта, увидев того в дверях. – У меня сразу вопрос к вам.
– Слушаю, сэр!
– Мне просто из человеческих соображений любопытно, а что будет с этими, как бы их назвать… операторами новой русской сети? Их расстреляют, арестуют или что?..
– Ну, в случае успеха операции, во-первых, мы не знаем, каковы будут реальные последствия самого взрыва. Несомненно одно: русские будут в полном недоумении и панике. Мы не говорим о жертвах. Возможно, их вовсе не будет. Ведь наша цель – показать, чего они стоят со своей этой новой «Воздушной орхидеей». Ну, а потом пусть вступают политики и дипломаты. Ведь дивиденды получат они… Теперь об этих «операторах», как вы их назвали. Когда мы просчитывали вероятность их хотя бы нейтрализации… Понятное дело, что специалистов подобного класса чем меньше, тем для нас лучше. Компьютер просчитал, что их уволят буквально в течение 24 часов со службы вовсе. Александр будет весьма сильно переживать – такой склад личности, а Юрий легко все это перенесет и сможет даже наладить какой-то бизнес. Ну, это все весьма здраво. Однако…
– Однако? – переспросил Дитер
– Однако, когда мы внесли коэффициент поправки на русский менталитет… Сеть сначала дала сбой, а потом выдала решение, которое мы сочли за результат этого сбоя.
– И все-таки, Дик, не тяните резину!
– Она выдала такое решение: «С вероятностью 93% немедленно со своих постов будут сняты министр обороны и командующий Военно-космическими силами».
– Серьезно?! Это как? А почему? И это все?
– Нет, сэр! Три, возможно, даже четыре центральных популярных периодических издания демократического характера в мягкой форме выскажут свое сомнение в легитимности последних президентских выборов в России…
Дитеру почему-то захотелось есть или выпить хотя бы чашечку крепкого кофе и желательно все-таки с гамбургером. Он скомандовал, нет, закричал на всю комнату:
– Закажите мне мексиканскую пиццу!
Приятнейший и невозмутимый женский голос откуда-то с бокового окошка спросил:
– Какую, сэр?
– Самую-самую большую и самую острую, мэм!
И вновь обратившись к Барнетту, тихо спросил:
– А что с этими Александром и Юрием?
– С вероятностью 96% после дежурства они уедут принимать сауну к деду Юрия.
– Да не это меня интересует, Дик! Каковы в данном случае кадровые решения?
– А они продолжат службу, потому что приказы на увольнение некому будет ни отдавать, ни писать и уж тем более проявлять какую-либо инициативу в этом вопросе. Но то, что начнется обычная мышиная возня за пост командующего военным космосом – это компьютер выдал со 100% -ной степенью вероятности…
******
Александр и Юрий, исполнив все формальности и расписавшись в журнале сдачи-приема дежурства, сидели и откровенно дурачились. Во всяком случае так все выглядело. Юрий, глядя на свой довольно объёмный экран, докладывал:
– Летит А-520 из Питера. На борту старичок – «ПМ», калибр 9 миллиметров. Всего один! И всего 16 патронов. А почему всего один пистолет? Что второй пилот не захотел брать с собой оружие?
– Нет! Скорее всего, первый пилот – дед со стажем – не посчитал нужным. Ну, дедовщина и на гражданке! – отвечал Александр.
– Летит «вояка»! На борту две ракеты средней дальности «воздух-воздух». Наш! Может, попугаем его? Давай пошлем запрос! – весело заявил Юрий.
– Щас я тебя пошлю! - с раздражением отвечал Александр. – У меня тут нечто поинтереснее будет. Такое ощущение, что дирижабль плывет, начиненный… Страшно даже представить! Сотни килограммов в тротиловом эквиваленте. И все это хозяйство прет на Москву…
Юрий тоже обомлел от увиденного у себя на экране:
– Я тоже теперь вижу… а может, это облако непонятного происхождения? – пытался он успокоить Александра, хотя компьютер четко показывал этот проклятый эквивалент в страшных цифрах.
– Давай поступим по инструкции, – переходя на повышенный тон, объявил Синицын, – накаркал, вот теперь запрашивай у этой тучи все данные: кто такие, откуда и куда направляются и давай, давай...
– Как, втупую посылать?
– Втупую…
Компьютер, казалось, молниеносно дал ответ: «Стая перелетных птиц»!
– Уф-ф, – облегченно вздохнул Юрий.
– Чего ты радуешься? «Стая птиц, начиненная взрывчаткой». Ты такое можешь представить?
– А если это просто комп барахлит?
– Все равно! Юрка! Инструкция! Инструкция!..
– Так, а что я буду докладывать на командный пункт оперативному дежурному? Мол, «стая, начиненная взрывчаткой»?
