В послевоенные годы в мире начался процесс либерализации и гуманизации. Это было реакцией на ужасы многолетней, самой страшной войны в истории Европы. Люди устали от жестокости и конфронтации, и те, кто выжили, были полны радости и умиротворения. В Западной Европе произошло то смягчение нравов, которое некоторые очень точно, по-моему, назвали послевоенным карнавалом. Все были исполнены такой радости жизни, что простили все и всем. После голода, холода и жестокости мирная жизнь казалась настолько счастливой, что все склонны были прощать своим ближним их мелкие грешки и закрывали глаза на многое, что до начала войны никому бы не было прощено.

    Все это — нормальная реакция релаксации. Реки зла едва не затопили мир, и когда они иссякли, все решили, что жизнь человеческая дороже "великих" идей. Ну а так как мы вечно бросаемся из одной крайности в другую, то было решено, что жизнь человеческая дороже всех убеждений. И тогда, само собой, было объявлено о равенстве религий в ряду других равенств. Даже уроки "холодной войны", которая едва не переросла в "горячую", ничему никого не научили.

    Мир любой ценой — благородная, но нереальная политика. Не все проблемы можно обойти, или однажды ты окажешься там, где никак не ожидал оказаться.

Сказали мне, что эта дорога
Меня приведет к океану смерти,
И я с полпути повернула вспять.
С тех пор все тянутся предо мною
Кривые, глухие, окольные тропы...

(Есано Акико)

    На современной волне гуманизации расцвело экуменическое движение, и его адепты гордятся широтой и гуманностью своих взглядов, наивно полагая, что строят прочный будущий мир. На самом деле это типичный пример бессознательного деструктивного поведения. Мир, в котором будут с большим уважением относиться к моджахедам, "красным бригадам", ваххабитам и мафии, неизбежно окажется не таким, о каком поначалу мечталось. А именно об этом и идет речь, когда дело доходит до равенства религий.

    Может показаться, что сегодня нет нужды объяснять, кто такие моджахеды, "красные бригады" и мафия. Но несмотря на то, что все знают, кто они такие, сегодня мало кто помнит, с чего они начинались. "Мафия" в переводе с сицилийского диалекта означает "убежище". Еще в средние века, когда гнет феодалов стал почти непереносимым, народ создал тайную организацию, чтобы противопоставить силу силе. Тогда все честные люди благословляли ее и гордились ею. Быть членом мафии было престижно, выгодно и иногда спасительно.

    Вошел в силу закон омерты — это был, по сути, обет молчания о тайнах мафии, самый строгий, наверное, из всех обетов, которые давали когда-то люди. Всеобщее проклятие и жестокое наказание ждало нарушивших клятву, и все они жили под страхом смерти за разглашение великой тайны. Какое-то время мафия отвечала задачам, для которых была создана, но это длилось недолго. Ее крестные отцы очень скоро поняли, какую выгоду может принести власть над тайной вооруженной организацией, члены которой были связаны законом омерты и вынуждены были беспрекословно выполнять приказы, не задавая вопросов и храня обязательное молчание. Тогда мафия и превратилась в хорошо организованную криминальную структуру, цели и задачи которой столь разительно отличались от первоначальных.

    То же самое произошло в свое время и с партией коммунистов, называемой ВКПБ, которая также была создана с самыми благородными целями, прошла примерно такой же путь, как и сицилийская мафия, с той только разницей, что, пользуясь моментом, взяла власть в стране в свои руки. После чего, впрочем, повела себя так же, как и всякая мафия, совершенно не считаясь с интересами народа, из которого вышла и с чьей помощью добилась своего положения. Жестокостью же, как и широтой замыслов, она во много раз превзошла своих предшественников, что всегда сопутствует одно другому. Наши больные души принуждают нас самих строить для себя тюрьмы и лагеря смерти, которые мы во время этого строительства искренне принимаем за дворцы и сады будущего счастливого мира.

