Не могу сосчитать, сколько раз мне посчастливилось (и, надеюсь, еще доведется) выступать перед самой разной аудиторией и дарить, возвращать то, что было отнято у русского человека более ста лет назад — Домострой, памятник древности — книгу, оклеветанную, оболганную задолго до 1917 года народниками, Герценом, Писаревым, Горьким, Луначарским, а затем советскими словарями и пр. Кому не известно определение «домостроевщина» — что-то затхлое, фанатичное, жестокое. Муж с плеткой. Дом — тюрьма.Все мы (и я в том числе, когда училась на филологическом факультете) повторяли «домостроевщина», а самого Домостроя не читали, разве что в специально подобранных цитатах. Текст был доступен лишь специалистам, до последнего времени полного перевода этого литературного памятника на современный русский язык не было.
За что я люблю Домострой? Проблема семейного быта волнует всех. Эпиграф вступительной статьи издания «Советской России» 1990 г. — русская поговорка «Дом вести — не лапти плести». Мы с вами сегодня не умеем ни первого, ни второго. Легко разрушить, труднее восстановить.
Что такое дом? Пристанище души и тела, уют, безопасность, тепло в прямом и переносном смысле, любящие и воспитанные дети, домашняя церковь, опрятная одежда, добрая еда... «Мне надо привести в порядок мой дом...», — горестно вздохнул умирающий Пушкин. Это нечто большее, чем число комнат, достаток, мебельный гарнитур... Нечто таинственное и сугубо духовное, хотя и тесно связанное с материальным. И мне как женщине — матери, жене, бабушке — очень хочется с Божьей помощью поддерживать огонь в моем домашнем очаге: дарить любовь ближним и дальним, тем, кто приходит обогреться к нам со стужи и мрака. Наверное, чем беспокойнее в мире, тем больше ценится дом-убежище. Больше всего на свете мне хотелось бы сказать перед Божьим престолом: «Господи! вот я и мои дети!» Да будут все мои близкие вместе со мною в Небесном доме!
Сквозь века звучит спокойный, мудрый голос протоиерея Сильвестра, который когда-то по крупицам собрал и написал Поучение отца к сыну, пронизанное Словом Божьим и любовью к людям. Писал Сильвестр и никак не думал, что словом домостроевщина будут потом обзывать, пугать и ставить клейма. Что же предлагалось взамен «затхлого и деспотичного» старого дома? Хрустальный дворец из романа Чернышевского «Что делать?» «Все было», — повторял мудрый Соломон. Ничего нет нового под луной. Все та же «свободная» любовь, прекрасные женщины в белых одеждах, а где-то бегают «счастливые обобществленные» дети. Как тут не вспомнить пророческий роман Андрея Платонова «Котлован» — своеобразный тупик хрустального дворца вместо построенного дома, детская могилка.
Социализм — продукт утраты личного дома с приусадебным участком. Жить только колхозом. Миф большой семьи во главе с усатым отцом народов. Вместо домашнего очага — коммуналки с общей кухней. Верность супружеству? Пережитки... Елки? Запретить! Вместо рождественского семейного праздника, прославляющего приход Христа на землю, разрешили кремлевскую елку, ввели новогодний праздник — с ведьмой, лешими, Дедом Морозом, Снегурочкой, подарками, тринадцатой зарплатой, продуктовыми наборами, гаданиями, приметами, гороскопами и болотными «голубыми огоньками». Стал праздноваться то год Свиньи, то год Дракона: веселись, святая Русь!
Сколько же должно пройти времени, чтобы не отдельные писатели (Платонов, Булгаков, Ахматова), а многие увидели бы воочию, во что превращается общество, как бы оно не называлось, когда нет дома, нет семьи, живущей с молитвой по Божьим заповедям, так многопланово раскрытыми автором Домостроя.
О чем же эта книга? О том, что ближних своих можно бескорыстно любить лишь с Божьей помощью: всепрощающая любовь без ропота и упреков — это дар свыше. О том, что наставлять, как в вере соблюдать волю Божью, надо «не понуждением, не битьем, не тяжким рабством, но, словно детей, что всегда в порядке, одеты и сыты, и в теплом дому».
Пирамида «Бог — муж — жена — дети — домочадцы» оказывается вовсе не иерархической лестницей отношений, потому что муж постоянно и во всем советуется с женой — сонаследницей Царства, потому что, по Божьему замыслу, жена — помощница, и это не степень превосходства, не ступеньки лестницы «выше — ниже». Давид в Псалмах называет Господа скорым своим Помощником. Христос видит в Своих учениках друзей и соработников, но не рабов. Женщина по Домострою занимает особое место: ей вверен весь дом. Прочитайте 23 главу (парафраз 31 главы Притч Соломоновых) — гимн доброй жене, украшению любого мужа всех времен. Причем при всей практической власти жена — в послушании, смирении, молчаливости, чистоте. Вот как все прекрасно и не просто в доме, где все, начиная с домашних богослужений и вплоть до рецептов чудодейственной редьки, совершается не торопясь, с молитвой и знанием дела.
