История с женщиной, взятой в прелюбодеянии, особняком стоит не только в Евангелии от Иоанна, но и во всем Новом Завете в целом. Оставим в стороне вопрос аутентичности этого текста. До сих пор не утихают споры об отсутствии его во многих ранних рукописях. Да и сам он, на первый взгляд, плохо соотносится с контекстом. Если его убрать, то может показаться, что это никак не отразится на связности повествования. Именно поэтому нередко этот эпизод в отдельных рукописях помещен в другом месте или же в конце Евангелия, в качестве приложения к нему. А некоторые из-за схожести стиля вообще относят его к повествованию Луки.

Рискну предположить, что наличие этого фрагмента все же имеет значение и вполне объяснимо даже в контексте 7-ой и 8-ой глав Евангелия от Иоанна. Но обо всем по порядку.

Все происходит рядом с храмом. Иисус как обычно говорит к народу. Снова нет покоя религиозным людям. Они кружат рядом, выискивают, в чем бы обвинить Его, пытаются найти хоть что-нибудь, зацепиться хоть за какое-нибудь неосторожное слово.

Но Христос как будто не думает об осторожности. Он говорит, как слишком свободный человек.

Кто Ему дал такое право? Как можно быть таким самоуверенным и думать, что Он напрямую, без посредников знает Божью волю? Как можно так пренебрегать субботой? Как можно так нагло попирать закон?

Мысли религиозных людей только об одном: как положить этому конец. И вот представляется удобный момент – найден повод.

Так бывает, что жизнь человека оказывается разменной монетой, полем для сражения или просто средством в большой религиозной игре. Ставки в ней очень высоки. Гораздо выше, чем простая человеческая жизнь. Иногда эти ставки называются «ценностями», но часто это только слово, в которое упаковывают амбиции религиозных лидеров. Оказывается, что общечеловеческие ценности могут быть против людей. И тогда уж, как поется в песне: «Бессмысленны «против» и «за», просто что-то изменилось у тебя в глазах».

Женщина, взятая в прелюбодеянии, и оказалась тем самым поводом, с помощью которого должен был быть пойман Иисус. Теперь Ему не уйти от ловушки, расставленной фарисеями. Либо Он осудит прелюбодейку и тем самым уронит свою репутацию «друга мытарям и грешникам», либо оправдает эту женщину и открыто продемонстрирует свое пренебрежение законом Моисея. Именно так устроено мышление религиозных людей. В их картине мира есть только два варианта, два сценария, два цвета: черный и белый. Все вокруг должны определиться, выбрать сторону, примкнуть к какому-либо лагерю. Иначе «не смей подходить, пока не скажешь, кто ты такой».

А как же женщина? Ну а что, собственно, с ней? Кому какое дело до нее? С ней все кончено, ее и так, по закону Моисея, надо побить камнями, так еще и можно использовать, чтобы попутно достигнуть более высокие цели. Главное не личность; главное – соблюдение буквы закона.

Решено – и камни уже в руках палачей. И вдруг эти камни начинают падать. Но падают они на землю, а не на голову бедной женщине, испуганно стоящей посреди притихшей толпы…

День клонился к вечеру. Долгие споры с фарисеями измотали Иисуса. Напряжение в воздухе достигло такого уровня, что его казалось можно было ощутить физически. Теперь либо все, либо ничего. Либо фарисеи докажут, что Иисус лжет и свидетельство Его не истинно, поскольку Он Сам свидетельствует о Себе, либо Он уличит их во лжи, доказав, что их отец – дьявол, который, когда говорит, то говорит свое, потому что отец лжи.

Когда в споре заканчиваются аргументы, одна из спорящих сторон обязательно переходит на обсуждение самого оппонента. Либо пытается поставить под сомнение не слова говорящего, а его личность. Фарисеи совершают то же самое. «Не правду ли мы говорим, что Ты – самарянин и что бес в Тебе?» Обвинение серьезное и кажется, что дальше уж лучше точно не обострять. Но Иисус не останавливается.