– Ну да, стая голубей, у которых в заднице по килограмму тротила… – съязвил Александр. – Короче, так и докладывай. Вот это хорошая информация: «Стая птиц, начиненная взрывчаткой». Пусть они принимают решение. Все равно пока сообразят, пока примут решение…
– Есть, товарищ подполковник, с радостью выполняю ваше приказание!..
Однако ответ от оперативного дежурного пришел быстрее ожидаемого и громом среди ясного неба: «К вам направлен начальник штаба для досрочного снятия с дежурства за употребление спиртных напитков во время исполнения боевого задания»!
– Приплыли! – раздосадовано заявил Александр. сСнимай погоны, ничего теперь не докажешь…
– Чего ты раньше времени слезу пускаешь. Пусть придет Додон и сам убедится, – вновь пытался успокоить Юрий Александра.
– Да неужели ты не понимаешь, что Додон – он и есть Додон… Если б он хотя бы на граммульку разбирался бы в этом… Он же ничего в этой технике не рубит, щас явится и все исполнит так, как ему приказали.
– Ну и что теперь? – почти равнодушно спросил Юрий. - Я бы на твоем месте не делал ничего. Потом ведь разберутся…
– Короче… А если эти птички решат отдохнуть на Красной площади? И откуда мы знаем: как эта взрывчатка будет приведена в действие? Ты думаешь, разборки тебя спасут?.. Я как старший смены принимаю решение: «Подполковник Федоров! Приказываю применить оружие по обнаруженной цели согласно регламенту».
– Санек! А ты, действительно, не пьян случаем? Тебе кто давал такое право и без вышестоящего руководства?
Но почти молниеносно и совершенно не высокопарно Александр резанул:
– Родина, товарищ Федоров! Начальники могут наказать, посадить расстрелять, а Родина простит… Письменный приказ я тебе нарисую, но позже. Сейчас некогда. Мне повторить приказ?
– Нет, ну ты как был упрямым ослом, так и ни чуточку не меняешься.
Потом обиженным тоном Юрий добавил:
– Не ты один любишь Родину и рисовать мне письменных приказов не надо, живописец!
Потом он в соответствии с регламентом выполнил все, что требуется в случае получения такого приказа. Автоматически система загрузилась, предупредив необычного противника о применении оружия, и … предательски ответила, что «не обучена стрелять по летающим птицам».
Александр, быстро сообразив, приказал: «Переходи на ручное управление»!
«Воздушная орхидея» помигала многочисленными разноцветными глазками и отправила в сторону стаи ракету небольшой мощности и совсем недалекой дальности. Ракета свободно прошла мимо стаи, так как датчики (а это была очень важная часть гениального коварного плана врага) боевой головки не смогли «узнать» цели из-за низкой температуры летящих гусей; долго крутилась, ища эту цель, и, наконец, приземлилась далеко от Москвы, где-то в районе Шатурских лесов… Там она и взорвалась, соприкоснувшись с болотом, спалив при этом с пол гектара леса…
Над столицей нависла серьезная угроза. И все-таки дальнейшие события развивались совершенно непредсказуемо ни для одной из сторон.
******
Дитер потирал руки, потому что от Уотто Кукконена был получен сигнал. Всего один вызов, на который тоже не следовало отвечать. И он означал, что, действительно, в соответствии не только с планом операции, но и в соответствии с врожденным инстинктом грациозные птицы отдыхали именно в расчетном месте, склевывая все, что как-то напоминало пищу… Да, Кукконен не лгал. Он сам повторно проезжал мимо свалки и, наблюдая эту картину с расстояния, тут же послал условленный сигнал.
Но гуси-лебеди спокойно пролетели над Москвой, минуя и не задевая высотные здания, трубы промышленных и иных предприятий, вышки самого различного назначения, в том числе и высоковольтные линии электропередач… Затем спокойно направили свой путь до Калуги и Брянска; краем пролетели над территорией Украины, чем больше обескуражили не столько пограничные службы, сколько уличные таможенные терминалы от поведения взбудораженных собак, облаивающих ночное небо… Потом все дальше и дальше… пока окончательно не опустились где-то в теплой Турции, где по законам, ведомым только этой стае, подводились итоги перелета, подсчитывались неминуемые потери, приводилось в порядок оперение, а также прочие и прочие гигиенические мероприятия, после перенесенного массового расстройства желудка и о которых подробно излагать не совсем удобно.
