Социология всегда будет против нас. Никогда и нигде в истории верующие и верные Богу не были в большинстве. Никогда не были своими.

Не было золотого века веры, не было христианской эры, не было христианских стран и наций, не было традиционных христианских ценностей большинства. Мы изобрели все это для собственного успокоения – будто когда-то все было хорошо и по-нашему, а сегодняшние беды – временные, так что вот-вот все скоро вернется к норме.

Но мир уже никуда не вернется, он быстро погружается в безумие. Новые технологии очень даже этому помогают. В самом деле, если задуматься о результатах голосований и опросов, или даже просто посмотреть дискуссии в социальных сетях, то станет плохо.

Массовое обольщение убивает людские умы и души быстрее других видов оружия. И самое страшное то, что у христиан, похоже, нет никакого волшебного иммунитета против этой заразы. Они так же уязвимы перед пропагандой и манипуляциями, дешевыми фокусами и сладкой ватой. Было время, когда мне казалось, что это происходит в «темных» местах, «проклятых» странах, особо греховных народах. Но сейчас вижу, что этот вирус действует на всех континентах и во всех церковных традициях.

Это значит, что надежные заборы и запоры, крепкие ворота и высокие стены не спасут. Не удастся отгородиться или скрыться. Придется жить среди обезумевшего общества, как чужой среди своих и свой среди чужих. Разумные будут в ничтожном меньшинстве, в пределах статистической погрешности.

При этом меня ободряют и вдохновляют слова из книги пророка Даниила:

«Люди, чтущие своего Бога, усилятся и будут действовать. И разумные из народа вразумят многих» (Дан. 11:32-33)

Все это на фоне сгустившегося мрака, открытой враждебности к верующим, жестоких преследований тех немногих, которые дерзнут оставаться верными Богу. Именно тогда, когда “наступит время тяжкое, какого не бывало с тех пор, как существуют люди, до сего времени” (12:1), «разумные будут сиять, как светила на тверди, и обратившие многих к правде - как звезды, вовеки, навсегда» (12:3).

Разумные вразумят многих. Разумные будут сиять, как звезды. Это очень высокая роль, это величайшая ответственность: вразумлять и обращать к правде, светить и сиять. Когда люди ищут хлеба и зрелищ, они идут за большинством, смешиваются с толпой. Когда ищут правды – сворачивают в сторону и спрашивают о пророках и святых, верующих и мудрых.

Сколько их сегодня – тех самых разумных? Их не будет много. Но они всегда будут заметны – «как светила на тверди». Несмотря на свою малочисленность «они усилятся и будут действовать», так что «вразумят многих».

Сколько было разумных во времена Даниила? Немного. Но они были очень влиятельными. Может быть, потому и были влиятельными, что думали не о своем влиянии, но о своей верности Богу.

С этого рискованного решения быть верными начинается головокружительный успех Даниила и его друзей. В ответ на проявленную верность со стороны совсем еще молодых людей Бог благословляет их уникальными способностями:

«И даровал Бог четырем сим отрокам знание и разумение всякой книги и мудрости, а Даниилу еще даровал разуметь и всякие видения и сны» (Дан. 1:17).

Даниил стал правой рукой царя не потому, что скрывал свою веру и подстраивался под общий порядок, а потому, что открыто демонстрировал свою верность Богу и выделялся из общей среды. Он претендовал на особое знание, потому что имел особые отношения с Богом и потому бесстрашно свидетельствовал перед идолопоклонниками:

«Даниил отвечал царю и сказал: тайны, о которой царь спрашивает, не могут открыть царю ни мудрецы, ни обаятели, ни тайноведцы, ни гадатели. Но есть на небесах Бог, открывающий тайны; и Он открыл царю Навуходоносору, что будет в последние дни» (Дан. 2:27-28).

Мы не видим никакого унижения перед царем, никакой лести, никакого раболепия. Даниил ведет себя с невиданным для Вавилона достоинством. Он служит, прежде всего, Царю царей, и лишь потом и потому царям земным.

Доходит до того, что царь Вавилона кланяется (!) Даниилу и прославляет Бога Даниила:

«Тогда царь Навуходоносор пал на лице свое и поклонился Даниилу, и велел принести ему дары и благовонные курения. И сказал царь Даниилу: истинно Бог ваш есть Бог богов и Владыка царей, открывающий тайны, когда ты мог открыть эту тайну! Тогда возвысил царь Даниила и дал ему много больших подарков, и поставил его над всею областью Вавилонскою и главным начальником над всеми мудрецами Вавилонскими. Но Даниил просил царя, и он поставил Седраха, Мисаха и Авденаго над делами страны Вавилонской, а Даниил остался при дворе царя» (2:46-49).

