Не так давно, беседуя с коллегой по работе в семинарии, я упомянул, что готовлюсь к преподаванию миссиологии. В ответ он с некоторой иронией спросил: «А какой вообще смысл в ее преподавании? … Все верующие и так знают, что нужно благовествовать».

На мой взгляд, этот комментарий отражает, пусть и в утрированной форме, распространенное в богословской среде отношение к миссионерским предметам. Если для них и находится место в учебном плане, то, как правило, в качестве мотивационных или методологических семинаров. Обычная практика такова, что миссиология является маргинальным элементом расписания, заполненного изучением древних языков, истории и систематического богословия.

По всей видимости, основная причина такого отношения к миссии в семинарской среде уходит корнями в историю. Протестантское образование формировалось после Реформации, когда Европа считалась христианским континентом. Круг интересов богословия ограничивался преимущественно догматическими и церковными вопросами. Соответственно, образование фокусировалось на полемических и пасторских задачах: умении отстаивать доктрины той или иной конфессии в конфронтации с другими исповеданиями, проповедовать и духовно опекать прихожан.

В начале XIX века Фридрих Шлейермахер сформулировал ставшую ныне классической четырехступенчатую модель семинарского образования: библеистика, история Церкви, систематическое богословие и практические дисциплины. Богословие, некогда родившееся из миссии и служившее ее задачам, к тому времени превратилось в «чистую» науку, абстрагировавшуюся от миссионерской практики. За редким исключением, миссия не считалась предметом, достойным богословского анализа, и оставалась на периферии учебных программ. В результате, как заметил ректор одной семинарии, научный диалог с двумя-тремя давно умершими немецкими философами и сегодня вызывает у студентов гораздо больший интерес, чем, например, с идеями, формирующими мировоззрение почти полутора миллиардов ныне живущих мусульман.

После восстановления в бывшем СССР религиозных свобод евангельские христиане с помощью своих западных коллег с энтузиазмом открывали богословские школы. Естественно, на том этапе мы не могли сделать ничего лучшего, чем адаптировать к нашим условиям ту или иную форму классической модели. На сегодняшний день в семинариях, к примеру, Союза ЕХБ России есть несколько курсов благовестников, но нет ни одной программы по миссиологии – богословскому, историческому и контекстуальному осмыслению миссии Церкви. Обзор содержания магистерских программ одной из ведущих семинарий Союза показывает, что ни одна из них, включая магистратуру в пасторском служении, не содержит предмета, который бы фокусировался на обсуждении миссии в условиях сегодняшнего российского общества.

Если вдуматься, то ситуация парадоксальная: подготовка лидеров для церкви, главной целью которой по заповеди Основателя является миссия, эту цель если и не игнорирует, то предполагает где-то между строк. Научные конференции на базе семинарий тоже больше фокусируются на темах библеистики, догматики или истории евангельского движения в нашей стране, чем на злободневных вопросах, связанных с его настоящим. При таком подходе к подготовке служителей отчасти можно понять, почему миссионеры склонны критиковать богословские школы за чрезмерное увлечение «теорией». Можно также предположить, что такое образование вряд ли будет активно содействовать становлению благовестников и росту числа церквей деноминации.

В последние два десятилетия в мировом евангельском движении происходит постепенный пересмотр богословского образования, связанный именно с обновленным пониманием миссии Бога и миссионерской природы церкви. Происходит более глубокое осознание того факта, что церковь – это народ, созданный Богом для участия в Его замысле искупления мира. Особую актуальность эта идея принимает в свете того факта, что в «постхристианскую» эпоху церковь снова оказывается в меньшинстве, как и в столетия, предшествовавшие христианизации Римской империи. Принятие этих истин неизбежно ведет к пересмотру разных аспектов жизни поместных церквей и семинарий. С этой точки зрения богословское образование больше не может быть самоцелью – оно должно служить миссии церкви в мире.

