Церковь травмирующая

Изложу несколько соображений, не привязывая их ни ко времени, ни к месту. Кто хочет, может считать, что здесь речь идет о временах Лютера, о далекой Европе XV-XVI веков. А кто пожелает, может считать, что я говорю о России XXI столетия. В обнаруженных совпадениях автора прошу не винить. Итак, для начала о титульной церкви.

Церковь – это и средство богообщения, и богочеловеческий институт, призванный исцелять те раны, которые мир наносит заброшенной в него человеческой душе. Однако коварство этого мира таково, что он способен шутить самые дурные шутки даже с такой высокой и благородной институцией. Когда подобные шутки удаются, то, словно по мановению злого духа, все плюсы изменяются на минусы, и церковь исцеляющая превращается в церковь травмирующую.

Происходит это не сразу, а постепенно, поэтапно, на протяжении достаточно продолжительного времени. Когда же метаморфоза завершается и церковь входит в состояние глубокого духовного паралича, то невозможно без содрогания видеть ее изменившийся духовный лик. На нем, как на портрете Дориана Грея, проступают безобразные следы всех нравственных преступлений, совершенных предавшими Христа лжепастырями. Она предстает как воплощение едва ли не абсолютной дисфункциональности, становится холодной, бездушной машиной по генерации, приумножению и распространению травматического опыта.

К этому времени лжепастыри, то есть церковные функционеры, успевают овладеть разнообразными приемами по нанесению прихожанам, неофитам и заинтересованным наблюдателям всевозможных душевных травм разной степени тяжести. Тех, кто ожидает от них действенной духовной помощи, они, будучи внутренне выхолощены, не могут дать ровно ничего. Зато собственным негативом делятся охотно, заставляя людей испытывать тяжелые разочарования, переживать моральные диссонансы и экзистенциальные кризисы.

Господь плачет, глядя на церковь, оккупированную такими псевдопастырями, а дух тьмы торжествует при виде этих авгиевых конюшен, переполненных нравственными нечистотами сверх всякой меры.

Все это означает только одно: приближение времени Реформации.

 

Реформация как реализация ожидаемого и осуществление неожиданного

Для Европы XVI века Реформация явилась неожиданным историческим сюрпризом, который лишь в малой степени подчинялся законам причинности. То, что произошло, одним казалось поражением и катастрофой, а другим представлялось как чудо.

Наметилась новая, пока еще не ясная траектория духовной жизни западного мира. Европа распрощалась и с осенью, и с зимой средневековья. Примелькавшиеся в своей избыточной навязчивости внешние формы сакрального, затертые от небрежения смыслы, заболтанные лжепастырями словеса пожухли, подобно листьям, побитым холодом. Вместо них духовному взору открылось нечто, как будто и давно знакомое, но отчего-то имевшее необычайно свежий, притягательный и обнадеживающий вид.

Библейский текст стал площадкой настоящего информационного взрыва. Для Лютера, его учеников, сторонников и последователей необыкновенным образом резко возросла информативность Библии. У людей открылись ранее не задействованные ресурсы духовного зрения. Перед ними развернулось обновленное, расширившееся пространство евангельских смыслов, усложнилась их конфигурация и одновременно распахнулись ранее не замечавшиеся перспективы духовной, нравственной, интеллектуальной, творческой жизни. Обозначились такие возможности христианского присутствия в мире, о которых человек титульной церкви забыл и думать.

Для человека Реформации в этом не было ничего избыточного или несоразмерного. Отныне не только южный католический человек Микеланджело, Рафаэля и Тициана, но и северный протестантский человек Дюрера и Шекспира мог сознавать себя «красой Вселенной, венцом всего живущего». Ренессансным мыслителям и художникам потребовались для этого двусмысленные по своей духовной природе эстетические ресурсы языческого мира, не знавшего Христа.

Лютер же великолепно обошелся без языческих инъекций. Он вернул Иисуса Христа в центр картины мира, взяв в качестве точки опоры Библейский Текст («Sola Scriptura»). Он помог европейскому человеку реанимировать свою истощенную христианскую идентичность. Он сумел помочь человекообразному существу Босха-Брейгеля превратиться в «красу Вселенной» Дюрера и Шекспира и тем самым задал мощный посыл для новой главы духовной истории европейского человечества.

 

Духовная война профессора Лютера

Духовной войны такого масштаба, как Реформация, не было внутри христианского мира ни до Лютера, ни после него. Это гигантское сражение охватило практически всю Европу.