Дитер Штаудт был обескуражен. Взрывов нет. Во всяком случае, сейсмографы отметили единственный всплеск шумов, где-то далеко за Москвой. В самой столице русских наблюдалась полная тишина. Новостные сайты, программы, интернет-газеты пестрили всякой обыденной шелухой. Наступал ничем неприметный день…
******
Тем не менее, Кремль напряженно гудел, как весенний пчелиный улей. Настроение главного шефа невольно передавалось секретарям, копирайтерам, отделам и прочим службам, а в первую очередь, главному шеф-повару по напиткам. Последний на свой страх и риск в любимое президентом кофе по-ямайски добавил не две столовые ложки темного ямайского рома согласно рецепту, а целых три…
В кабинете перед Президентом стояли навытяжку только два лица. Это были Министр обороны и Командующий Военно-космическими силами. Президент крутанул антистрессовую игрушку на своем письменном столе, вышел из-за него и угрожающе взглянул на стоящих по стойке «смирно» военных чиновников.
– Ну, объясните мне, господа, как это в окрестностях Москвы раздается взрыв, а президент страны до сих пор ничего об этом не знает!!! – В голосе звенел металл…
– Как мы и предполагали, шумихой о нашей новой системе не окончилось, – начал Министр обороны. – Наши «коллеги» из НАТО устроили настоящую провокацию…
– Что за провокация? – обычно спокойного Президента затрясло от негодования и досады.
– Они отправили к нам стаю птиц с закрепленными на их лапах взрывчатым веществом неизвестного состава, – это уже вмешался Командующий, затем продолжил самым убедительным тоном так, что и любой детектор лжи сгорел бы от перегрузки. – Однако, благодаря бдительности и грамотным действиям наших воинов, стая эта была своевременно обнаружена и обезврежена еще до подлета к столице.
Командующий перевел дух и тут же продолжил дальше:
– После выполнения своей задачи отделенная ступень ракеты была точно направлена в безопасный район болотистой местности близ Шатуры с расчетной предсказуемостью до одного метра, не причиняя никакого ущерба ни людям, ни народному хозяйству страны…
– Жертв нет? – уже спокойно спросил Президент.
– Никак нет! – просиял Командующий.
Президент вернулся за стол и быстро едва уловимым движением перевернул какой-то лист печатной стороной вниз. Затем, обращаясь сразу к обоим, указал:
– Когда вы мне подготовите проект указа о награждении группы инженеров, создавших новую систему противоракетной обороны?
– Как я и обещал, господин Президент, ко Дню танкистов 12 сентября сего года, – округляя грудь, еще больше вдохновился Командующий космическими войсками.
– А кто непосредственно сбил стаю?
– Два очень опытных и грамотных старших офицера.
– Включите их в список для награждения. Возможно, они достойны звания Героя...
– Никак нет, – это уже запротестовал Министр обороны, – не соответствуют возрастному цензу… Молоды они еще…
– Ваши предложения?
– Ордена «Мужества» соответствуют и характеру исполненного долга и будут хорошим стимулом для них…
– Не возражаю! – закончил встречу Президент, но тут же спохватившись, выпалил напоследок: – И если вы не узнаете, что это за «неизвестный состав» вещества, я буду весьма удивлен, слышите, весьма…
******
Мадам Хаски как всегда и неизменно была неотразима и безукоризненна. Повернувшись спиной к Дитеру, она спокойно спросила:
– Дитер, а вы иногда книжки читаете?
– Как можно при моих должностных обязанностях подобные занятия?
– А кто такой Бисмарк, знаете?
– Хм-м-м, натюрлих, миссис.
– А помните он говорил, что при всякой вашей, понимаете, «вашей» грамотной, хорошо разработанной операции, русские ответят очередной глупостью?
– Ну, что-то такое припоминаю…
– Так вот, Дитер! В данном случае, это не их глупость. Это ваши серьезные просчеты! Я только что говорила с Диком Барнеттом. Он мне четко доложил, что весь запас гранул с катализатором был на мусорной свалке уничтожен местными крысами еще до подлета вашей хваленой стаи уток или кур неощипанных, как их там окрестили, орнитолог вы наш!!!
– Я тоже говорил с Барнеттом… Но мы даже близко не могли предположить, что русские никогда, понимаете, никогда не проводили и не проводят дератизацию на мусорных свалках… Ведь наши нежные сети обучались на наших мусоросжигающих заводах и прогноза насчет грызунов не давали…
– Так и я про это… Печально, что русский серый, никчёмный, вонючий грызун оказался умнее нашего начальника внешней разведки и безопасности, которого больше беспокоил несуществующий населенный пункт в России…
Министр обороны скрестила руки, повернувшись к Дитеру и, сверкнув безупречным стильным маникюром, заключила: – И последнее, Дитер! Я не миссис. Я – мисс!