Даниил не просил для себя ничего. Но о друзьях ходатайствовал. Разумные держались вместе, помогая друг другу в делах духовных и государственных. Никакой конкуренции между собой, никаких личных амбиций. И никаких иллюзий относительно своих земных успехов.

Вавилон шел к своему историческому концу. Но Царство Божье активно строилось. У наших разумных друзей не было цели спасать или укреплять, разрушать или преобразовывать Вавилон, хотя они управляли им разумно и эффективно. Но они служили гораздо большему – Царству Божьему и правде его.

Я вспомнил, как в прошлом году ехал в полупустом вагоне Воронеж-Курск, чтобы принять участие в семинаре по книге пророка Даниила. Захотелось отложить приготовленные записи и еще раз перечитать саму книгу. В детские годы я очень любил ее, как мог любить мальчишка из пыльного шахтерского городка, которому вдруг открылась неожиданная перспектива, который вдруг понял, что для тех, кто верит и верен своей вере, возможно все – даже в Вавилоне.

Читая Библию в трясущемся вагоне, я вернулся не столько в дни Даниила, сколько в дни своей юности. Я говорил тогда, что не буду жить, как все, что хочу служить и поклоняться только Богу, что мой разум и все мои способности принадлежат Ему и только Ему. Что не хочу быть большинством, что не жду признания от большинства или царского благоволения, но готов служить и царю, и большинству той правдой, которую мне открывает Бог. Что не мечтаю о карьере, но ответственно принимаю новые возможности. Что не обольщаюсь успехом, но воздаю славу Богу за все, что удается сделать. Что нет большего счастья, чем служить Богу и быть на Его стороне, среди чтущих Бога и потому разумных.

Я никогда от этого не отказывался. Но со временем поверил в иллюзию, что Вавилон можно перестроить, улучшить, христианизировать. Стал частью этого самого общества, чтобы менять его изнутри. Старался понять его, чтобы направить в нужную сторону. Мало что понял и ничуть не изменил. В череде компромиссов себя едва не утратил. Может, я и стал разумным, но в этой «разумности» стал чтить порядки общества куда больше, чем своего Бога. Может, я и стал разумным, но перестал сиять.

В попытках сохранить почти утраченное христианское влияние на мир мы старались ублажать и услаждать, заманивать и развлекать, окормлять и закармливать, поучать и начальствовать, запрещать и устрашать, надзирать и наказывать, потакать и заигрывать. Мы разбавляли и дозировали правду, приспосабливаясь к настроениям и мнениями, запросам и вкусам большинства. Мы так хотели спасти мир, что потеряли из виду Бога. Мы так хотели, чтобы мир нас чтил, что перестали чтить своего Бога. А вместе с почтением к Богу мы потеряли свой разум.

Зачем нам влияние, если мы больше не знаем и не понимаем Бога, если мы не можем толковать Его знаки, если мы дружно как один агитируем за царя и одобряем его богоборческие законы, если не задумываясь кланяемся большим и малым идолам?

В этом случае утрата влияния – на благо. Мы могли бы причинить куда больше вреда, если, утратив веру, сохранили бы свое влияние. Слава Богу, что нас так мало, потому что неизвестно, что бы мы натворили, если бы сформировали большинство и почувствовали свою «силу».   

Однажды мы уже имели свое «священное» государство и очень быстро его потеряли. «Золотой век» Давида и Соломона закончился руиной. Как оказалось, в «безбожном» Вавилоне можно чтить Бога даже лучше, чем в «святом» Иерусалиме. Неизвестно еще, в какую бы яму кинули Даниила, окажись он в Иерусалиме в старые добрые дни родных и безумных царей. Так стоит ли идеализировать Иерусалим и предаваться ностальгии о золотом веке или мечтам о восстановлении теократии?

Сегодня я все больше думаю о том, что Бог – не в Иерусалиме и не в Вавилоне, точнее, Он и в Иерусалиме, и в Вавилоне, но без привязки к ним, в свободном движении, в созидании Своего Царства. И Он призывает меня к гораздо менее амбициозной, но и гораздо более ответственной работе «вразумлять» и «обращать к правде» многих. Сколько? Как много? Не уточняется.

Миссия верного остатка, влиятельного меньшинства не в том, чтобы поменяться с большинством местами. Миссия в том, чтобы сиять, напоминая о Боге. Сиять, сохраняя дистанцию, различие, особость. Что мешает мне это делать в Вавилоне, здесь и сейчас?

Телеграм канал газеты "Мирт " - https://t.me/gazetaMirt
Поддержать газету: https://gazeta.mirt.ru/podderzhka/