Многие историки констатируют, что в начале XVI века Россия во многих отношениях стояла на пороге нового времени и необходимость реформации всего уклада жизни «витала в воздухе». Посеянные стригольниками и их преемниками духовные реформационные идеи не погибли, русские движения евангелического толка продолжали свое развитие и в XVI веке. Как это бывало и ранее в истории, церковь истинная, проходя периоды притеснений и гонений, была хранима Богом, но уходила в подполье.
Историк М.С.Каретникова в своих лекциях приводит интересный эпизод из уникальной книги Дмитрия Цветаева «Протестантство и протестанты в России до эпохи преобразований», возможно сохранившейся в единственном экземпляре.
Во время ливонских войн при Иване Грозном в 1559 году русскими войсками был взят Дерпт, нынешний город Тарту. Тогда был пленен и переведен в Россию лютеранский пастор Тимон Бракель. Это первый западный протестантский священник из прибывших в средние века в Россию, известный нам по имени. Пастор оставил дневник, в котором он призывает к покаянию народ Ливонии и, кроме того, описывает случай, произошедший с ним и его спутником во время их этапирования в Псков. Он описывает его такими словами:
«Милосердный Бог поручил утешить нас членам своей церкви, по обстоятельствам скрытой, русской по происхождению. Они пришли и попросили хозяина дома, куда нас поместили, позволить зайти к нам, чтобы показать и продать нам кое-что из своего товара. Это был сапожник и перчаточник. Когда им дозволили, они, улучив время поговорить с нами, остались с нами наедине и начали, прежде всего, утешать наши сердца словом Божиим – что возложенный на нас крест следует нам сносить с христианским смирением, помня учение Христа, что будет в мире этом со святыми, чтобы не сомневались в милости и помощи Божией. Затем они успокоили наше тело, они подарили нам сапоги и перчатки и ссудили доброй деньгой на дорогу».
Что за «скрытая по обстоятельствам» церковь могла быть в 1559 году в Пскове? Для протестанта, понятно, речь могла идти только о близкой ему по духу тайной евангельской церкви, которая выслала к нему двоих своих членов для оказания гуманитарной помощи оказавшимся в бедственном положении братьям, чтобы утешить их словом и поддержать материально. Не те ли это «стригольники» и «жидовствующие», точнее их преемники, ушедшие в подполье?
Этот факт открывает для нас нечто очень важное: еще до прихода первых западных протестантов в Россию, в Пскове уже была подпольная русская евангельская церковь, близкая западным протестантам по духу и вероисповеданию.
Хотя русское евангельское движение в XVI веке по понятным причинам и обстоятельствам развивалось тайно, однако видимо оно проявилось в деятельности нескольких особо ярких личностей, достаточно широко известных в истории как «московские реформаторы» или «московские вольнодумцы». К ним историки обычно причисляют Ивана Федорова, Артемия-старца, Матвея Башкина, Феодосия Косого и некоторых других. В связи с ограниченным форматом статьи кратко остановимся лишь на двух из них, может быть наименее известных широкой публике.
Московский боярин Матвей Семенович Башкин вошел в историю как человек «недоуменных вопросов» по Библии. Именитый дворянин, он входил в «лучшую тысячу» царя, имел богатое поместье под Москвой. Стремление к личному изучению Священного Писания не приветствовалось в то время и считалось прелестью и гордыней. Башкин же не только сам читал и исследовал, но и призывал других изучать Библию. И что более всего шло в разрез с общепринятыми нормами – он старался и исполнять ее буквально.
Его первейшим недоуменным вопросом был такой: «Как холопство согласуется с заповедью: возлюби ближнего?» Нужно отметить, что этот вопрос был ранее поднят «жидовствующими», которые радикально выступали против тех, кто «свободных людей порабощает и продает». Так, в России еще в XV-XVI веках, то есть за несколько столетий до того как христианство в Старом и Новом Свете «доросло» до него, был поднят вопрос о соответствии рабства учению Христа. Башкин же не только его поставил, но и пророчески дал ответ на этот вопрос, отпустив своих рабов-холопов на свободу, выдав им вольную.
Матвей Башкин, по моему мнению, был пророком от Бога, предопределившим будущее лицо не только нашей страны, но и всего христианского мира. Башкин не только задавал вопросы, но и распространял свои реформационные взгляды. Он говорил о покаянии, что это не просто церковный обряд, но отказ от дурных дел. «Зачем нужно церковное покаяние, если человек продолжает грешить по-прежнему?»
И это понимание не было новым, это было то, чему учили «стригольники» еще в XIV веке! Это были вопросы, которые явно указывали на него как на «еретика» из числа продолжателей дела «стригольников» и «жидовствующих».
