В наше время принято считать, что человек – это звучит гордо, что он никому не раб, а сам господин всего. На самом же деле свобода, которую предлагает этот мир, – это возможность самостоятельно выбрать свое рабство.
Так бывало не раз и в истории Израиля. В дни Самуила они отвергли Бога и, взяв пример с других народов, пожелали себе царя.
Часто так поступаем и мы сегодня: берем пример с окружающих нас людей. Причем образ жизни перенимаем без особого «анализа»: а понравится ли это Богу? Все стремятся к богатству – и я. Всем нужны кредиты – и я возьму. Все дают взятки – и я дам. Я – как все. Также размышлял и Израиль.
«И сказал Господь Самуилу: послушай голоса народа во всем, что они говорят тебе; ибо не тебя они отвергли, но отвергли Меня, чтоб Я не царствовал над ними» (1 Цар. 8:7).
Стоит заметить, что Бог всегда дает право выбора, кому служить, но и возлагает ответственность за принятое решение: израильтяне захотели быть рабами человека, а не Бога, и Бог позволил им пройти этот длинный и тяжелый путь.
И вот у них есть царь. Как у всех окружающих народов. И снова война с филистимлянами. Во главе израильтян царь, от которого на тот момент уже отступил Дух Божий (что тоже стало следствием выбора Саула, кому угождать – людям или Богу?).
На протяжении сорока дней филистимлянин Голиаф выходит поносить армию Израиля:
«И стал [он] и кричал к полкам Израильским, говоря им: зачем вышли вы воевать? Не Филистимлянин ли я, а вы рабы Сауловы? Выберите у себя человека, и пусть сойдет ко мне» (1 Цар. 17:8).
Примечательно, что он называет их рабами Саула. Хотя израильтяне всегда считали себя рабами Бога Всевышнего, но, тем не менее, этот воин был прав: они стали рабами человека-царя и теперь, как результат своего неверного выбора, позорили своего Бога, так как, проявляя трусость, давали понять врагам, что на Бога своего они не надеются.
Трусость – признак маловерия, представляющий Бога, Который не в силах защитить Свой народ. И это было понятно обеим воюющим сторонам, потому что войны в те времена – это сражения богов. Израильтяне видели только своего нерешительного и боящегося царя, а не Бога – великого и всемогущего.
И так продолжалось сорок дней – сорок дней бесславия Бога, пока не пришел в стан Давид. Услышав слова Голиафа, Давид понял, что этот человек оскорбляет самого Бога, а за это должно последовать наказание для любого человека.
Давид знал своего Бога и понимал, что это дело – не просто военная задача, а воля Божья: произвести Божий суд над тем, кто осмеливается поносить Бога, так как, понося народ, Голиаф поносил и их Бога. Давид выступил заступником чести Бога и Его народа, так как понимал, что дело Бога будет вести Сам Всевышний.
На первый взгляд желание Давида выступить против Голиафа выглядит, мягко говоря, сумасшествием. Даже опытные воины не то что не решались на это, но попросту убегали при виде его.
Подобное случается, когда положиться не на кого, кроме себя самого. Такое поведение именно об этом и свидетельствовало: каждый мог уповать только на свой опыт воина, о чем и говорит сам Саул:
«И сказал Саул Давиду: не можешь ты идти против этого Филистимлянина, чтобы сразиться с ним, ибо ты еще юноша, а он воин от юности своей» (1 Цар. 17:33).
То есть залогом военного успеха выступала не мощь их живого Бога, а собственное военное искусство.
Нередко так поступаем и мы: перед своими «голиафами» возлагаем надежды не на Бога, а на мирские способы устранения проблем: деньги, связи и пр. Вместо того чтобы склонить колени перед Всевышним, мы мечемся в поисках решения. И когда все двери оказываются закрытыми и подступает отчаяние, тогда только вспоминаем о Боге.
А если все-таки находится выход из ситуации без обращения к Богу, то это становится живым свидетельством для людей о нашем Боге, Который ничего не может сделать для Своих детей. Люди приходят к закономерному выводу: если христиане живут так же, как и мы, так зачем же мне идти к их Богу?
Стоит заметить, что царь Саул был в явном отчаянии: чтобы хоть как-то вдохновить свое войско, он назначил награду за то, что является обязанностью каждого воина: за победу над Голиафом предлагалось великое богатство, царская дочь в жены и свобода дома отца победителя от налогов. Надо сказать, награда очень серьезная, что говорит о сложности задания. О сложности ситуации, так как решается без Бога.