Да и то правда: «...подобает дар Божий — любую еду и питье — похвалить, и с благодарностью есть, тогда и Бог благоуханье пище придаст, превратит ее в сладость».
Когда вчитываешься в тексты Домостроя, снова и снова изумляешься многолетнему вранью — где же тот жестокий муж с плеткой, о котором твердили нам столько поколений? Да, есть в книге глава, которую можно толковать по-разному. Если жена порядка не знает, должен муж ее вразумлять наедине страхом (ах, если бы мужья не делали нам замечания при гостях!), а потом простить и нежно наставить и поучить, но... «при том ни мужу на жену не обижаться, ни жене на мужа — жить всегда в любви и в согласии».
Да, упоминания о необходимости телесных наказаний есть — из песни слова не выкинешь, — но по отношению к детям и слугам, да и то обязательно не сгоряча, вникнуть в тяжесть проступка, учесть искренность покаяния. К тому же «ни за какую вину ни по уху, ни по лицу не бить, ни под сердце кулаком, ни пинком, ни посохом не колоть, ничем железным и деревянным не бить. Кто в сердцах так бьет или с кручины, многие беды от того случаются».
Если бы этому совету следовал тот же Иван Грозный, в бешенстве убивший посохом своего сына... а ведь протоиерей Сильвестр, автор Домостроя, был другом и духовным наставником молодого царя, да не угодил обличениями, был пострижен в монахи и скончался в Соловках. Типичная судьба Божьего человека — русского интеллигента.
Домострой помогает мне в самых разных случаях. Сколько приходится слышать от тех, кто бездумно пользуется дорогостоящими услугами целителей, ворожей, биоэнергетиков, экстрасенсов: «Они Библию в руках держат. Молитву читают. Церковное благословение имеют. Они от Бога». Да, различать голоса ангелов света и тьмы становится все труднее. Но откройте восьмую главу из Домостроя «Как врачеваться христианам от болезней и от всяких страданий» и вы увидите, что здесь есть все то, о чем Библия наставляет: строгий запрет всякой магии, как бы она не называлась (Лев. 19:26; Втор. 18:10-14 и др.). Автор Домостроя подчеркивает, что Бог очень часто допускает болезнь и страдания для нашего блага, и не всегда тяжкий недуг — это наказание, как было с Иовом или апостолом Павлом.
И вот ведь что интересно, иногда ссылка на Домострой принимается моими слушателями скорее, чем Библия. Не знаю, какая тут действует логика, если весь Домострой пронизан как Ветхим, так и Новым Заветом, Сильвестр знал Слово Божье на память. Любопытно видеть неизменно бурную реакцию молодежи (и верующих тоже), когда автор Поучения советует: ни при каких обстоятельствах (даже когда полощешь белье на речке!) не разговаривать, не оставаться с глазу на глаз женщине с мужчиной. Что же нельзя вдвоем в кино сходить, на церковную спевку, погулять? Мне сразу кричат: «Это фарисейство! Мы перед Богом ходим! А у меня такая работа, мы всю ночь в комнате вдвоем сидим — и ничего плохого не было!»
Пожалуйста, можно жить как хочешь. Все мне позволительно, заметил апостол, но не все мне полезно. Будете иметь огорчение, испытано временем. И не только потому, что «злые языки страшнее пистолета...» Дело не только в молве, но привыкаешь, соблазняешься и многое другое. Всегда легче что-то предотвратить, чем исправлять последствия.
Много добрых советов дает Сильвестр. Как милостыню давать. Как за столом себя вести. Не кричать: я этого не ем! Несоленое! Протухло! Естественно, не объедаться, не напиваться. Раньше почетного гостя к еде не притрагиваться. А если почетный гость ты — не томи остальных, начинай поскорее.
Именно после Домостроя я стала более строго вести себя в церкви — не разговаривать, не оглядываться, приходить к началу, уходить лишь после окончания богослужения, осторожно принимать хлеб и вино во время причастия. И дело тут не в каких-то правилах, а в практической заботе о тех, кто рядом. Да и помнить: ты везде и всегда ходишь перед Богом, тем более в церкви.
А разве устарели советы о том, что прежде чем есть самим, надо покормить домашних животных? Они же вам покою не дадут! «А завтракать мужу и жене врозь не годится, разве уж если кто болен; есть же и пить всегда в одно время». А как делаете вы у себя дома?
«А у жены решительно никогда и никоим образом хмельного питья бы ни было: ни вина, ни меда, ни пива, ни угощений». Строго? И даже исключений нет? Вот тебе и привычное: «Руси есть веселие пити». «Жене же тайком от мужа не есть и не пить, захоронков еды и пития втайне от мужа своего не держать». Почему-то всегда после прочтения этой фразы в зале смех. Видимо, у многих из нас есть «захоронки», так сказать неучтенных денег.
