Появлению на Руси в XV веке движения «жидовствующих» предшествовало противостояние внутри Русской православной церкви, известное в истории как противостояние «стяжателей» и «нестяжателей».

Первое направление радело за богатые монастыри, строжайшую дисциплину и за искоренение всякого религиозного вольнодумства и его возглавлял игумен Волоцкого монастыря Иосиф. Он считал, что все беды – от чтения Библии «своим умом». Его позиция была такова: традиции, предания и уставы так же авторитетны, как и Писания.

Второе духовное направление получило название «нестяжатели». Нил Сорский, возглавлявший это направление, был основателем и настоятелем монастыря на реке Сора. В своем учении он делал упор на молитву, созерцательность и любовь как главные добродетели христианской жизни.

Нил Сорский и его сторонники выступали против многих отклонений от новозаветного порядка в церковной практике и в традициях, в частности против монашества, живущего за счет подневольного труда крестьян. Возражал он и против инквизиторских форм борьбы с инакомыслием. Ключевые аргументы Нила Сорского заключались в следующем: «Библия это высший авторитет в делах веры» и «Познать Бога можно только живя по Евангелию».

Это противостояние, которое можно назвать попыткой внутренней реформации церкви, закончилось в итоге, к сожалению, полной победой «стяжателей». Похоже, однако, что идеи «нестяжателей» стали питательной средой для мощного независимого реформационного движения, которое с подачи его обвинителей позже вошло в историю под названием «ересь жидовствующих».

Родиной этого движения вновь стал Великий Новгород. Позже центр движения переместился в Москву. Были его сторонники и последователи и в Пскове, и вТвери, и в Ростове. И потому «жидовствующие» считаются первым общерусским реформационным движением, и поэтому заслуживают более подробного рассмотрения.

Некоторые историки евангельского движения в России, в частности Каретникова М.С., считают, что движение «жидовствующих» изначально возглавлял некий Захария, монах и настоятель Псковского монастыря . Скорее всего, именно этого Захарию обвинители в своих пасквилях потом и назвали «жидом Схарией», совратившим впервые новгородцев в «ересь».

Захария жестко ставил вопрос о благодатности таинств, совершаемых поставляемыми «по мзде» священниками. Это была «старая песня» стригольников, которую тут же разглядели и поставили ему в вину. Именно Захария был назван «стригольником проклятым» при его допросе главным обвинителем - архиепископом Геннадием.

Большинство же историков считают, что у истоков «ереси жидовствующих» стояли новгородские священники Дионисий и Алексей. Самостоятельное исследование Писаний изменило взгляды этих служителей, а затем подтолкнуло их к открытой проповеди нового учения.

Возможно, что особый интерес к изучению Священных Писаний этими священниками был обусловлен предсказаниями скорого конца света. Дело в том, что это время было особым пиком апокалиптических ожиданий на Руси. Интересно, что скорое ожидание возвращения Христа было связано с конкретной датой – 1492 год. Высшее духовенство, включая архиепископов, считало, что раз греческий церковный календарь и пасхалии заканчиваются этим годом, значит, этот год будет последним в истории.

Когда же ожидаемого пришествия и «конца света» не произошло, то для многих это стало толчком к серьезным размышлениям над истинностью церковных авторитетов и к самостоятельному поиску ответов в Священных Писаниях.

Дионисий и Алексей на основании Библии отвергали конкретную дату пришествия Христова в пику своим оппонентам. Более того, они корили корысть, мздоимство и ратовали за восстановление нравственной чистоты православия по образцу новозаветной церкви. В учении «жидовствующих» было много общего с учением «стригольников». Они так же выступали против поставления священнослужителей «по мзде», не признавали поклонения иконам, мощам, отрицали и многие другие церковные правила и обряды.

«Крамола» не осталась незамеченной и в 1478 году в Новгород впервые посылается московский архиепископ Геннадий для расследования деятельности новоявленных реформаторов. Скорее всего, основной причиной было то, что «еретики», кроме всего прочего, радикально выступали против церковного землевладения и тех, кто «свободных людей порабощает и продает», так как церковь владела не только землями, но и крестьянами, прикрепленными к ним. Высшее духовенство принадлежало к числу крупнейших земельных собственников, среди которых особенно выделялись митрополит и новгородский архиепископ. Иерархи церкви встретили новое движение с нескрываемой тревогой.

Однако, что удивительно, когда в следующем году великий князь Иван III побывал в Новгороде, ему очень понравились Алексей и Дионисий, и он даже перевел их в Москву — одного протопопом Успенского собора, другого попом Архангельского.

Видимо, будучи в Москве, Алексей и Дионисий продолжили распространять свои взгляды. Им удалось приобщить к своим идеям архимандрита Симоновского монастыря Зосиму, будущего митрополита, думного дьяка Федора Курицына, который занимал важную должность при царе, некоторых других дьяков, купцов, и даже невестку великого князя Елену. Взгляды этих будущих «жидовствующих» (так их назовут гораздо позже) были близки взглядам и духу православных «нестяжателей», поэтому и неудивительно, что они находили в этой среде сторонников. Нил Сорский впоследствии в своем монастыре будет давать прибежище этим «еретикам», которых осуждал на казнь главный идеолог борьбы с вольнодумством Иосиф Волоцкий.