    Из истории мы знаем, что всякая тайная вооруженная организация, связанная строгой дисциплиной, неизбежно перерождается в мафию, для каких бы высоких и благородных целей она не была основана изначально. Примером тому может служить китайская Триада, названная так в честь трех ее основателей — монахов. О Триаде мало известно в нашей стране, но существует она давно и успешно развивается по сей день. Легенда о ее основании настолько типична, что я уверен в ее подлинности.

    Когда маньчжурская династия Цин захватила власть в Китае, свергнув законную династию Мин, знаменитый монастырь Шаолинь сражался за законное правительство и был уничтожен полностью. В живых случайно остались три монаха, которые были в отлучке по делам монастыря. Когда они вернулись в Шаолинь, то застали страшную картину — все были мертвы. И тогда над трупами своих товарищей они поклялись отомстить захватчикам и восстановить прежнюю династию. Так и возник девиз Триады: "Фань Цин, Фу Мин", что значит "низвергнем Цин, вознесем Мин".

    Эти три монаха были людьми незаурядными и владевшими, кроме воинских искусств, всевозможными формами медитаций, на которых, впрочем, эти искусства и были основаны. Они распределили между собой должности в организации, которую решили создать для торжества блага и справедливости, и приступили к делу.

    Языческий, перенаселенный Китай всегда был склонен к социальной упорядоченности, без которой невозможно было бы хоть как-то примирить интересы и противоречия такой большой массы людей, собранной на не слишком большой территории. Многие китайцы состояли и состоят сегодня даже не в одной, а в нескольких тайных группировках для того, чтобы хоть как-то защитить свои интересы от гнета властей и конкурентов. Новое общество никого не удивило и не встревожило, тем более что создано оно было для таких высоких целей. Но люди, его возглавившие, были людьми выдающимися и беззаветно преданными своим целям. Поэтому вскоре Триада стала очень большой силой, и ее ячейки сетью охватили всю страну. Основатели не спешили, ведь им предстояла борьба не с отдельным противником, а с целым государством. В китайце прагматизм сочетается с удивительным романтизмом в противовес этому самому прагматизму, и вожди Триады не считались со временем, ни во что не ставя свои жизни. Им нужна была победа, и неважно, когда она могла быть одержана, — во время или после их жизни. Они готовы были оставить торжество своим преемникам, полностью удовлетворяясь мыслью о грядущей победе.

    После того как преданные идее сподвижники Триады ушли из жизни, организацию возглавили люди, далекие от их мечтаний. Им досталась огромная, спаянная железной дисциплиной, вооруженная, тайная организация, беспрекословно выполнявшая любые приказы. Вот тогда она и стала мафией, самой страшной на сегодняшний день.

    Никто не знает, сколько членов Триады в мире, как никто не знает и ее богатств, на которые она в состоянии покупать целые правительства. Влияние Триады в Тихоокеанском регионе огромно и так же не поддается никакому контролю, как никто не знает, сколько ее денег вложено в имущество на всех континентах — в Европе и Америке. История Триады настолько характерна, что просто просится на страницы учебников, которые по каким-то (якобы моральным) причинам всегда умалчивали о таких фактах в жизни народов.

    Путь Триады — путь многих сообществ, которые начинали с борьбы за идеи добра и справедливости, а заканчивали обычной уголовщиной. Тот же самый путь прошла и часть армии Го Минь Дана. Выбитая из Китая, но не сложившая оружия, эта армия "борцов за народное счастье" сегодня занята выращиванием и распространением опиума в "золотом треугольнике" Индокитая. Жестокость, с которой они действуют, настолько чудовищна, что я просто боюсь приводить здесь ее примеры. Тот же путь уготован и другим подобным армиям "справедливости".

    Человек, далекий от христианства, неизбежно превращает любую благую и благородную идею в полную свою противоположность. Страшнее только тот, кто служит языческим богам по подсказке сатаны, так как убежден в сверхценности своих, а на самом деле продиктованных болезнью страстей.

