Проблема необходимости перемен в жизни современной церкви все чаще озвучивается многими верующими. Например, с большой болью, «скрепя и сердцем, и зубами», пишет об этом Юрий Кириллович Сипко. Он характеризует сложившуюся ситуацию как потерю цели, смысла, топтание на месте, погружение в страх.

По его мнению, библейские тексты, употребляемые к месту и не к месту, утрамбовали разум и убили чувства. Стали греховными предприимчивость, поиск новых эффективных форм служения. Исключена из достойных дел гражданская ответственность. Общественная и политическая деятельность, да и вообще публичное служение не прилично святым¹.

Однако, сколь бы горячо ни звучали призывы к изменениям, все же это скорее «глас вопиющего в пустыне», чем повседневная практика. Церковные собрания в большинстве своем заняты решением совсем других проблем. В первую очередь, это интенсификация благовествования, улучшение внутрицерковной жизни, вопросы строительства и ремонта и пр. Конечно, говорится и об изменениях, но рамки этого процесса суживаются до пределов отдельной личности, а реформирование жизнедеятельности церкви (прежде всего духовной) как единого Тела Христова – это из области праздномыслия и пустого умствования. Празднуем 500-летие Реформации и воспринимаем ее как совершившийся акт, законченный процесс.

Итак, ad fontes – назад к первоисточнику

Иисус Христос утверждает: «Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу как только через Меня…» (Ин. 14:6). Путь – это не только цель и направление движения, это и сам образ жизни, суть нашего существования. Почему мы решили применять это требование только к отдельному верующему, упуская церковный «организм» в целом? И это Тело также должно быть активным, пребывать в постоянном движении, развиваться в познании Слова, любви, единстве, душепопечительстве, благовестии и т.д.

В Новом Завете неоднократно говорится о необходимости созидания Тела Христова (Еф. 4:12). Имея во главе Иисуса Христа, Церковь растет возрастом Божьим (Кол. 2:19). Наша цель – поступать достойно Бога, во всем угождая Ему, принося плод во всяком деле благом и возрастая в познании Бога (Кол. 1:10).

Скажете, что это все – общеизвестные вещи? И повторять их достаточно банально? Думаю, наоборот, мы недостаточно внимания уделяем данной проблеме. Это касается как содержательной стороны жизнедеятельности церкви (подлежат ли реформированию богословие церкви, содержание проповедей и др.), так и методов, форм и направлений ее реализации.

Будем честными: многие евангельские церкви «заражены» вирусом либерализма, ориентированного не на познание и исполнение Божьих заповедей, а на запросы и потребности человека в любых проявлениях. К сожалению, этот вирус проникает и в баптистские церкви.

Марк Девер и Пол Александер в книге «Продуманное созидание церкви» пишут о том, что моделью развития церкви должно находиться продуманное отношение к библейскому Евангелию как к тому, что питает рост церкви, двигает ее прогресс и управляет каждым аспектом внутрицерковной жизни и руководства².

Полагаю также, что не библейские тексты «виноваты» в сумятице мнений, непримиримых разногласиях, спорах и пр., а наше неумение их правильно понимать и применять. Очень часто знание Писания подменяет мудрость понимания Божьей истины, а низкая богословская культура ряда верующих приводит к тому, что Слово Божье используется не как средство объединения, а как дубина против инакомыслящих.

Возвращение к библейской мудрости не означает отказа от дальнейшего развития богословского знания. Более того, реализация принципа «аd fontеs» предполагает необходимость дальнейшего познания Бога, Его истины, характера, заповедей и повелений. Так, Хартвиг Хенкель отмечает, что со времен Реформации основные усилия были направлены на восстановление библейских истин относительно отдельного человека, как, например, оправдание грешника по благодати, освящение, крещение и пр. Вопросы, касающиеся задач Церкви, ее организации, духовной структуры, руководстве, характере собраний рассматривались мало. Это привело к тому, что в Церковь пришла мирская мудрость с ее неверием и зависимостью от власти. Вавилонское пленение церкви, о котором писал Мартин Лютер, еще не закончилось³.

Клайв Льюис когда-то писал о человеческой склонности к «иконотворчеству». Мы, люди, склонны наш опыт, нашу веру запечатлевать, строить какие-то образы, «иконы». А живое общение с Богом всегда труднее, чем общение с этим нашим сконструированным, упрощенным, удобным для нас образом. Общение с Богом — это всегда опыт Иова, это всегда соседство с крестом. В присутствии Бога живого находиться трудно, поэтому мы строим себе образы. А задача Господа — эти наши образы ломать, с нашими «иконами» бороться⁴.

Такими «иконами» могут быть ложные убеждения или суррогаты веры, традиции и опыт христианской жизни, наши или чужие достижения, мнения авторитетных людей, единство или благовестие и многое другое. Все в этом мире, даже христианском, без Иисуса Христа легко превращается в икону, воплощается в идола.

Чтобы избежать сотворения кумиров в жизни Церкви мы должны бодрствовать, находиться в постоянном движении за Христом, приближаться к Нему в познании и святости. К сожалению, мы являемся «удовлетворенными» христианами. Пол Трипп вслед за Льюисом указывает на одну большую общую проблему – мы слишком легко удовлетворяемся⁵.

Есть ли у нас право жить в психологическом комфорте, спокойно лежать на духовных диванах? Вопрос риторический, но по-прежнему остающийся актуальным.