Карамзин, кратко повествуя о Башкине, говорит так: «Донесли государю, что возникает опасная ересь в Москве: некто Матвей Башкин проповедует учение совсем не христианское…»
Башкина заточили в тюрьму. На соборе 1554 года Башкин и несколько его единомышленников были осуждены как еретики. По соборному определению, Башкин и его товарищи - два брата Борисовы - приговорены были к пожизненному заключению. Сведения о его дальнейшей судьбе отсутствуют, впрочем, как и о многих других мучениках за веру всех веков, безвестно почивших на просторах нашей необъятной России.
М. Дмитриев, доктор исторических наук, профессор МГУ, приводит свидетельство из письма некоего Шлифтинга, иностранца, проживавшего в то время в Москве, о том, что в 60-е годы XVI века был казнен на Красной площади некий религиозный диссидент высокого происхождения, который за время долгого заточения потерял человеческий облик. Возможно, это был Матвей Башкин, возможно, некто из неизвестных нам «вольнодумцев». Ведь исторические сведения и о самом Башкине, можно сказать, чудом сохранились, и, судя по ним, это был настоящий проповедник-евангелист.
Монах Белозерского монастыря Феодосий Косой, как полагают многие исследователи, был самым радикальным реформатором за всю историю Древней Руси. Исходя из сведений о его холопском происхождении, можно предположить, что уровень его образованности был невысок, но его проповеди, которые несли реформационные идеи, имели большой резонанс. А суть их была проста – вера не в соблюдении обрядов, а в соблюдении заповедей Иисуса Христа.
Феодосию была уготована злая доля, но его друзья, православные «нестяжатели», помогли ему избежать казни и позже, в 1554 году, помогли бежать в Литву. Феодосий учил о том, что все народы и племена человеческие сотворены Богом, поэтому они равны между собой и перед Богом.
В чем была острота и актуальность этого простого евангельского учения? Эта проповедь сильно уязвляла дух религиозного национализма и шовинистического патриотизма с его ложной этикой. Националистическое богословие, питавшее идею «Москва-третий Рим» и антисемитизм, владело тогда многими в России. Поэтому проповеди Феодосия о равенстве наций «били в десятку», но и вызывали соответствующую реакцию.
После бегства из Московии, Феодосий оставил монашеский постриг и сделал нечто из ряда вон выходящее для культуры того времени: он женился на еврейке, что было продолжением на деле его проповеди против антисемитизма. Влияние деятельности Феодосия Косого в княжестве Литовском (а оно включало в себя тогда частично современные Украину и Беларусь) было настолько велико, что его обличитель, новгородский монах Зиновий Отенский, отмечал, что "восток весь разврати Бахметом (видимо Мухаммедом), запад же Мартином немчином (видимо Мартином Лютером), Литва же Косым".
Деятельность Феодосия и некоторых других «московских вольнодумцев», вынужденных бежать в то время в Литву, можно рассматривать как вклад русского евангельского движения в развитие восточноевропейской реформации, которая как раз набирала силу в этот период. Еще ранее, как мы отмечали, в XIV веке, часть новгородских стригольников в связи с гонениями бежала в Галицию. Этот духовный посев вернулся затем на нашу землю после присоединения этих территорий вместе с их населением к Российской империи.
Мы видим, что стригольники и их последователи в первую очередь радикально провозглашали новозаветные принципы справедливости. Отстаивание справедливости, безусловно, угодно Богу, и такой упор в их учении и деятельности, на мой взгляд, является признаком Царства Божьего в их среде. Многие острейшие вопросы, такие как вопрос отмены рабства, были впервые подняты именно нашими реформаторами. Но ведь кто-то должен был его поставить, чтобы затем в XIX веке произошла отмена рабства на Западе и крепостного права в России? А их учение против национализма и ксенофобии? Как оно актуально и по сей день!
Также реформаторы XIV-XVI веков ратовали за доступную Библию. Именно с их деятельностью связано составление полной Библии на русском языке и развитие книгопечатания. Многие их идеи в духовной и социальной сфере были реализованы позднее, и мы сегодня пользуемся тем, за что реформаторы уже в Древней Руси полагали жизни. Их деятельность смело можно назвать повторной, углубленной христианизацией Руси.
Однако реформаторы сталкивались и с яростным сопротивлением. С чем это было связано? Эти русские христиане были приверженцами буквального подхода к применению на практике записанного Слова Божьего. Это Слово ясно говорило: произошел отход в духовной жизни от изначального образца Нового Завета. Вместе с тем, были и искренние русские христиане, проявлявшие «неумеренную ревность по отеческим преданиям» или, лучше сказать в данном случае, по греческим преданиям, что и порождало конфликт. Конфликт лежал в области Предание-Писание, и это было столкновением между «русским византизмом» и «русским евангелизмом».
Главное же обвинение в те времена против наших евангелистов, по словам М.С. Каретниковой, заключалось в том, что они ставили верующих один на один с Богом при решении своих духовных потребностей, принижая таким образом значение не просто церковных обрядов, но и роль официального духовенства.