Помню, как меня удивило, когда я впервые прочитала в Домострое, какая это редкость и родительский подвиг, если удастся сохранить девичью честь до брака. Подумать только, даже в те далекие строгие допетровские времена «соблюдение девы» было проблемой! Когда этот текст я читаю старшеклассникам, лица сразу замыкаются, каменеют. Что и говорить, тема не модная при нынешнем беспределе и вседозволенности. И все же, вопреки хмурым лицам, я напоминаю подросткам совет, который давал когда-то мудрый Соломон (правда, сам его не исполнил): счастлив тот, кто копает один-единственный колодец, не бегает по различным водоемам, чем глубже вода — тем чище и вкусней!
Конечно, немало в Домострое как бы архаического: ледник на погребе, лебеди рушеные за столом, что вызывает у нас то горестную, то ироническую улыбку. Горестную, потому что идеал христианского дома, как и всякий идеал на нашей грешной земле, либо искажен (деспотизм, самодурство, фанатизм, скопидомство), либо безвозвратно разрушен. Редко приходилось мне видеть мужей, которые на деле, а не на словах — священники в домашней церкви. Ответственные за все в доме? Реальный глава семьи? Современный муж, скорее, повелитель в восточном духе: лежит перед телевизором, а жена несет ему тапочки и ужин на подносе. Жена, которая зарабатывает на хлеб насущный, машину водит, помогает детям уроки делать, сидит на родительских собраниях, возит детей по кружкам, исправно ходит в церковь (а в Домострое муж никогда не пропускает богослужения, а жена «как уж получится, как решит»). Да еще надо быть всегда красивой, веселой, гостеприимной. Что ж, жаловаться не на что, мы, женщины, добились эмансипации. Порой «независимая» женщина и начинает думать, а зачем нужен муж. Вспоминается горькая шутка: для запаха в квартире. В Домострое все не так.
Насчет иронической улыбки... пожалуй, это те страницы, где пишется о блюдах в Великий пост. На голодный желудок этот текст читать не советую. Славно постились наши предки! Нам бы так вкусно поесть хоть один денек.
Наверное, у кого-то вызовет насмешку совет читать Иисусову молитву «Господи, помилуй мя, грешного!» шестьсот-семьсот раз — через повторение чудодейственных слов в человека входит божественное. Думаю, иронизировать тут нечего. Будем уважительны к различным проявлениям религиозности, тем более что не дано человеку видеть сердце другого, не дано знать, о чем он думает, когда молится или прикладывается к иконе, или совершает крестное знамение, молится ли стоя, сидя или падает ниц... Сердце открыто только Богу. Сказано, Господь слышит и беззвучный вздох души. И льна курящегося (слабый дымок, кстати, неприятного запаха) Христос никогда не угашает. Да и кто из нас может хвалиться своей верой? Своей молитвой?
Назову вам еще одну причину, почему я так люблю Домострой. Автор перевода, комментария и вступительной статьи — мой муж. Редкий для меня случай — мне посчастливилось чуточку участвовать в кропотливом его труде. Ксероксов тогда не было, помню, как тщательно он переписывал по кусочкам текст из старых рукописей в Публичной библиотеке, дома переводил, а я печатала на машинке и проверяла по Библии «расшифрованные» ссылки.
Помимо самого текста сильвестрова Поучения отца к сыну, в книгу включено немало познавательного — как играли свадьбу, как правильно париться в бане, лечиться травами, устраивать огород, о свойствах драгоценных камней и даже как полезно утром расчесывать волосы, мысли так и шевелятся.
Что же касается того, может ли быть в реальности на земле тот дом, та счастливая семья, о которых печется Сильвестр, о чем сложено столько стихов и романов, о чем так тосковали бездомные Есенин, Цветаева, Ахматова, Набоков... Утопия это, мечта, миг? Прообраз это Небесного дома, где в действительности будет и покой, и убежище, и понимание, и воплощение всех твоих способностей и талантов — пусть каждый судит сам.
Дай Бог нам хотя бы стремиться к Божьему порядку в своем доме. И пусть в этом — немножечко — поможет старый Домострой. Не есть ли наше земное поприще, в том числе и семейный труд, лишь путь со своими падениями, просветами, усталостью, надеждой? Ибо «завершающая» точка — это уже гордыня, опасная самодостаточность? Помните иронию Пушкина: «Всегда доволен сам собой, своим обедом и женой»?
Поблагодарим же Господа, что Он нашел Сильвестра и ему подобных, кто знал и любил Небесного Отца и своих ближних, кто старался в свете Слова дать нам сугубо житейские советы и как дом вести, и как лапти плести.
Доброго вам здравия.