Фарисеи, как и все религиозные люди, апеллируют к авторитетам. Но эти авторитеты человеческие. Они думают, что речь об отце целого народа – Аврааме, но Иисус ориентируется на другой авторитет – для Него единственной отправной точкой является воля Отца Небесного. Неужели Он, иудей, которому нет еще и пятидесяти лет, считает себя больше Авраама? И вдруг Иисус произносит слова, которые производят эффект разорвавшейся бомбы: «Прежде нежели был Авраам, Я есмь».

Тишина сменяется ревом разъяренных людей. Руки шарят по сторонам, и вот, те самые камни, которые предназначались женщине, взятой в прелюбодеянии, подняты на Иисуса. «Тогда взяли каменья, чтобы бросить на Него; но Иисус скрылся и вышел из храма, пройдя посреди них, и пошел далее».

Что же все это значит? О чем хотел сообщить нам Иоанн, вкрапляя в свое повествование о столкновениях с религиозными лидерами историю о женщине, взятой в прелюбодеянии?

Может быть, речь у Иоанна идет о человеческом лицемерии, изворотливости и непоследовательности? О тех самых ситуациях, когда человек применяет двойные стандарты? Где он неосознанно начинает критиковать свои собственные недостатки, но только критикует он их в другом? Ведь так легче и безопаснее.

В ситуации, когда звучат слова: «Кто из вас без греха, брось на нее камень», люди начинают понимать, что жажда справедливости оборачивается против них самих. Они же первые не соответствуют тем критериям справедливости, за которые готовы предать смерти любого, не соответствующего этим критериям. И начиная с более старших, заканчивая более младшими, люди начинают расходиться.

Оказывается, есть что-то потяжелее этих камней, что грузом лежит на сердце. Легче избавиться от камня в руке, чем осуществить справедливость, всецело соответствуя требованиям этой справедливости.

Все сказанное вовсе не означает, что справедливость – это какое-то призрачное понятие и искать его – пустое занятие. Речь не об этом. Речь о том, что, когда ты отправляешься на поиски справедливости, не забудь о том, что в прощении нуждается каждый. «Прощение – это не попустительство», – в этой фразе заключен очень важный посыл для всех тех, кто берет в руки камень.

Но в этой истории есть и еще один важный смысл, который создает фон для всего повествования, охватывающего этот день в храме. Дальнейшее столкновение Иисуса с фарисеями показывает, насколько их лицемерие извращало их религиозную жизнь. Тот самый закон, на который они ссылались, и который, по их мнению, должен был соблюдаться неукоснительно, использовался ими самими избирательно. В случае с прелюбодейкой закон использовался как средство наказания, а когда речь шла о них самих и об их лживости, гордости и стремления к убийству Иисуса, о требованиях закона предпочитали умалчивать.

Таким образом, в одном случае закон использовался против бедной женщины как инструмент для наказания, а в другом – как инструмент для оправдания собственной праведности. Да и кроме того, книжников и фарисеев на фоне прелюбодеев невозможно даже представить: «Мы не от любодеяния рождены!» В религии избирательность меняет даже физические законы – теперь проще взять камень, ведь «справедливость» легко осуществима, когда ты «соответствуешь» ее критериям.

Нет, лицемерие тяжелее камней только тогда, когда осознается человеком. В момент осознания своего лицемерия становится легче раскаяться в нем, ибо оно – непосильная ноша и тяжелее, чем камень, предназначенный для другого.

Но во всей этой истории поражает Христос, Который, буквально рискуя Собой, укрывает грешницу от камней. И так Он поступает не только с ней. Так Он поступает с каждым, кто в осознании своего лицемерии не ищет собственной праведности. Христос имеет полное право на такое отношение, поскольку подставил Себя. Подставил Себя под камни, насмешки, плевки и даже крестные муки.

«Милость превозносится над судом», – говорит Иаков, и это как нельзя кстати можно применить ко всей этой истории. Иисус поднимает глаза на тебя и на меня и спрашивает: «Где твои обвинители? Никто не осудил тебя? И Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши».

И становится так легко, словно свалился большой камень с души.

На фото: В.Д. Поленов "Христос и грешница"

Телеграм канал газеты "Мирт": https://t.me/gazetaMirt
Поддержать газету: https://gazeta.mirt.ru/podderzhka/