Статья, которую мы предлагаем вниманию читателей, печатается в сокращении ввиду ее чрезмерного для газеты объема. Редакция далеко не во всем разделяет мысли автора, однако мы надеемся, что то, о чем пишется в статье, может вызвать желание у наших читателей продолжить разговор.
До недавнего времени верующих можно было легко узнать по внешнему виду, манере разговора, общему духу, просто мистическим образом. Даже на улице, когда приезжаешь в другой город и ищешь собрание. Можно было зайти в любую церковь ЕХБ и быть там своим — все более-менее похоже и знакомо. Но теперь не всегда так.
С. В. Санников пишет: «Евангельско-баптистское братство Советского Союза было надежно защищено от проникновения западного богословия коммунистическим «железным занавесом». Кроме того, в условиях воинствующего атеизма практически единственным источником богословия была Библия. Эти два фактора обеспечили консервирующее действие русскоязычному богословию, поэтому битва за учение здесь шла главным образом между конфессиями, а не между либералами и фундаменталистами, как на Западе. Однако с конца 80-х годов ситуация изменилась. Открытые границы, большое количество постоянно работающих миссионеров создали благоприятный фон для широкого проникновения в церкви ЕХБ различных форм либерального богословия. Наибольший риск для наших церквей представляют образовательные и издательские программы, проводимые иностранными миссиями».
В официальном богословии евангельских христиан-баптистов вроде бы все против либерализма в классическом понимании. Все признают Апостольский символ веры, семь баптистских принципов, никто открыто в церковной печати не пишет, что, Иисус Христос не Бог, Библия, мол, нуждается в критической переоценке и очищении от «мифов»... Но все чаще попадаются люди, проповедники, дьяконы и даже пресвитеры, которые нет-нет да начнут вещать что-то странное о «четырех источниках Книги Бытие» с загадочными авторами «яхвисте», «элогисте», «протоисайе» и прочих изобретениях западного ученого ума; нет-нет да начнут сомневаться в справедливости моногамии или проповедовать экуменизм, что «все христиане нам братья, если только они исповедуют Христа как своего Спасителя», а потому различия в догматике надо преодолевать не выяснением истины, а некоей абстрактной любовью. И это чаще всего происходит, к сожалению, после окончания новых богословских учебных заведений, в которых преподают зарубежные учителя и верующие других конфессий.
Очень грустно наблюдать метаморфозы с нашими семинаристами. Вроде бы недавно этот брат был здравым в учении и твердым в отстаивании Божьих истин, открытых нашим предшественникам в годы гонений и роста братства, а как «обучился богословию», так тут же стал до удивления непринципиальным, во всем сомневающимся, неустойчивым к «ветрам лжеучений», стал во многих вопросах либеральным. Риторика его как две капли воды похожа на риторику либералов других конфессий — тот же язык, те же мысли, те же убеждения и оценки, которые он высказывает в отношении к нашему братству, богословию.
Старики наши плачут, когда им дают понять, что они устарели со своими узкими взглядами и не вписываются в новые концепции пасторского видения современных церквей. Ситуация такова, что всех баптистов у нас можно поделить на два лагеря: либералов и консерваторов, западников и патриотов. Болезнь быстро распространяется, а мы молчим.
Что же за симптомы у болезни либерализма? Не претендуя на полноту охвата, постараюсь перечислить хотя бы основные признаки.
1. Наши либералы не уважают русское братство ЕХБ, его историю, не считают нужным называться баптистами, стремятся создать нечто новое, выдумывают другие названия, вроде «евангельские», «библейские», просто «протестанты», просто «христиане». Не брезгуют идеей преобразовать церкви братства до такой степени, что их уже трудно будет идентифицировать с нашей конфессией.
2. Как правило, либералы — экуменисты. По их мнению, чуть ли не все христиане любых конфессий спасутся, поскольку заповеди Божьи «можно толковать по-разному» и различные толкования якобы никак не влияют на спасение. В экуменизме очень ярко проступает типичное либеральное стремление ставить выше всего опыт и свое собственное понимание, а вовсе не Слово Божье, очень строгое к различным ересям.
Да, спасение доступно не только баптистам, но если мы с вами не верим в истинность нашего вероисповедания, но стоим в нем, если мы не верим в то, что ложное учение может привести верующего к отпадению от Бога, то это расходится со Словом Божьим, рекомендующем: «Еретика, после первого и второго вразумления, отвращайся, зная, что таковой развратился и грешит, будучи самоосужден» (Тит. 3:10-11).