Духовная война, чтобы быть успешной, победоносной, должна иметь высокий смысл. И задача человека состоит в том, чтобы, вступая в такую войну, во-первых, видеть этот смысл, сознавать всю его значимость и масштабность и, во-вторых, уповать на помощь Господа, осуществлять каждый шаг в тесном взаимодействии с Ним и в полном послушании Его воле. Тогда христианский воин не беззащитен и имеет все шансы на победу. «Господь будет поборать за вас, а вы будьте спокойны» (Исх. 14:14). То есть Бог в таких случаях фактически говорит: «Это Моя война». И если человек твердо верит, что его война – это одновременно и война Господа, то он непобедим.

Лютеру очень хотелось, чтобы его духовная война была не «против», а «за» - за кристальную чистоту христианского учения, за очищение человеческих представлений о трансцендентном от лжесакральных наслоений, за право каждого христианина читать Библию на родном языке, за право мирянина толковать текст Священного Писания и проповедовать Слово Божье, за независимость церковных общин от государства, за их право на самоуправление и за многое другое. Но поскольку у этих инициатив были влиятельные и многочисленные противники, то война «за» превратилась еще и в войну «против». Пришлось сражаться против таких сил, как:

• власть папского Рима и церковной бюрократии;
• диктатура церковной лжесакральности с ее избыточностью внешних обрядовых стереотипов,
не способствовавших укреплению личной веры;
• неоязыческие (ренессансные) умонастроения с их экспансионистским духом;
• атеизм, набиравший силу в просвещенной среде европейских интеллектуалов;
• распространенное бытовое безверие масс;
• разнородные демонические структуры.

Многовекторная духовная война требовала незаурядных бойцовских качеств, отменной интеллектуальной вооруженности и больших духовных ресурсов. Лютер всем этим располагал и был великолепно подготовлен для предстоящих битв. Эразм Роттердамский не случайно сравнивал его с Геркулесом, посланным очистить авгиевы конюшни римской церкви.

Фундаментальное теологическое образование, немалый опыт проповедника, профессиональные навыки университетского преподавателя, огненный темперамент опытного диспутанта – все это делало его могучим христианским воином. У него имелась также необходимая полнота понимания всей сложности и опасности той церковно-политической ситуации, в которой он находился. И к этому следует добавить главный козырь Лютера - его глубокую и непоколебимую убежденность в том, что верующий в Христа не должен отступать ни при каких обстоятельствах, даже если его вера в Спасителя останется в нем одном.

 

Ключ к тайнам личного духовного обогащения

Гете однажды заметил: «Для того чтобы составить эпоху в истории, необходимы, как известно, два условия: первое – иметь недюжинный ум и второе – получить великое наследство. Наполеон унаследовал Французскую революцию, Фридрих Великий – Силезскую войну, Лютер – поповское мракобесие…» Это суждение блистательного, но иногда сбивавшегося на банальности поэта трудно отнести к разряду корректных. В той части, где речь идет о Лютере, «поповское мракобесие» никак не тянет на статус «великого наследства». Но это совсем не значит, что у Лютера не было по-настоящему великого наследия. Оно имелось, но называлось иначе – Благой Вестью.

Заслуга реформатора состояла в том, что он, в отличие от абсолютного большинства своих современников, сумел самым замечательным образом распорядиться библейским наследством. Ему удалось существенно обновить принципы и способы личного духовного обогащения христиан за счет приумножения имевшегося в их распоряжении богатства библейских смыслов. Он выработал стратегию экзистенциально мотивированного приращения этих смыслов и предоставил инструкцию пользования ею в распоряжение всем желающим.

Благодаря Лютеру, духовное богатство Божьего Слова, с которым несопоставимы никакие земные сокровища, стало возвращаться вначале к тысячам, а позднее к миллионам людей, успевших духовно обнищать под патронатом региональных титульных церквей.

 

«Огненное искушение и «приключение странное»

Обособление Украины от Московии очень похоже на то, как происходило отделение протестантизма от католичества во времена Реформации. В обоих случаях из удушающих объятий мертвеющей мегаструктуры вырывается молодой и неукротимый дух, у которого отныне своя траектория бытия.

Конечно, каждому из процессов присуще ярко выраженное качественное своеобразие. Однако, оно не заслоняет поразительного сходства множества разыгрывающихся духовно-нравственных коллизий.

В основаниях каждого из этих исторических процессов располагаются сходные ансамбли религиозных, социальных, антропологических, культурных и прочих механизмом. Правда, если для европейского сознания времен Реформации доминирующей была религиозная мотивация, то современное, успевшее основательно секуляризоваться, сознание двух указанных субъектов захлебывается в волнах политической ангажированности.

Однако если попытаться копнуть глубже, то за сегодняшним внешним мельтешением социально-политической суеты можно усмотреть глубинную логику действия того «огненного искушения», о котором говорил апостол Петр (1 Пет. 4:13). Сценарий связанного с ним «приключения странного» прописан не на земле. И вряд ли из этой огненной купели выйдут победителями те, кто норовит жить исключительно низменными страстями и шкурными интересами.