Апогея это движение в Новгороде и Пскове достигло к концу XV века. Видимо, там оно пробрело такой размах и такое количество последователей, что это встревожило архиереев более, чем прежде. Перу Иосифа Волоцкого принадлежит яркая характеристика той эпохи:

«Ныне же и в домах, и на путях, и на торжищах иноки и мирские, и вси сумнятся, все о вере пытают… и не от пророков, но от еретиков… Еретики стольких прельстили, что и сосчитать невозможно».

Москва в 1485 году вновь посылает в Новгород и Псков властного архиепископа Геннадия для разбирательства. По «свидетельству» Иосифа Волоцкого, религиозные вольнодумцы не почитали должным образом иконы, отрицали необходимость внешней, видимой церкви, а также поклонение мощам и многие обряды. Тогда им впервые было вменено в вину, и то, что они «втолковывают жидовское десятословие». Речь видимо шла о требовании соблюдения десяти заповедей Моисея со стороны настоятеля Захарии.

Три года продолжались разбирательство. В 1488 году собирается первый собор на «еретиков». Несмотря на осуждение этим собором «ереси», Геннадий остается недоволен достаточно мягкими решениями собора и продолжает свои расследования.

Новый собор на «еретиков» состоялся в 1490 году. В материалах, представленных Геннадием собору, содержались перечень лиц, обвиненных в ереси, характеристика самой ереси и рекомендации о мерах пресечения. Геннадий призывал: «О вере никаких речей с ними не плодити, только для того учинити Собор, чтоб их казнити – жечи да вешати».

Кроме Захарии в списке обвиняемых были протопоп Новгородского Софийского собора Гавриил, Денис, бывший новгородский священник, также взятый в Москву князем в собор Михаила Архангела; новгородский священник Максим Ивановский, и др. Обвинения, предъявленные Геннадием, были тяжелые: хулили Иисуса Христа и Богоматерь, «молились по-жидовски» и прельщали людей «жидовским десятословием», недостойно служили литургию, не верили в наступление кончины мира и пришествия Христа, следуя еврейскому летоисчислению, ругались над иконами и крестами, хвалили «жидовскую веру», «мудрствовали жидовски».

Девять обвиняемых были преданы высшей мере церковного наказания – проклятию. Двое из них гражданскому: Захария был отправлен в заточение в Суздаль, Денис – в Галич.

После собора 1490 года центр движения «жидовствующих» переместился из Новгорода в Москву, где и произошел новый его подъем. В Москве движение возглавил Федор Васильевич Курицын. Этот человек был в особом статусе у царя, его деятельность приносила немало пользы государству российскому. Курицин занимал должность, соответствующую по современным табелям о рангах министру иностранных дел и играл руководящую роль во всех внешнеполитических делах. Кроме прочего, благодаря его таланту и усердию, Россия перестала тогда платить дань татаро-монголам.

Таким образом, влияние реформаторов на самые высокие государственные сферы продолжало расти. К движению активно присоединяется Елена Стефановна – сноха царя.

Как считают исследователи, Иван III был в курсе этих связей, не только не препятствовал, но даже поощрял их. Некоторые историки, в частности Каретникова М.С., считают, что и сам царь в это время очень интересовался новыми взглядами, его привлекало то, что не требуется посредников между Богом и человеком, что не требуется поклоняться иконам, что пастыри должны иметь нравственный авторитет .

Федор Курицин в дошедших до нас сочинениях настойчиво призывал обратиться от церковной традиции к первохристианству. Движение не замыкалось в стенах дворца и приказов; участие в «ереси» принимали и широкие слои московского населения, а проповедь Курицына получала все более широкое распространение. Историки советского периода, Казакова Н.А. и Лурье Я.С. пишут: «Мы считаем основной причиной, вынуждавшей клерикалов провозгласить смертельную борьбу ереси, был их страх перед ростом народной реформации» .

 Иосиф Волоцкий продолжал активно доказывать необходимость более сурового наказания «еретиков». В 1504 году в Москве собирается новый собор против «новоявленной ереси». Обвинительным актом на соборе является «Сказание о новоявившейся ереси» и одиннадцать обличительных «слов на еретики» Иосифа Волоцкого – книга, получившая в дальнейшем название «Просветитель». При их составлении Иосиф имел целью трактовать движение как ересь «жидовства».

Историки полагают, что основная причина такого обвинения кроется в манере средневековой религиозной полемики – обвинять своих противников всегда в наиболее зловредных с христианской точки зрения взглядах: в язычестве, мусульманстве или иудаизме. Для того чтобы добиться осуждения еретиков, было недостаточно изобразить их просто еретиками, необходимо было представить их полными «отступниками» от христианства, чтобы их можно было официально предать смертной казни по греческому каноническому праву.

