О жизни и творчестве Анны Ахматовой написано в последние годы, казалось бы, так много: хлынул поток, сдерживаемый десятилетиями... Сегодня мне хотелось бы поговорить лишь о некоторых моментах ее драматической жизни, о которых, как правило, пишут или говорят только мимоходом. Даже в солидном недавно изданном шеститомнике профессора Духовной академии М. М. Дунаева «Православие и русская литература» я не нашла того, что искала, при всем уважении автора к Ахматовой.

    Мысли, в принципе, совершенно не оригинальные и большинству читателей известные. Первое — сроки жизни — у Бога и только у Бога! Сроки жизни никак не зависят от здоровья человека, достатка, внешних обстоятельств. Анне Андреевне было даровано почти что долголетие — 77 лет! При ее пяти инфарктах, вечных лишениях, голоде, бездомности и прочих переживаниях... Скончалась она 5 марта 1966 года (как скажут некоторые, по иронии судьбы: 5 марта — день смерти Сталина, ее гонителя и мучителя) в московской больнице. Она не была оставлена в тяжкий час, с ней постоянно кто-то был из друзей. Незадолго до агонии просила читать Евангелие. Гроб привезли в Ленинград, отпевали в Никольском соборе при громадном стечении народа. В то время церковное отпевание было событием... Скандалом. Похоронена на кладбище в Комарово, где столько лет жила на скромной даче, прозванной ею «Будкой», где бывали очень многие, кому помогала Анна Андреевна, сама бесправная, гонимая. «Отпускайте хлеб по водам...»

    Вторая мысль — тоже известная. Сказано в книге Иова: «Человек рождается на страдание, как искры, чтобы устремляться вверх». Устремляться вверх! Не пригибаться от ударов жизни все ниже и ниже, не озлобляться, не роптать, но подымать свое лицо к Небу. Скорби вели Ахматову к Богу. Удивительный характер, удивительная личность — не знала саможалости, единственное, что могли слышать от нее, горький юмор. Один бестактный доктор, выслушивая ее больное, рваное сердце, глупо спросил, не повлияло ли на ее здоровье позорно известное постановление партии 1946 года? Анна Андреевна ответила: «Не думаю».

    Долгий и мучительный путь от царскосельской насмешницы и светской красавицы до полного унижения и уничтожения, но королевская стать, достоинство королевы — это поражало всех. Она и облезлую шубу носила, как царскую мантию из горностаев. Корней Чуковский прислал телеграмму на ее похороны: «Поразительно не то, что она умерла после всех испытаний, а то, что она упрямо жила среди нас — величавая, гордая, светлая».

    Вся ее жизнь — свидетельство твердой веры в Бога, свет всегда светил изнутри, глубокий, спокойный взгляд на происходящее при кровоточащем сердце.

Показать бы тебе, насмешнице
И любимице всех друзей,
Царскосельской веселой грешнице,
Что случится с жизнью твоей.
Как трехсотая, с передачею,
Под Крестами будешь стоять
И своею слезой горячею
Новогодний лед прожигать.
Там тюремный тополь качается,
И ни звука — а сколько там
Неповинных жизней кончается...

    Коротко вехи жизни. Родилась в солнечной Одессе. Гордилась, что в ней течет греческая и татарская кровь. Аня Горенко — псевдоним Ахматова взяла в честь прабабки, где в роду был хан Ахмат. Писать и печататься стала очень рано. С трех лет росла в Царском Селе, там в гимназии познакомилась с Колей Гумилевым, первая юношеская любовь. Первая любовь — самая сильная, остается на всю жизнь. Венчание в церкви. Рождение ее единственного сына Льва. Лев Гумилев — боль всей ее жизни. Будущий ученый вынес 14 лет тюрем и лагерей лишь за то, что он — сын расстрелянного Николая Гумилева и опальной Анны Ахматовой. Рубикон между прежней царскосельской жизнью и всеми будущими страданиями — август 1921 года. На похоронах обожаемого ею Блока узнает об аресте Николая Гумилева. Через несколько дней на улице в газете читает сообщение о его расстреле. Могила неизвестна. Соловей, поэт, философ, страстный путешественник попал в группу мнимых заговорщиков за «недонесение»...