Если верующий начинает заявлять, что во всякой конфессии возможно спасение и мы все братья друг другу, не надо, мол, «разделений» и прочее, увы, перед нами также имеющий «вирус». Разделения между братьями — грех, но отделение истинных христиан от отступников — прямая заповедь Божья Его церкви. И потому игнорировать Божью волю на такие отделения, называть всех инаковерующих «братьями» — это значит признать греховной всю протестантскую Реформацию, отделившую одних христиан от других, признать греховной отделение русских верующих в XIX веке от государственной православной церкви. Это значит, в конечном счете, признать греховным отделение христиан I века от фарисейского иудаизма, а Авраама — от халдейской веры. Если «человеческие стены», как они называют отделение церквей ЕХБ от других конфессий, не так важны, значит не важно и неоправданно само существование нашего братства, и тогда наше отделение от других вероисповеданий — просто недоразумение и горячность, а то и грех первых баптистов России.
3. Следующим шагом в доведении экуменических убеждений до логического разрешения является вполне лояльное и благоприятное отношение наших либералов к православной церкви. Они вполне допускают возможность существования спасенных в лоне этой конфессии, даже несмотря на множество отступлений ее в догматической части от Евангелия. Даже почитание православными икон уже не трактуется либералами как идолослужение, а считается «одной из форм молитвы» перед изображением. Хотя это пока признается ими «младенчеством» и немощью православных, либералы очень снисходительны к этому, в своих статьях и книгах часто поминают добрым словом ту или иную икону, а некоторые из таких писателей даже доходят до сочинения богословских трудов про некое «богословие икон». На те или иные слова православных писателей часто ссылаются, цитируют их к месту и не к месту, дабы придать своим проповедям некий ученый вес. И благо бы ссылки были на ранних отцов церкви, которые по учению не были такими же православными, как нынешние представители этой конфессии, так нет, цитируют последних православных писателей XIX века, которые ничего, кроме неправильно понятого ими предания старцев, не читали и часто всячески поносили и призывали уничтожить зарождавшееся при них в России евангельское движение.
Видимо, либералы пытаются воспользоваться мирской популярностью православия в нашей стране, а потому обычно всячески восхваляют его, и очень удивляются и обижаются, когда ревностные православные указывают им на несовместимость православия с протестантской верой этих либералов. Впрочем, либералы открыто говорят, что готовы ходить и в православную церковь, если вдруг не станет в стране церкви баптистской...
Соответственно, те, кто часто ездит по миру или живет немного западнее центра России, с тем же подобострастным рвением хвалят и уважают католическую церковь, а папу римского
Иоанна Павла II вполне серьезно называют «величайшим из всех христиан XX века». Предается вся история отделения истинных верующих от этих господствующих церквей, забываются все гонения и преследования с их стороны, не говоря уже о верности учению Библии.
4. Либералы очень благоговеют перед всем американским и западным. Только там, считают они, передовая мысль, а у нас одни заблуждения. Во всех вопросах веры и поведения мы должны сверяться не с Библией и опытом наших братьев, с практикой американских церквей, их богословием. Само собой, что западное (прежде всего англосаксонское) христианство якобы во всем здоровее, глубже и академичнее нашего. А признать это мешает только наша «гордыня».
Но так ли безупречно западное христианство? Так ли безупречен американский баптизм? Может ли он быть для христиан России, у которых за плечами более 150 лет выживания, критерием? Исследование, проведенное американской группой Барна, показало, что только 43% баптистов США верят, что спасение не зависит от дел, а 66% верят, что сатаны на самом деле нет. «Церковь Америки погрязла в кризисе незнания библейских основ», — сказал Барн. Либерализация баптистов Америки закономерна, ведь на Западе баптизм развивался часто как противовес другим конфессиям (например, англиканам, пресвитерианцам, меннонитам) под сильным влиянием теологии Римской католической церкви с ее юридизмом, а также пресвитерианства и кальвинизма. В конце XIX века модернизм и либерализм в богословии английских баптистов был настолько развит, что знаменитый проповедник Ч. Сперджен был даже исключен из Союза баптистов Англии за критику терпимости к либералам. В начале XX века практически все северные баптисты США стали либералами, а южные вернулись к основным консервативным понятиям лишь к 40-50-м годам. Как показывает история церкви, за 300—400 лет любое здоровое реформационное движение что-то важное теряет, приспосабливаясь к миру, отступая от библейских позиций. Так было с первой церковью, обманутой императором Константином, сделавшим церковь государственной, так было, к сожалению, и с американским баптизмом.