Но делать нечего, особого выбора-то нет. Саул соглашается выставить Давида, чтобы хоть как-то разрешить затянувшуюся ситуацию: ведь день ото дня храбрости не прибавляется, страх израильтян только растет, а боевой дух ниже некуда.
Аргументы Давида просты и в то же время наивны в глазах царя:
«И сказал Давид: Господь, Который избавлял меня от льва и медведя, избавит меня и от руки этого Филистимлянина» (1 Цар. 17:37).
В глазах Давида этот филистимлянин подобен очередному медведю или льву, на которого он идет. Давид не видит существенной разницы, потому что понимает: жизнь его – в руках его Господа, Который защищал его от разных хищников, посягающих на его стадо. И сейчас для него ситуация аналогична: этот человек посягает на воинство Божье, как лев на его стадо. Бог так же защитит Своих «овец», как защищал овец из стада Давида.
Такое понимание обстоятельств ярко свидетельствует о близких отношениях Давида с Богом: он не просто Его знал, он жил этими знаниями на практике. Это то, чего не хватает нам сегодня: жить верой, а не обстоятельствами, перед которыми Бог якобы не имеет силы.
Давид точно знал: «Бог нам прибежище и сила, скорый помощник в бедах, посему не убоимся, хотя бы поколебалась земля, и горы двинулись в сердце морей» (Пс. 45:2-3). Эти слова Давида – опыт его жизни.
Молодость Давида вызвала усмешку врага и его презрение. Он показался ему недостойным соперником:
«Подойди ко мне, и я отдам тело твое птицам небесным и зверям полевым» (1 Цар. 17:44).
Филистимлянин в Давиде, как и сами израильтяне, видел лишь отрока. И сам Давид тоже не считал себя кем-то, кем он не являлся. Он оценивал себя вполне здраво. Так же здраво, в отличие от других, он оценивал и Бога.
«Ныне предаст тебя Господь в руку мою, и я убью тебя, и сниму с тебя голову твою, и отдам трупы войска Филистимского птицам небесным и зверям земным, и узнает вся земля, что есть Бог в Израиле» (1 Цар. 17:46).
Давид объявил во всеуслышание: есть Бог в Израиле, вы все сейчас это увидите: и израильтяне, и филистимляне. Это сражение ведет Сам Бог, а он – лишь Его орудие.
Давид вышел с пращей – оружием, к которому он привык. Он знал, что дело Божье делается не человеческими средствами. Он шел, нимало не сомневаясь в победе.
Откуда он знал, что одержит верх над противником? Бог не давал ему особого откровения, не посылал его лично, не открыл это через пророческое слово.
Просто Давид понимал: во-первых, это Божья война, так как поносилось имя Всевышнего, во-вторых, на тот момент Господь уже избрал его в цари, а Слово Божье твердо, истинно и непоколебимо. Самуил перед этой войной уже совершил над ним помазание, поэтому Давид знал, что останется жив, так как его путь служения только начинается. Таким образом, это не было ни безумным решением, ни самоуверенностью, а простым доверием Богу, верой в Его обетования и силу.
«Когда Филистимлянин поднялся и стал подходить и приближаться навстречу Давиду, Давид поспешно побежал к строю навстречу Филистимлянину. И опустил Давид руку свою в сумку и взял оттуда камень, и бросил из пращи и поразил Филистимлянина в лоб, так что камень вонзился в лоб его, и он упал лицем на землю. Так одолел Давид Филистимлянина пращею и камнем, и поразил Филистимлянина и убил его; меча же не было в руках Давида» (1 Цар. 17:48-51).
Итак, Давид побеждает Голиафа не мечом – основным военным оружием того времени, а ударом камня, выпущенного из пращи. В глазах людей это было просто невероятно: убить гиганта, да еще и без меча? Это была воистину рука Божья.
Этот юноша, не владевший военной наукой, одолевает Голиафа–«льва», и эта победа стала очередным уроком хождения с Богом для Давида. И таких уроков будущему царю Израиля предстояло еще очень много.
Бог назвал его мужем по сердцу Своему. Но получается такой муж только после прохождения многих испытаний, каждое из которых приближало его к Богу. Испытаний, которые он проходил с Богом вместе, преодолевая их по вере, а не по примеру окружающих.
Именно такого человека Бог хотел и поставил впоследствии царем над своим народом. Того, кто действительно – и в теории, и на практике – был рабом Бога, а не человека. Он знал своего Господина, он служил Ему, он жил Им, он прославлял Его своей жизнью. Ведь называться рабом Божьим и быть им – это долгий и трудный путь каждого искренне верующего в Бога человека.
