На улице, где я живу, висит громадный щит: «Быть счастливым – легко!» Красавица рекламирует модную машину. Видимо, выражение: машина не роскошь, а средство передвижении, устарело?

Каждое утром как раз мимо этой рекламы – бесконечно тоскливая «пробка» машин. Толпа по улице движется плотно, как на демонстрации: кто может, идут к метро пешком. Автобусы, троллейбусы – пустые. А «счастливчики»-водители не могут бросить свою лошадку!

Глупой и невежественной рекламы много. В вагонах метро взгляд невольно натыкается на очередную обнаженную красавицу, но в прелестной шубке: рекламируется меховой магазин под названием «Боярыня Морозова». Видимо, автору рекламы известна картина Сурикова, где на строптивой боярыне, действительно, неплохая шуба. Известно ли другое – боярыня была заточена в глубокую холодную яму и одежды на ней не было совсем, кроме сорочки. Она умоляла караульного постирать эту единственную сорочку, чтобы умереть по русскому обычаю в чистом.

Была ли оказана эта милость, неизвестно. Об этом всегда думаю, когда вижу обнаженную красавицу в шубе. Такие вот разные представления о счастье. Кому – истлевшая, но чистая сорочка, а кому – шубка.

Слово «счастье», как мне кажется, сегодня затаскано и обесценено. Да и где четкие грани между счастьем, радостью, восторгом, блаженством, удобством и так далее? Помыться под душем? Иногда – это настоящее счастье. Выбраться из темного леса? Увидеть земляничную, а то и морошковую поляну? Сердце застучит, дух перехватывает.

Стараюсь вспомнить собственные счастливые минуты. Снятие блокады, конец войны. Незабываемые фейерверки, повсюду в Ленинграде тогда палили боевые пушки. Ликование, братание, громкие молитвы благодарности…

Поступление в университет – момент, когда увидела свою фамилию в списках. Водила пальцем по стене, проверяла…

Объяснение в любви моего будущего мужа. Рождение дочерей. Жаркая волна счастья, неведомая нежность при звуке жалкого голосочка – человек пришел в мир!

Конечно же, восторг при крещении: прощай, старая жизнь. Водная могила – и воскрешение!

Постоянная благодарность Господу за возможность писать и печататься в христианских изданиях. После стольких лет жесткой цензуры и кромсания статей! И многое другое, что щедро дарит Господь, – совершенно незаслуженно!

Но невольно вспоминается мудрая пословица: не было бы счастья, да несчастье помогло. Две сестры, две подруги – горькое и сладкое. Господь, наш мудрый и любящий Садовник, подрезает «ненужные веточки», а прикосновение острого ножа всегда болезненно.

Вспоминаю недавний эпизод. Пригласили выступить на Трансмировом радио в прямом эфире. Собеседник я опытный, заранее не обговаривали, что именно должна сказать. Вопрос был простой: как я перенесла такое испытание как инсульт?

Когда стала рассказывать про свои незабываемые минуты счастья под капельницей, у ведущей передачи округлились глаза: говорила я явно не то, что от меня ожидалось. Но перебивать не стали.

Воспоминания и сегодня очень яркие. Как меня привезли на каталке, распластанную, без движения, без речи. Почему-то поместили в отдельную палату (бывают же чудеса!). Редкое зимнее солнышко, капельница, никого нет, включенное радио на волне «Теоса», никаких забот, легкость необыкновенная. Меня заливает волна счастья, текут слезы, горячая благодарность Господу, нет никаких просьб, яркое ощущение Божьей близости, одна хвала – такого у меня никогда не было…

Приходили друзья из церкви, задарили меня фруктами и соками, которые потом жадно поглощал мой старший внук. Лежал на полу и просил разрешения остаться жить здесь. Видимо, ощущение счастья заразительно.

Господь подарил мне и другую радость. Как только стала вставать, в соседней палате вечером собирались больные. Было жарко и душно. Своим непослушным, распухшим языком читала любимые строчки псалмов. От вопросов, напряжения, волнения поднималось давление, горели щеки, но как это прекрасно – быть востребованным! И сколько после этого было бесед и исповедей. И даже, - что в наши дни редкость, - быстрый «плод»: жена вернулась к мужу, оба принесли мне букет цветов!

