Однажды, учась в университете, я попытался изложить свое христианское мировоззрение преподавателю Концепции современного естествознания. На всякий случай оговорюсь, что краеугольным камнем КСЕ по-прежнему является эволюционизм. Сразу могу сказать, что получилось у меня тогда не очень хорошо. Проще говоря, преподаватель просто не захотела меня слушать.

В таких условиях, на мой взгляд, прожженному материалисту следует задать лишь один вопрос – вопрос о смысле жизни. Так я и сделал. Услышанное поразило меня до глубины души:

– Еще в студенческие годы я задала этот вопрос профессору кафедры философии. Его ответ я усвоила на всю жизнь. Он сказал, что когда человек задает подобные вопросы, ему следует больше работать.

Комментарии излишни. Я понял, что дальше разговора не получится. Может, всему виной большая ученость?

Задолго до моего мини-диспута, перед самым развалом Советского Союза незаурядному священнику Александру Меню предложили произнести небольшую речь на центральном телевидении. Времени предоставили десять минут с условием не произносить слова «Бог» и «Христос». О чем бы вы говорили в таких условиях? Согласились ли бы вы?

Отец Александр согласился и выбрал, пожалуй, единственно возможную тему – смысл жизни. Сидя в кресле, в глубине темной студии, освещаемой лишь одним прожектором, православный священник начал свое обращение к советскому тогда еще народу словами: «Вечные вопросы... Вечные вопросы…»

Если спросить о смысле жизни верующих людей, нередко можно услышать в ответ примерно следующее: «Моя жизнь – Христос». Звучит красиво и в целом очень правильно. Тем не менее, часто содержания в таком ответе не больше, чем в политическом кредо одного из героев Ильфа и Петрова: «Всегда!» Переосмысливать вечные вопросы требуется всю нашу жизнь.

В рамках этой краткой статьи мы попытаемся рассмотреть лишь начальный этап в поиске личного предназначения человека. Для этого обратимся к Священному Писанию, не забывая основные идеи богословского наследия церкви.

В первую очередь важно понять, какими мы были задуманы нашим Творцом и что Он ожидал от людей при сотворении. «И сказал Бог: «Сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему…» И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их» (Быт. 1:26-27).

Важность данного повествования о начале истории человечества состоит не столько в употреблении слова «образ», сколько в контексте библейского откровения: человек происходит «от» Бога. Адам произошел от Бога точно так же, как Сиф порожден Адамом (см. Быт. 5:3; Лк. 3:38).

Что же означает эта привилегия, резко отличающая нас от животного мира? С одной стороны, образ Божий в человеке предполагает его разумность и способность к творчеству (см. Кол. 3:10); с другой, – его нравственное начало (см. Еф. 4:24). Таким образом, основной смысл понятия «сотворения по образу Божию» тот, что человек, как и Всевышний, – существо личностное. Это свойство дает нам возможность думать своим умом, чувствовать своим сердцем, действовать своей волей и даже обладать бессмертием.

Значение такого происхождения трудно переоценить. В Послании Иакова 3:9 мы видим, что из-за создания по образу Божьему оскорбление ближнего является серьезным грехом: «Языком мы благословляем Господа и Отца, и тем же языком проклинаем людей, созданных по подобию Бога» («Радостная весть»). А из книги Бытие 9:6 по той же причине многие христиане (в США даже на политической арене) выводят обоснование смертной казни за убийство: «Кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукою человека: ибо человек создан по образу Божию».

Тем не менее, человек изначально ориентирован на позитивные общественные отношения. И если мы научимся видеть образ Божий в окружающих людях, полюбить даже самого заклятого врага станет для нас возможным.

Но образ Божий сиял во всем своем совершенстве в целостной природе человека, которой Адам обладал лишь до грехопадения. Что же теперь? После грехопадения этот образ подвергся настолько сильной порче, что почти разрушился. А то, что избежало разрушения, по выражению Жана Кальвина, «перепутано, рассеяно, искалечено и отравлено».

Одним из осколков богоподобия в грешнике является голос совести. Сама возможность искупления теснейшим образом связана с сотворением человека по образу Божьему (см. Флп. 2:6-7; 2 Кор. 4:4).

Нужно отметить, что немногие современные исследователи Библии различают образ и подобие. Но если уж проводить эту разницу, то лишь в следующем: образ есть ни что иное, как зачаток освящения, цель которого – как можно более уподобиться Богу. Данное восхождение «от образа к подобию» в понимании восточно-христианских мыслителей завершится во славе воскресших тел.

«Да, любимые, мы уже теперь дети Бога, а какими мы будем, это еще не открыто. Мы знаем лишь то, что, когда это откроется, мы будем подобны Ему, потому что увидим Его таким, каков Он есть» (1 Ин. 3:2 , «Радостная весть»; ср. Ин. 17:21). Образ подобен семени, благодаря которому душа способна вынашивать плод святости. Вот почему еще со времен Квинта Тертуллиана (конец II века) говорится, что душа всякого человека по природе своей христианка.

Любая попытка построить жизнь без Бога обречена на провал. Человек не может попрать в себе образ Божий и не пострадать от последствий этого. Невозможно жить во грехе и иметь положительные самооценку и внутренний мир. Грех приводит человека в состояние внутреннего конфликта, противоречия и замешательства. Таким несчастным всегда не хватает самоуважения, и многие прибегают к алкоголю и наркотикам, опускаясь до состояния униженности, отчаяния и депрессии.

По меткому замечанию Лероя Форлайнса все это свидетельствует о том, что наше внутреннее «я» протестует против попыток отойти от основ христианской нравственности. Образ Божий человек в состоянии изменить лишь на образ дьявола. Нам необходимо выяснить, для чего предназначил нас Бог, и жить в соответствии с Его замыслом.

Итак, мы увидели, что вопрос об образе Божьем в человеке является вопросом о нашей истинной природе. На сегодняшний день этот образ лишь отчасти и неполно проявляется в избранных постольку, поскольку они вновь рождаются от Духа. «Мы же все, открытым лицом, как в зеркале, взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ от славы в славу, как от Господня Духа» (2 Кор. 3:18).

Размышления по затронутой нами теме могут стать богословским фундаментом для дальнейших размышлений о личном призвании и предназначении, глобальных жизненных целях. Принципы поиска этих целей – очень популярная сегодня тематика. От Пауло Коэльо, выразившего эти принципы на языке движения Нью-Эйдж на страницах «Алхимика», до таких успешных евангельских мыслителей-практиков как Рик Уоррен («Целеустремленная жизнь») и Брюс Уилкинсон («Дающий мечту»).

Только при извращенном отношении к своей собственной судьбе вопрос о смысле жизни можно отдать на откуп невежам и шарлатанам. Полагаю, что ответ на этот вопрос каждому следует искать самостоятельно. Главное, что мы выяснили, – правильное понимание человеком его образа и подобия помогают сориентировать данный поиск на план Создателя. Иными словами первая подсказка Бога для разгадки этого кода находится в нас самих.