******
В действительности так и было. Еще Уотто Кукконен после исполнения основного задания не успел сесть за руль своего фургона, как полчища крыс напали на гранулы, пахучие резкой мясной приправой. Сколько их было, этих божественных тварей, неизвестно – сотни, а может быть и больше. Они быстро до зернышка подобрали импортный, так тщательно разработанный и неоднократно испытанный катализатор. Правда, некоторые особи женского пола пытались инстинктивно отнести зерна в свои «кладовки» на зиму, но тут же были атакованы самцами… Нескольких минут хватило на то, чтобы опасный, скажем так, детонатор попал в желудки… Но не в те, которым эти гранулы были адресованы, а в те, в которых благодаря совершенной системе ЖКТ, катализатор не только нейтрализовался, но и дал новый импульс к размножению этой популяции «милых» живых существ…
******
Друзья Александр и Юрий освободились только к обеду, то есть несколько позднее, чем рассчитывали сдать смену. Пришлось еще раз и устно, и письменно объяснять ночную ситуацию. В организме Додонова за весь этот период разбирательства раз десять (не меньше) менялся гормональный фон, прыгало артериальное давление, примерно столько же внутричерепное… Уровень же сахара в крови достиг 12 единиц и уже не менялся. Но кончилось все неожиданно благополучно. Ему было приказано подготовить служебные характеристики на Синицына и Федорова для оформления пакета документов по представлению данных лиц к боевой награде. Но он умел разговаривать с подчиненными:
– Идите отсюда, – кричал он Александру и Юрию. – Вы – безответственные люди, а не специалисты!.. Сделайте так, чтобы я вас не видел на службе трое суток… Только попробуйте попасться мне на глаза.
Друзья с готовностью ответили «есть» и, как на строевом смотре, четко повернулись кругом. Юрий при этом звучно щелкнул правым каблуком (он умел это делать по-щегольски).
Друзья вальяжно вывалились на улицу… Солнце ослепило глаза. Александр, глубоко ноздрями втянув в себя порцию воздуха, выдохнул:
– А по-моему, лето бабье подоспело… – потом, обращаясь к другу, осторожно добавил: – Как вы там с дедом говорили: «И трава, и шмели»…
– «И цветы, и шмели», герой-одиночка, – поправил Юрий Александра.
– А чо дальше?
– «И трава, и колосья»... Слушай, может, отстанешь от меня!
– Не…Не…Не… Там лазурь еще какая-то!
– «И лазурь, и полуденный зной»…
Юрий, силясь, попробовал подыграть Александру:
– «Срок настанет – Господь сына блудного спросит: «Был ли счастлив ты в жизни земной?»
Но теперь Александр к изумлению Юрия и перебив последнего, продекламировал:
– «И забуду я все – вспоминаю только вот эти
Полевые пути меж колосьев и трав –
И от сладостных слез не успею ответить,
К милосердным Коленам припав».
– Хитрый ты, неисправимый, упрямый и с явными признаками паранойи, – Юрий не на шутку сорвался. – Ты не Синицын, ты – Си-Ни-Цын, скрытый китаец-комсомолец, который сначала создает себе трудности, а потом успешно их преодолевает!..
После короткой паузы и сменив тон, Юрий заметил:
– А что-то в этой классике есть!..
– Ты не бухти, я тебе орден сегодня заработал… Хотя… Все-таки, что же ночью реально произошло? – спросил Александр, – мы ведь не из рогатки пульнули камешком в небо?
– Не знаю… Дед мой знает… У него на все про все один ответ: «Мир сохраняется Христом»…
– Подожди, подожди, – потянул за рукав Юрия Александр, – а не такой уж динозавр твой дед… А если он, действительно прав?
– Так и он также всегда говорит, что прав… И бесполезно с ним спорить… У него всегда есть крутейший аргумент и на все случаи жизни.
– Какой?
– «Я, внучок, старше тебя и истину видел своими глазами».
Александр умолк… Голова гудела не только от бессонно проведенной ночи. Только сейчас он неожиданно осознал, что пропустил нечто в своей жизни или не достиг еще некой Тайны, которая почему-то кому-то открывается, а кому-то – нет, одновременно простой и, в то же время, недосягаемой. Вот деду Юрия с его дровами и прочим «натурализмом» она почему-то точно открыта…
И дело здесь не просто в русской классике. За ней, да, что за ней! За всей этой политикой, личностями, фактами, электронами и атомами; кубитами и гигобайтами; судьбами и мирозданием, наконец, стоит Незримое, которое все, абсолютно все может пронизывать и изменять, восстанавливать и разрушать, забывать и возрождать…
Лицо Александра просияло. Вместо несерьезной веселости появилось подобие блаженства. От Юрия это не могло ускользнуть. Он только махнул рукой, произнеся в сердцах:
– Параноик…
Александр хотел было ответить что-то типа: «Сам ты обыватель-прагматик». Это у них созревало молниеносно… Но почему-то именно сейчас он только с укоризной взглянул на Юрия и вновь втянул в себя огромнейшую порцию необычайно чистейшего, как казалось ему, воздуха… Бабье лето действительно пришло. И Александр почувствовал это как никогда остро…