Документы Лозаннского движения предлагают несколько принципов, важных для такого пересмотра: во-первых, семинариям необходимо понимание того, что богословское образование должно быть целенаправленно миссиональным. Во-вторых, оно должно находиться в тесном партнерстве с разными видами миссионерской деятельности, включая вовлечение студентов в служение обществу. В-третьих, руководителям учебных заведений рекомендуется регулярно проводить «миссионерскую ревизию» учебного плана на предмет соответствия потребностям и возможностям церкви в условиях конкретного общества. Наконец, изучение Библии должно быть поставлено в центр всей учебной программы в качестве интегрирующей темы, пронизывающей все сферы учебы и практики.

Вдобавок к этому миссиологи в разных странах бросают вызов традиционному пониманию самой природы богословия. В течение полутора тысяч лет его практически единственным диалоговым партнером служила (западная) философия. Но если первостепенная задача богословия состоит в том, чтобы содействовать церкви путем критического осмысления ее миссии, то оно больше не может игнорировать общественные науки, верования других религий и господствующие в социумах идеологии. Не может оно ограничиваться и источниками только западной традиции – одной из возможных контекстуализаций христианской веры. Вместо того чтобы оставаться достоянием узкого круга «интеллектуальной элиты» церкви, богословие призвано вести пророческий диалог с культурными, социальными, политическими и экономическими реалиями, в которых живут наши современники.

Именно в этом, очевидно, находится и ключ к контекстуализации евангельского богословия в России. В семинарских кругах часто говорят о необходимости «местного» богословия – библейских комментариев и богословских трудов, написанных российскими авторами. Но местным богословие становится не от того, что им занимаются люди со славянскими фамилиями, а от того, что оно стремится построить мост между Евангелием, с одной стороны, и вопросами, актуальными для наших соотечественников, нашей историей и культурой – с другой. Ведь по большому счету именно для этого на средства церкви и существует богословское образование.

Что можно было бы сегодня предложить нашим семинариям в русле этих идей? По словам Д. Боша, церкви сегодня «нужна не только богословская программа для миссии, но и миссионерская программа для богословия». Я предлагаю поразмыслить над тем, как могла бы выглядеть миссиональная модель богословского образования по сравнению с классической четырехступенчатой моделью. Представленный ниже подход можно схематически изобразить с помощью диаграммы, составленной на основе схемы Пола Хиберта «Миссиология и связанные с ней дисциплины» (см. “The Gospel and Human Contexts,” 2009:34).

 

 

 

Несколько комментариев к предложенной диаграмме:

1. Как можно увидеть, концепция миссии Бога представляет собой общий контекст и интегрирующую тему, связывающую воедино предметы учебного плана. Например, вдобавок к традиционному аналитическому изучению Библии, где каждая книга по отдельности рассматривается с точки зрения авторства, даты, обстоятельств написания и содержания, можно добавить синтетический предмет, который помог бы увидеть в Библии единое повествование. Сегодня много говорят о «миссиональном прочтении Библии» – сознательной попытке читать Библию как единую книгу, свидетельствующую о Божьем замысле, который охватывает всю жизнь человека на планете (включая религию, этику, культуру, социальные отношения и др.) от сотворения до нового творения.

2. Вдобавок к четырем классическим элементам учебного плана необходимы общественные науки, целью которых является рассмотрение конкретных явлений в том или ином контексте. Это могут быть такие предметы как социология и культурная антропология с привязкой к конкретной ситуации и изучением основ социального и этнографического исследования. Традиционно богословие фокусируется на изучении боговдохновенных текстов в их оригинальных контекстах («там и тогда»), но для миссии церкви не менее важно понимание современных контекстов, в которых церковь осуществляет свое служение «здесь и сейчас». Поэтому кроме библейской герменевтики необходима герменевтика культуры и социальных процессов.

3. Поскольку миссия церкви осуществляется на стыке Божьего откровения и человеческой культуры, диаграмма делится пунктирными линиями на четыре части. Две дисциплины в верхней части фокусируются на изучении Божьего откровения, тогда как две в нижней части анализируют человеческие контексты. Для большей полноты картины две дисциплины в левой части используют диахроническую методологию, а две в правой – синхроническую.