У нас в России баптизм во многом вырос из русского молоканства, духоборства, штунды, менонитства и рэдстокизма, исканий русского народа, глубокого осмысления проповедей иностранных братьев, усвоения Библии на современном русском языке и неудовлетворенности православной религией, стремления к более полному, чем там, посвящению себя Богу и жизни по заповедям Божьим.
Традиции русского братства евангельских христиан-баптистов, соответствующие Слову Божьему, часто расходятся с представлениями баптистов Запада. И часто эти расхождения вызваны именно нашей большей преданностью Библии и духу первой церкви, нескованностью наших предков конфессиональными рамками и определениями западных баптистов. Для русских баптистов всегда истинным было то, чему учит Библия, а не то, чему учит «катехизис баптистов», принятый каким-то собранием баптистов Англии или Америки, и даже часто не то, что было напечатано (перепечатано) у нас как наше официальное вероисповедание.
5. Практически все либералы считают и уверяют, что русского богословия нет вообще. Почему? Потому что нет русских, кто бы в мире был признан как «великий богослов». Другое дело, по их мнению, Барт, Гарнак, Бультман... То есть богословами объявляются как раз те, кто не верили в полную богодухновенность Писания! Им приписывают какие-то сверхъестественные познания Библии и древнегреческого языка. Из русскоязычных религиозных авторов почитается у наших либералов, пожалуй, только покойный православный писатель Александр Мень, который тоже, к сожалению, в своем богословии следовал тем же западным либеральным теориям, в том числе и теории эволюции. Но его книги почему-то и сегодня распространяются и пропагандируются в наших церквях.
Относительно якобы «отсутствия русского богословия» можно возразить, что если есть русское братство, русские церкви, то есть обязательно и русское богословие, потому что без богословия не бывает церквей. Братья И. Каргель, Г. Шипков, В. Павлов,
И. Проханов писали очень здравые богословские работы, которые были благословением для наших верующих. Кроме того, богословие не обязано существовать только на бумаге, чтобы быть признанным, оно должно быть в жизни христиан, быть составной частью веры братства. И все это было и есть в наших церквях.
6. Стоит заметить повальное неуважение либералов к Синодальному переводу Библии. Он считается неточным, полным неправильных и лишних слов, устаревшим, подверженным влиянию православного богословия. Простые верующие впадают в сомнения, недоверие к Священному Писанию, не знают, читать им эту Библию или нет, вера подрывается, пропадает благоговение и радость. В результате многие читают что угодно, но только не саму Библию, а что может быть за христианство без Библии?
7. Либералы любят пользоваться на богослужениях поп- и рок-музыкой, терпеть не могут церковные хоры и пение не в западных африканских ритмах. Наши духовные гимны, «Песнь Возрождения», поддерживавшие наших братьев в тюрьмах и лагерях, при печали и радости, ныне забыты, заменены новыми незатейливыми текстами, повторяющими по 20 раз одну и ту же простоватую фразу или куплет, или заменены новой ритмизированной аранжировкой, делающей из глубоких молитвенных гимнов обычные эстрадные песенки, под которые неверующие слушатели могут даже поплясать. Уже невозможно сказать слово против рок-музыки в церквях, чтобы не быть высмеянным и проигнорированным. Я вижу, как бедные наши старики, плача, пытаются образумить церковь, жалуются, что не могут молиться и читать спокойно Библию после таких «концертов» в церкви, но к ним уже давно никто не прислушивается. Ставка делается пасторами не на них, а на молодых, которые в буквальном смысле заказывают музыку в церкви.
Любая болезнь лечится только тогда, когда больные принимают лекарства, а здоровые делают прививки. Будем же бодрствовать и противостоять болезни либерализма на фундаменте Слова Божьего, не уклоняясь ни направо, ни налево, продолжая славные традиции наших братьев-предшественников, устоявших в вере. «Бог же всякой благодати, призвавший нас в вечную славу Свою во Христе Иисусе, Сам, по кратковременном страдании вашем, да совершит вас, да утвердит, да укрепит, да соделает непоколебимыми» (1 Пет. 5:10).