Мне приходилось потом бывать не раз в больницах, но подобного не повторялось. Эпоха другая? Апатия? Или я стала другой? Или ангел сходит возмущать воду только раз? Счастье переменчиво и кратковременно…

О благотворной роли болезней, страданий – говорится и пишется много. Изменился к лучшему после своего инсульта мой муж – смягчился, перегорели многие амбиции, ушли научные обиды, поменялись приоритеты. Лучшие минуты нашей духовной близости именно там, в реанимации, после его сложной операции на артерии. Такой вот майский день, именины сердца – среди, казалось бы, совсем непраздничной обстановки.

Конечно, не хотелось бы впадать в слащавый тон. Что есть приятного в любой болезни, а особенно в смерти? Муж потерял свою знаменитую колесовскую дикцию, я – прежнюю подвижность. Ерунда? Главное, голова «варит»?

Хотелось бы сказать и о другом. О мимолетном состоянии счастья. Мелькнет на секунду луч солнца – и тут же исчезнет. Бывает и другое: мечтаешь, ждешь, а потом – одно разочарование.

Не так встретились с мужем после разлуки, как представлялось. Выступила не так. Да и многое другое.

Сказано в Библии: не мечтайте о себе. Все происходит иначе, чем в ночных фантазиях. Ожидание праздника нередко интереснее, чем само радостное событие – свадьба, Новый год, юбилей.

Недавно перечитывала письма Пушкина. Какие резкие перепады: от восторга к отчаянию, и – наоборот.

После помолвки: «Участь моя решена. Я женюсь». Сколько обреченности, будто его тащат на веревке к красавице Натали, в которую влюблен уже два года! В письмах: «Брак холостит душу». И тут же: «Пора знать счастье!»

Объясняет: «Я женюсь… т. е. жертвую независимостью, моею беспечной, прихотливой независимостью, моими роскошными привычками, странствиями без цели, уединением, непостоянством. Я никогда не хлопотал о счастии, я мог обойтись без него. Теперь мне нужно на двоих, а где мне взять его?»

Накануне свадьбы пишет: «Горести не удивят меня. Всякая радость будет мне неожиданностью». На традиционном мальчишнике был мрачен как на похоронах, приятелям было даже неловко.

Но через неделю после свадьбы пишет: «Я женат – и счастлив; одно желание мое, чтоб в жизни моей ничего не изменилось – лучшего не дождусь. Это состояние для меня так ново, что, кажется, я переродился».

И так – все недолгие шесть-семь лет, что был женат. То томился, тяготился семейственной зависимостью, убегал в Михайловское или на Урал, то страдал, что не видел жену с детками: «Какая тоска без тебя!»

Гордится своей красавицей Натали и тут же жалуется: «Кружусь в свете, жена моя в большой моде – все это требует денег, деньги достаются мне через труды, а труды требуют уединения…» И любит напевать народную песню: «Не дай Бог хорошей жены, хорошую жену часто на пир зовут». Так и получилось.

Была ли счастливой короткая и драматичная семейная жизнь поэта, нашего солнечного гения, человека с высоким порогом ранимости, человеком чести и многого того, что нынче считается устаревшим и отжившим? Что такое – счастливая семейная жизнь? Сколько об этом написано… Сколько споров – в чем счастье здесь на земле?

Да, счастливы те, кто имеет близость Господа, но дети Божьи не ограждены от земных страданий, боли, переживаний – и за себя, и за своих близких. Иов знал, о чем писал: «Счастье мое унеслось, как облако».

Можно, причем от всей души петь нашу христианскую песенку: «Я счастлив, я счастлив, я счастлив», но как поспорить с тем же Пушкиным: «На свете счастья нет, но есть покой и воля»?

Дорогой Александр Сергеевич, да разве были у тебя покой и воля? Вечно в денежных долгах, сплетнях, вечно поднадзорный, невыездной… Ревнивые подозрения, жар африканских страстей, бушевавших в его груди на Черной речке. Это потом, потом Бог даст ему 45 предсмертных часов – время покаяния, тишины прощения, молитвы, даст тот покой, о котором он мечтал – и не имел. «Только в Боге успокаивается душа моя». Только в Боге…

Но счастливые минуты, миг счастья, луч света – даются всем. А о том, что такое на самом деле счастье, узнаем, наверное, только в вечности. «Издали нам сияет страна»?