    Наши религиозные и политические убеждения прямо говорят о здоровье или болезни нашей души в зависимости от формы, в которой эти убеждения выражаются. И чем более экстремальны эти формы, тем глубже и страшнее наши болезни. "Плоды", которые приносят те или иные убеждения, рано или поздно становятся очевидными. Если внимательно отнестись к истории, то мы найдем там множество подтверждений этому. И если сегодня мы допускаем мысль, будто в Чечне перестанут убивать, когда она получит независимость от России, то мы просто тешим себя успокоительным заблуждением. То же говорили и об Афганистане, но с тех пор как оттуда ушла советская армия, ничего не изменилось. То, что ищут эти люди, лежит далеко за гранью реальности. Их победа будет поражением всех и, в первую очередь, для них самих.

    Великими освободителями, равно как и безжалостными террористами, движет утопическая идея о возможности искоренения зла мира, которое они видят только в тех, кто не следует за ними в их бессмысленной жажде войны и крови. Но, воюя со всем миром, на самом деле эти люди борются сами с собой, со злом внутри себя, чего они никогда и ни за что не признают, так как не способны проанализировать свои чувства и побуждения. Ими движет болезнь, неосознанная и потому еще более разрушительная. Идея о возможности самоочищения рано или поздно приводит к войне всех против всех, так как невозможно человеку сделать то, что под силу только Богу.

    Те "гуманисты и правозащитники", которые из недомыслия борются за право "наций на самореализацию", по сути, поддерживают потенциальных убийц и подписывают смертный приговор, если не себе, то своим детям. Мечта фундаменталистов не может быть осуществлена. Если сегодня, борясь за власть, они вырезают деревни, захватывают автобусы с туристами и детьми, то завтра, получив эту власть, они будут вырезать города и страны. Вспомните марксистское положения о нарастании классовой борьбы по мере приближения к коммунизму.

    Пример России — лучшее тому подтверждение, нигде, кроме Китая, не было убито столько людей в тщетных попытках установить Царство Божье на земле. Настало время понять, что не наши взгляды определяют выбор пути. И то, и другое определяется степенью болезни нашей души. Человек, не помилованный Богом, ищет себе "лекарство" более или менее сильное, и если болезнь его смертельна, он выбирает смертельное "лекарство". Все, что на шаг отступает от спасительного принципа — СПАСЕНИЕ ПО ВЕРЕ, НО НЕ ОТ ДЕЛ — ловушка сатаны, ведущая к страданию и к гибели. Неужели можно спокойно смотреть на то, как люди губят себя и других, только потому, что не ведают, что творят? Глупо и грешно отстаивать права на муки и смерть. Глупо и грешно провозглашать равенство жизни и смерти.

    Те, кто это делают, проявляют не широту и гуманность взглядов, они проявляют недомыслие или трусость, за которые придется заплатить когда-то немалую цену. Если вы боитесь суда людского больше, чем суда Божьего, если вы так напуганы миром, что вам безразлична судьба детей и близких, то вы можете быть экуменистом. Бог милосерд и простит вам вашу слабость, но истинный гуманизм не во всеприятии. И христианство не подразумевает согласие со злом и сатаной. Всему должен быть предел, и когда ваша "доброта" доходит до того, что вы "с пониманием и смирением" смотрите на то, как садисты издеваются над вашими ближними, значит, настало время задуматься, кому вы служите — Богу или дьяволу. Нельзя быть здоровым и счастливым, идя против воли Божьей, а Он запретил нам попытки самооправдания. Нарушение Его воли всегда вело к неисчислимым бедам, и так будет всегда. Подумайте над этим прежде, чем подтвердить право лжи на существование. Иначе мир, который вы провозглашаете, завтра обернется войной, в которой погибнут все, кого вы любите и без кого не мыслите своей жизни.