До недавнего времени верующих можно было легко узнать по внешнему виду, манере разговора, общему духу, просто мистическим образом. Даже на улице, когда приезжаешь в другой город и ищешь собрание. Можно было зайти в любую церковь ЕХБ и быть там своим — все более-менее похоже и знакомо. Но теперь не всегда так.С. В. Санников пишет: «Евангельско-баптистское братство Советского Союза было надежно защищено от проникновения западного богословия коммунистическим «железным занавесом». Кроме того, в условиях воинствующего атеизма практически единственным источником богословия была Библия. Эти два фактора обеспечили консервирующее действие русскоязычному богословию, поэтому битва за учение здесь шла главным образом между конфессиями, а не между либералами и фундаменталистами, как на Западе. Однако с конца 80-х годов ситуация изменилась. Открытые границы, большое количество постоянно работающих миссионеров создали благоприятный фон для широкого проникновения в церкви ЕХБ различных форм либерального богословия. Наибольший риск для наших церквей представляют образовательные и издательские программы, проводимые иностранными миссиями».
В официальном богословии евангельских христиан-баптистов вроде бы все против либерализма в классическом понимании. Все признают Апостольский символ веры, семь баптистских принципов, никто открыто в церковной печати не пишет, что, Иисус Христос не Бог, Библия, мол, нуждается в критической переоценке и очищении от «мифов»... Но все чаще попадаются люди, проповедники, дьяконы и даже пресвитеры, которые нет-нет да начнут вещать что-то странное о «четырех источниках Книги Бытие» с загадочными авторами «яхвисте», «элогисте», «протоисайе» и прочих изобретениях западного ученого ума; нет-нет да начнут сомневаться в справедливости моногамии или проповедовать экуменизм, что «все христиане нам братья, если только они исповедуют Христа как своего Спасителя», а потому различия в догматике надо преодолевать не выяснением истины, а некоей абстрактной любовью. И это чаще всего происходит, к сожалению, после окончания новых богословских учебных заведений, в которых преподают зарубежные учителя и верующие других конфессий.
Очень грустно наблюдать метаморфозы с нашими семинаристами. Вроде бы недавно этот брат был здравым в учении и твердым в отстаивании Божьих истин, открытых нашим предшественникам в годы гонений и роста братства, а как «обучился богословию», так тут же стал до удивления непринципиальным, во всем сомневающимся, неустойчивым к «ветрам лжеучений», стал во многих вопросах либеральным. Риторика его как две капли воды похожа на риторику либералов других конфессий — тот же язык, те же мысли, те же убеждения и оценки, которые он высказывает в отношении к нашему братству, богословию.
Старики наши плачут, когда им дают понять, что они устарели со своими узкими взглядами и не вписываются в новые концепции пасторского видения современных церквей. Ситуация такова, что всех баптистов у нас можно поделить на два лагеря: либералов и консерваторов, западников и патриотов. Болезнь быстро распространяется, а мы молчим.
Что же за симптомы у болезни либерализма? Не претендуя на полноту охвата, постараюсь перечислить хотя бы основные признаки.
1. Наши либералы не уважают русское братство ЕХБ, его историю, не считают нужным называться баптистами, стремятся создать нечто новое, выдумывают другие названия, вроде «евангельские», «библейские», просто «протестанты», просто «христиане». Не брезгуют идеей преобразовать церкви братства до такой степени, что их уже трудно будет идентифицировать с нашей конфессией.
2. Как правило, либералы — экуменисты. По их мнению, чуть ли не все христиане любых конфессий спасутся, поскольку заповеди Божьи «можно толковать по-разному» и различные толкования якобы никак не влияют на спасение. В экуменизме очень ярко проступает типичное либеральное стремление ставить выше всего опыт и свое собственное понимание, а вовсе не Слово Божье, очень строгое к различным ересям.
Да, спасение доступно не только баптистам, но если мы с вами не верим в истинность нашего вероисповедания, но стоим в нем, если мы не верим в то, что ложное учение может привести верующего к отпадению от Бога, то это расходится со Словом Божьим, рекомендующем: «Еретика, после первого и второго вразумления, отвращайся, зная, что таковой развратился и грешит, будучи самоосужден» (Тит. 3:10-11).