Это можно рассматривать как реализацию на практике новозаветного учения о всеобщем священстве верующих. Священство всех верующих, как известно, было краеугольным камнем протестантской теологии, разработанной позже в XVI веке Мартином Лютером.
Ранние русские реформаторы сами узнали из Евангелия, что Христос обитает в верующих/ «Церковь не в бревнах, а в ребрах» – это их изречение, ставшее крылатым и повторенное много раз в последующем разными русскими христианскими мыслителями.
Если люди начинают верить, что Бог не в рукотворных храмах живет, а в их сердцах, и не требует посредников, кроме Христа распятого и воскресшего, меняется все. Я вижу, что это было тайной наших русских религиозных вольнодумцев, мотором их движения, который менял жизни людей. Это была та сила, которая имела возможность реформировать все – и церковь, и общество. Широкой реформации на Руси, в отличие от Европы, не произошло, но люди, примыкавшие к этим движениям, безусловно, лично пережили ее.
Есть распространенное мнение, что протестантизм и все направления его были навязаны России извне. Многие длительное время старались убедить общественное мнение, что протестантские движения - это секты, что они не традиционны для России и привнесены из-за границы. Многие стараются представить дело так и сегодня.
Однако эта точка зрения не находит подтверждения в исторических фактах. Только начиная с XVI века, русские христиане евангелического толка смогли начать знакомиться с западным протестантизмом, что послужило их дальнейшему развитию и последующему исправлению некоторых неверных взглядов в области богословия.
Кроме того, общеизвестно, что лютеране, реформаты, менониты и другие приверженцы протестантизма прибывали из Европы и даже селились на постоянное жительство в России, начиная с XVI века. Однако эти вероисповедания оставались распространенными только среди россиян иностранного происхождения, в отличие от ранее появившихся русских общин евангелического толка, которые состояли целиком из коренного населения. Нам важно понять, что начало евангельского движения в России возникло самобытно
История и судьба наших ранних реформационных движений напоминает историю мало кому известных предтечей Реформации в Европе. Это катары, вальденсы и некоторые другие движения XII-XV веков, которые были жестоко подавляемы католической церковью.
Историк В. Солодовников написал книгу с символичным названием «Оболганные инквизицией», в которой он пишет, что катары еще за 300 лет до Лютера стояли на реформационных идеях: они выступали за доступную Библию для каждого христианина, отрицали почитание образов и статуй, помпезные богослужения, практиковали повсеместную проповедь и т.д.
В 2000 году папа Римский и префект конгрегации вероучения (преемницы инквизиции) совершили публичное покаяние за грехи, совершенные за время деятельности инквизиции. Недавно, в 2015 году, папа Франциск публично просил прощения у церкви вальденсов за гонения, имевшие место после того, как это движение было признано еретическим в 1215 году на Латеранском соборе.
Евангельские движения на территории России доказали свою жизнеспособность и традиционность за исторический период не менее 700 лет. При этом, за исключением коротких периодов относительной свободы, они находились в основном в условиях притеснений и гонений, порой нелегального существования и полной изоляции от внешнего мира и зарубежных единоверцев, при наличии клеветнической пропаганды, порочащей их честь и достоинство, порождающей общественное неприятие и предубежденность.
В силу этих и других исторических причин, движения стригольников и непосредственных их преемников не сохранились сегодня в виде общинных форм. Поэтому эти движения сегодня нельзя соотнести напрямую не с одной из современных русских протестантских конфессий. И это, на мой взгляд, хорошо, так как не позволяет никому «приватизировать» эти духовные корни.
Однако, они задали для них тон, подготовили почву, дали идеи, стали их предтечами. Начиная с XVII века, оформились последующие им движения - духоборы, затем молокане, которые хоть и в малом числе, но сохранились и сегодня. Затем были движения штундистов и пашковцев, история которых нам доступнее и ближе. Затем, уже в XIX-XX веках, сформировались различные современные течения и деноминации, традиционно относящие себя к христианам евангельского вероисповедания: баптисты, пятидесятники и адвентисты разнообразных «толков и согласий»
Слава Господу, теперь такие общины - это естественная часть религиозного российского пространства. Сегодня им нет нужды критиковать историческую церковь или радикально противопоставлять себя ей, как это делали ранние реформаторы. Нам теперь есть чему и поучиться у ней. Мы просто есть, нас может кто-то не любить, но мы есть. Но чтобы так было, те, кто был до нас, прошли тяжкий путь религиозного диссидентства, пронесли с честью возложенный на них Господом крест.
Итак, христианство евангельского толка или русский протестантизм, который в Древней Руси в народе часто называли «книжным православием», для России является самобытным явлением, корни которого прослеживаются с XIV века. Современному российскому протестанту нужно знать свое историческое прошлое, начиная со стригольников. Ведь гораздо лучше распространять пределы Царства Божия и возрастать, духовно имея таких предшественников, у которых есть чему поучиться, творчески адаптируя их опыт к нашему времени.