Движение «жидовствующих» не имело формальной организационной структуры, оно представляло из себя множество отдельных групп, но имело, кроме прочего, одно общее в учении - соблюдение субботы как библейского дня покоя. Видимо, они буквально понимали и исполняли четвертую заповедь десятисловия Моисея, придерживаясь одновременно и традиции исторической церкви о дне воскресном. Возможно, это дало формальный повод врагам обвинить их в «жидовстве», то есть в переходе в иудаизм.

Но что интересно, вскоре после разгрома движения «жидовствующих», на московском «стоглавом» соборе XVI века, было принято решение, по которому мы живем и сегодня, о том, что кроме воскресного дня следует хранить и субботу, за что ратовали эти так называемые «еретики».

 Обработка участников собора была проведена Иосифом так, чтобы иметь все основания предать «еретиков» казни. По словам обвинителей жидовствующие были «совращены» в иудаизм неким жидом Схарией, посещавшим Новгород с литовским князем Михаилом Олельковичем. Иосиф утверждал, что этот Схария был «изучен чародейству же и чернокнижию, звездозаконию же и астрологии».

Обвинение было столь неосновательное и неправдоподобное, что мало кто из исследователей принимает его всерьез. Тем не менее, участников движения обвинили в переходе в иудаизм, а такое обвинение каралось смертной казнью с конфискацией имущества осужденных. Думается, что последний пункт в этой борьбе с «ересью» имел немаловажное значение в связи с немалым имением обвиняемых.

Множество людей были приговорены к смертной казни. В Новгороде казнили архимандрита Кассиана, некоторых сожгли в клетке, а Некрасу Рукавову перед казнью вырезали язык.

У Карамзина находим подтверждение описания этого чудовищного судилища: «… они дерзнули говорить откровенно, утверждая мнимую истину своих понятий о вере; были осуждены на смерть и всенародно сожжены в клетке; иным отрезали язык…»

Позже были замучены и бывшие новгородские священники Денис и Алексей, главные «ересиархи», до того возвышенные царем за ум, нравственность и глубокое знание Библии. Впоследствии был сожжен и Иван Курицын.

 По мнению Клибанова А.И., «ересь жидовствующих» явилась самым широким и значительным по своему влиянию реформационным движением в феодальной Руси. Карамзин Н.М. в своей «Истории Государства Российского» уделил немного внимания «жидовствующим», как впрочем и другим реформационным движениям этого периода. Он называл «жидовствующих» ересью и «опасным духом» и уделил особое внимание Иосифу Волоцкому, оправдывач его жестокость: «Сия жестокость скорее может быть оправдана политикою, нежели верой Христианскою, столь небесночеловеколюбивою…» . Историк Я.С. Лурье считает, что тогда «русская земля была очищена в духе испанской инквизиции».

 Здесь в качестве ремарки стоит добавить следующее. На католическом Западе преследование и физические расправы над еретиками приняли широкие масштабы, начиная с IX века, а сама дискуссия о рамках свободы совести шла в древней церкви ещё с III века. Если святители Афанасий Александрийский и Иларий Пиктавийский, историки Зосима, Симмах и Евнапий призывали не применять насилие к инакомыслящим, то Амвросий Медиоланский и особенно Августин Аврелий были сторонниками жесткого подавления инакомыслия. Эта позиция предполагала уничтожение врагов христианства всеми доступными средствами.

Богословским оправданием ей стали новозаветные притчи, например, о званных на ужин. Эта тенденция, противная Духу и букве Нового Завета, с самого начала была воспринята не в меру ревностными ортодоксальными христианами как призыв к насильственным действиям. Инквизиторы на Западе жестоко преследовали предтечей протестантов – вальденсов, катаров, альбигойцев, тамплиеров, а позднее и самих протестантов, не говоря уже, конечно, о различных нехристианских и языческих верованиях, а также о политических противниках (Жанна Д’Арк) и свободомыслящих ученых (Галилей).

В то время обмен опытом инквизиторской деятельности католичества с православием, несомненно, имел место. Так известно, что архиепископ Геннадий посещал Рим до того, как возглавил борьбу с «ересью жидовствущих». Как считает историк Я.С. Лурье, этот человек тогда был проводником духа и практики западноевропейской инквизиции на Руси.

При этом некоторые католические мыслители выступали за веротерпимость и осуждали политику принуждения еретиков. Близких им взглядов придерживались на Руси православные «нестяжатели», последователи Нила Сорского. Но они были в меньшинстве, и их голос тонул в хоре сторонников жестких мер…

 Однако преследования, как это было ни странно для гонителей, во многом только укрепляли реформационные движения. И так было и повторялось много раз в истории…

Гонимые русские евангелисты тогда не только выжили, но и развивались! В XVI веке продолжение реформационных движений проявилось в деятельности нескольких особо ярких личностей, известных в истории как «московские реформаторы» или «московские вольнодумцы». О них речь пойдет в последующей публикации.