Если верующий начинает заявлять, что во всякой конфессии возможно спасение и мы все братья друг другу, не надо, мол, «разделений» и прочее, увы, перед нами также имеющий «вирус». Разделения между братьями — грех, но отделение истинных христиан от отступников — прямая заповедь Божья Его церкви. И потому игнорировать Божью волю на такие отделения, называть всех инаковерующих «братьями» — это значит признать греховной всю протестантскую Реформацию, отделившую одних христиан от других, признать греховной отделение русских верующих в XIX веке от государственной православной церкви. Это значит, в конечном счете, признать греховным отделение христиан I века от фарисейского иудаизма, а Авраама — от халдейской веры. Если «человеческие стены», как они называют отделение церквей ЕХБ от других конфессий, не так важны, значит не важно и неоправданно само существование нашего братства, и тогда наше отделение от других вероисповеданий — просто недоразумение и горячность, а то и грех первых баптистов России.
3. Следующим шагом в доведении экуменических убеждений до логического разрешения является вполне лояльное и благоприятное отношение наших либералов к православной церкви. Они вполне допускают возможность существования спасенных в лоне этой конфессии, даже несмотря на множество отступлений ее в догматической части от Евангелия. Даже почитание православными икон уже не трактуется либералами как идолослужение, а считается «одной из форм молитвы» перед изображением. Хотя это пока признается ими «младенчеством» и немощью православных, либералы очень снисходительны к этому, в своих статьях и книгах часто поминают добрым словом ту или иную икону, а некоторые из таких писателей даже доходят до сочинения богословских трудов про некое «богословие икон». На те или иные слова православных писателей часто ссылаются, цитируют их к месту и не к месту, дабы придать своим проповедям некий ученый вес. И благо бы ссылки были на ранних отцов церкви, которые по учению не были такими же православными, как нынешние представители этой конфессии, так нет, цитируют последних православных писателей XIX века, которые ничего, кроме неправильно понятого ими предания старцев, не читали и часто всячески поносили и призывали уничтожить зарождавшееся при них в России евангельское движение.
Видимо, либералы пытаются воспользоваться мирской популярностью православия в нашей стране, а потому обычно всячески восхваляют его, и очень удивляются и обижаются, когда ревностные православные указывают им на несовместимость православия с протестантской верой этих либералов. Впрочем, либералы открыто говорят, что готовы ходить и в православную церковь, если вдруг не станет в стране церкви баптистской...
Соответственно, те, кто часто ездит по миру или живет немного западнее центра России, с тем же подобострастным рвением хвалят и уважают католическую церковь, а папу римского
Иоанна Павла II вполне серьезно называют «величайшим из всех христиан XX века». Предается вся история отделения истинных верующих от этих господствующих церквей, забываются все гонения и преследования с их стороны, не говоря уже о верности учению Библии.
4. Либералы очень благоговеют перед всем американским и западным. Только там, считают они, передовая мысль, а у нас одни заблуждения. Во всех вопросах веры и поведения мы должны сверяться не с Библией и опытом наших братьев, с практикой американских церквей, их богословием. Само собой, что западное (прежде всего англосаксонское) христианство якобы во всем здоровее, глубже и академичнее нашего. А признать это мешает только наша «гордыня».
Но так ли безупречно западное христианство? Так ли безупречен американский баптизм? Может ли он быть для христиан России, у которых за плечами более 150 лет выживания, критерием? Исследование, проведенное американской группой Барна, показало, что только 43% баптистов США верят, что спасение не зависит от дел, а 66% верят, что сатаны на самом деле нет. «Церковь Америки погрязла в кризисе незнания библейских основ», — сказал Барн. Либерализация баптистов Америки закономерна, ведь на Западе баптизм развивался часто как противовес другим конфессиям (например, англиканам, пресвитерианцам, меннонитам) под сильным влиянием теологии Римской католической церкви с ее юридизмом, а также пресвитерианства и кальвинизма. В конце XIX века модернизм и либерализм в богословии английских баптистов был настолько развит, что знаменитый проповедник Ч. Сперджен был даже исключен из Союза баптистов Англии за критику терпимости к либералам. В начале XX века практически все северные баптисты США стали либералами, а южные вернулись к основным консервативным понятиям лишь к 40-50-м годам. Как показывает история церкви, за 300—400 лет любое здоровое реформационное движение что-то важное теряет, приспосабливаясь к миру, отступая от библейских позиций. Так было с первой церковью, обманутой императором Константином, сделавшим церковь государственной, так было, к сожалению, и с американским баптизмом.