4. Главным фокусом учебных программ становится изучение миссии церкви в условиях конкретного социума и культуры. Здесь речь идет о целом блоке предметов, раскрывающих основные задачи церкви в обществе: миссионерскую, пасторскую и социальную. Разумеется, каждая из трех задач предполагает тот или иной набор предметов по специализации, например, пастырология, гомилетика, душепопечение, лидерство, евангелизм, основание новых церквей, межкультурная коммуникация, социальное служение, юридические аспекты деятельности церкви и др. Но хорошо, если все они рассматриваются преподавателями отдельных предметов как часть единой миссии церкви, которая направляет всю разнообразную деятельность семинарии.

Стоит сказать несколько слов и о методике богословского образования. История протестантизма оставила нам в наследство главным образом схоластические и рационалистические подходы к обучению. В парадигме эпохи Просвещения ученик — это тот, кто сидит за партой и усваивает информацию, полученную от преподавателя или из книг. Но в библейском понимании ученик следует за учителем, чтобы учиться у него образу жизни: молитве, отношению к людям, дисциплине духовной жизни, навыкам служения. Конечной целью образования является следование наибольшей заповеди – состояние, в которое, кроме интеллекта, вовлечен весь человек целиком: его внутренний мир – убеждения, ценности и эмоции и его поступки. Информация, безусловно, является необходимой составляющей этого процесса, но не исчерпывает его целиком.

Как показывают Евангелия, Христос не только передавал Своим ученикам весть о Царстве Божьем. Он показывал жизнь этого Царства в Себе самом и отправлял учеников служить с проповедью Евангелия. После этого, при необходимости, Он корректировал полученный ими опыт.

Вот они возвращаются с горящими глазами: «Господи! И духи повинуются нам именем Твоим!» В ответ Иисус спокойно поправляет их приоритеты в соответствии с принципами Царства. В другой раз, столкнувшись с враждебностью окружающих, ученики готовы низвести огонь с неба, но Иисус, развернувшись, идет искать ночлег в другое село. Вот это – отношение к Богу и людям – есть неотъемлемая часть подготовки служителей к миссии церкви в обществе.

Конечно, в условиях семинарии такой целостный подход к ученичеству осуществить не просто. И все же руководство может сознательно стремиться к тому, чтобы в процессе обучения студент находился в треугольнике «классные занятия – участие в служении – личный наставник». Для этого, как уже было отмечено, семинарии нужно находиться в партнерстве с разными видами миссионерской деятельности и привлекать к преподаванию практикующих миссионеров. Если обучение студентов сочетается с практикой и личным наставничеством со стороны опытных служителей, это содействует их духовному и профессиональному формированию.

Наконец, важно отметить роль неформального и внутрицерковного образования. Поместные церкви сегодня остро нуждаются в семинарах и пасторских конференциях на важнейшие миссиологические темы: миссия Бога как всеобъемлющий план для мира, миссиональная природа церкви, Божий план для народов, сущность миссионерских даров и призвания, роль миссионерских структур в истории, история российского евангельского движения, прочитанная с миссионерской точки зрения, социальная позиция церкви в изменяющемся обществе, вопросы межкультурной коммуникации и контекстуализации, стратегические аспекты миссии и др. Отвечая на эти нужды, семинарии могли бы оказать неоценимую помощь в развитии миссионерского служения своих деноминаций.

В заключение хочется сказать: если нас волнует судьба евангельской церкви в России, то пересмотр богословского образования в сторону миссионерства не очередная мода, а необходимость. При этом я отдаю себе отчет в том, что историческая инерция неизбежна. Дело не только в том, что слишком много средств и усилий было вложено в становление системы образования в ее нынешнем виде. Проблема скорее в том, что многие ключевые работники образования не замечают (или не готовы обсуждать) проблему, о которой здесь говорится, и предпочитают следовать сложившейся традиции. Остается надеяться, что данная статья привлечет внимание к этой важной теме и будет содействовать продолжению дискуссии вокруг нее.

Телеграм канал газеты "Мирт" - https://t.me/gazetaMirt