    В сборнике ее стихов есть особый раздел: «Венок мертвым» — своеобразные эпитафии. Теряла друзей, единомышленников: Блок, Мандельштам, Булгаков, Пастернак, Цветаева, Зощенко...

Так просто можно жизнь покинуть эту,
Бездумно и безбольно догореть.
Но не дано российскому поэту
Такою светлой смертью умереть.
Всего верней свинец душе крылатой
Небесные откроет рубежи,
Иль хриплый ужас лапою косматой
Из сердца, как из губки, выжмет жизнь.

    Стихотворение написано после гибели Гумилева, но Анна Ахматова вписала его своей рукой в альбом другой вдове — Софье Андреевне Толстой — в день похорон погибшего Есенина, в 1925 году.

    Аресты сына — 1933, 35, 39 и 49-й годы. Последний арест — после войны, после того как Лев Николаевич брал Берлин! 1949 год — роковой год для многих ленинградцев. Одновременно с сыном арестовали известного искусствоведа Н. Н. Пунина, ее третьего мужа, с которым она тогда была в разводе. Помирились через письма, скончался Николай Николаевич в лагере... Чтоб, как искры...

    Бесконечные и изнурительные хлопоты о сыне, очереди в Кресты, чтобы получить хоть какую-то весточку. Сбор посылок — как собрать теплые вещи, если у самой ничего никогда не было...

    Отношения с сыном всегда трудные. Ему не верилось, что знаменитая мама, стихи которой, как и есенинские, очень популярны среди уголовников, не могла ничего сделать для его освобождения.

    Голос Ахматовой как поэта надолго замолк — не печатали. Жила переводами и милостыней от друзей.

    Война, эвакуация в Ташкент. Оглушительный успех ее концерта в Колонном зале, аплодировали стоя, просили читать и читать... Говорят, что Сталин болезненно реагировал на это — и последовало жестокое постановление 1946 года, где Жданов не скупился на выражения: взбесившаяся барынька, не то монахиня, не то блудница...

    Из письма Ахматовой: «Как всегда — нападки на религиозность заменили эротикой, которая там и не ночевала. Вставить религиозность — значило сделать из меня мученицу, т. е. создать для себя самое безвыходное положение, потому что гнать человека за веру в Бога — гиблое дело!»

    Исключили из Союза писателей, лишили продовольственных карточек, позже выгнали из комнаты в коммунальной квартире. Побывайте в музее-квартире Ахматовой (вход не со стороны Шереметевского дворца, а с Литейного). Аскетическая обстановка. Удивляет отсутствие книг. Анна Андреевна постоянно жила в атмосфере слежки, ожидала обысков и ареста. Но четыре книги она везде возила с собой: Данте, Шекспир, Пушкин, Библия.

    Христианская тематика ее произведений — мне даже неловко произносить такое словосочетание. Пронизанность, направленность, библейская символика — везде. Свою веру в Бога исповедовала всегда прямо и откровенно, не взирая на лица, но сама себя считала «вне церковных врат», проповедовать не любила — «не мой профиль».

Отчего же Бог меня наказывал,
Каждый день и каждый час?
Или это ангел мне указывал
Свет, невидимый для нас?

    Дорогие мои, думаю, что каждому из нас знакома строгая и любящая рука Господа. Каждый из нас может вспомнить свою историю.

    Муж с женой решили разводиться, собирали чемоданы, а сынишка увлеченно играл с тренажером, не обращая внимания на повышенные голоса родителей. Вдруг послышался какой-то стук. Подбежали — малыш лежал в спасительном обмороке, в шоке — был отрезан пальчик, хлынула кровь. Мать потом рыдала мне в телефонную трубку: «Это мы, это я виновата, почему Бог наказывает не нас, а невинного малыша?!» Почему? Да потому что иначе не достучаться до сердец. Чемоданы молча разобрали обратно.

    Другая молодая женщина стала вести свободный образ жизни. Вдруг (о это роковое и благодатное «вдруг»!) обнаружилась заразная болезнь, опасная для детей и окружающих. Остановка, переоценка ценностей, молитвы.

    Наверное, трудная судьба, как у Ахматовой, — редчайший случай. Но это именно тот случай, когда урок идет впрок, переплавка души — только с Богом человек может вынести то, что вынесла она:

И я молюсь не о себе одной,
А обо всех, кто там стоял со мною,
И в лютый холод, и в июльский зной
Под красною ослепшею стеною.