У нас в России баптизм во многом вырос из русского молоканства, духоборства, штунды, менонитства и рэдстокизма, исканий русского народа, глубокого осмысления проповедей иностранных братьев, усвоения Библии на современном русском языке и неудовлетворенности православной религией, стремления к более полному, чем там, посвящению себя Богу и жизни по заповедям Божьим.
Традиции русского братства евангельских христиан-баптистов, соответствующие Слову Божьему, часто расходятся с представлениями баптистов Запада. И часто эти расхождения вызваны именно нашей большей преданностью Библии и духу первой церкви, нескованностью наших предков конфессиональными рамками и определениями западных баптистов. Для русских баптистов всегда истинным было то, чему учит Библия, а не то, чему учит «катехизис баптистов», принятый каким-то собранием баптистов Англии или Америки, и даже часто не то, что было напечатано (перепечатано) у нас как наше официальное вероисповедание.
5. Практически все либералы считают и уверяют, что русского богословия нет вообще. Почему? Потому что нет русских, кто бы в мире был признан как «великий богослов». Другое дело, по их мнению, Барт, Гарнак, Бультман... То есть богословами объявляются как раз те, кто не верили в полную богодухновенность Писания! Им приписывают какие-то сверхъестественные познания Библии и древнегреческого языка. Из русскоязычных религиозных авторов почитается у наших либералов, пожалуй, только покойный православный писатель Александр Мень, который тоже, к сожалению, в своем богословии следовал тем же западным либеральным теориям, в том числе и теории эволюции. Но его книги почему-то и сегодня распространяются и пропагандируются в наших церквях.
Относительно якобы «отсутствия русского богословия» можно возразить, что если есть русское братство, русские церкви, то есть обязательно и русское богословие, потому что без богословия не бывает церквей. Братья И. Каргель, Г. Шипков, В. Павлов,
И. Проханов писали очень здравые богословские работы, которые были благословением для наших верующих. Кроме того, богословие не обязано существовать только на бумаге, чтобы быть признанным, оно должно быть в жизни христиан, быть составной частью веры братства. И все это было и есть в наших церквях.
6. Стоит заметить повальное неуважение либералов к Синодальному переводу Библии. Он считается неточным, полным неправильных и лишних слов, устаревшим, подверженным влиянию православного богословия. Простые верующие впадают в сомнения, недоверие к Священному Писанию, не знают, читать им эту Библию или нет, вера подрывается, пропадает благоговение и радость. В результате многие читают что угодно, но только не саму Библию, а что может быть за христианство без Библии?
7. Либералы любят пользоваться на богослужениях поп- и рок-музыкой, терпеть не могут церковные хоры и пение не в западных африканских ритмах. Наши духовные гимны, «Песнь Возрождения», поддерживавшие наших братьев в тюрьмах и лагерях, при печали и радости, ныне забыты, заменены новыми незатейливыми текстами, повторяющими по 20 раз одну и ту же простоватую фразу или куплет, или заменены новой ритмизированной аранжировкой, делающей из глубоких молитвенных гимнов обычные эстрадные песенки, под которые неверующие слушатели могут даже поплясать. Уже невозможно сказать слово против рок-музыки в церквях, чтобы не быть высмеянным и проигнорированным. Я вижу, как бедные наши старики, плача, пытаются образумить церковь, жалуются, что не могут молиться и читать спокойно Библию после таких «концертов» в церкви, но к ним уже давно никто не прислушивается. Ставка делается пасторами не на них, а на молодых, которые в буквальном смысле заказывают музыку в церкви.
Любая болезнь лечится только тогда, когда больные принимают лекарства, а здоровые делают прививки. Будем же бодрствовать и противостоять болезни либерализма на фундаменте Слова Божьего, не уклоняясь ни направо, ни налево, продолжая славные традиции наших братьев-предшественников, устоявших в вере. «Бог же всякой благодати, призвавший нас в вечную славу Свою во Христе Иисусе, Сам, по кратковременном страдании вашем, да совершит вас, да утвердит, да укрепит, да соделает непоколебимыми» (1 Пет. 5:10).
