Мир продолжает сотрясать от последствий пандемии. Ежедневные сообщения о количестве вновь заболевших не дают расслабиться и спокойно вздохнуть. Кривая статистических данных, слегка снизившись, вновь стремится набрать высоту. И забрезжившая надежда на возвращение привычного образа жизни исчезает перед перспективой «второй волны» заболевших и нового экономического провала. Похоже, что мир, действительно, больше никогда не будет прежним.

Церковь тоже пребывает в растерянности. Что ждет ее впереди? Каким будет ее служение в условиях социальных и законодательных ограничений? Есть ли у нее хоть какое-то послание к растерянному обществу, входящему в новый виток социальной, политической и экономической турбулентности?

Но, прежде чем отвечать на эти вопросы, стоит внимательно всмотреться в то положение вещей, к которому мы пришли, и постараться понять, как реагировала церковь на общественные проблемы и что именно заставляло ее реагировать подобным образом.

 

Самоизоляция и мир

Давно замечено, что церковь, хотя и воплощает в себе неземную реальность, тем не менее не оторвана от реальности земной. И, являясь, с одной стороны, новым сообществом, исповедующим веру во Христа, с другой стороны, она является частью существующего общества, подчиняющегося земным правителям. И в этом смысле церковь и общество являются сообщающимися сосудами: проблемы и решения этих проблем оказываются нередко одинаковыми, хоть и видятся в свете разных перспектив.

Как же общество отреагировало на проблему всеобщей пандемии и какую социальную стратегию оно избрало? Оказывается, что такой стратегией стала практика самоизоляции. Весной 2020 года государственные мужи, взвесив все риски от угрозы эпидемии, пришли к выводу, что нет ничего лучше, чем предложить обществу самоизолироваться. И общество согласилось. Каждый абсолютно добровольно взял все последствия такой социальной практики на себя. Сам себя изолировал.

Не будем рассуждать, хорошо это или плохо, ведь в условиях пандемии приходится принимать непопулярные решения. А последствия нового коварного вируса, действительно, очень серьезные, и нам кажется неверным предаться мракобесным рассуждениям о теории заговоров и отсутствии нового штамма как такового.

Но на что хочется обратить внимание, так это на то, что практика самоизоляции была использована и церковью. И оказалось, что эта практика, как это ни странно, отнюдь не нова для нее.

Самоизоляция, как церковный феномен, начался гораздо раньше наступления пандемии. И начался он с определенных богословских предпосылок, которые поставили под вопрос необходимость участия церкви в делах этого мира.

Нет, не такого участия, о котором когда-то писал апостол Павел: «Не участвуйте в бесплодных делах тьмы, но и обличайте», а участия как творческого выполнения миссии Христа в ее целостности. Такой целостности, при которой, как говорил нидерландский богослов и общественный деятель Абрахам Кайпер, «во всем творении и в каждой области человеческого существования нет ни одного квадратного сантиметра, о котором бы Иисус Христос, Владыка всего, во всеуслышание не объявлял: это Мое! Это принадлежит Мне!»

На одной из недавних встреч с пасторами, на которой мне довелось быть, прозвучал вопрос, который вскрывал распространяющуюся богословскую самоизоляцию: «А интересен ли Богу этот мире?» Если ответ на этот вопрос отрицательный, или же, если Бог заинтересован только в спасении человеческой души, а до мира Ему нет дела, то тогда единственное, что остается сделать церкви, это самоизолироваться от мира.

И это делает не враг душ человеческих. И не земные власти с их институтами, которые часто являются орудием в его руках. Это делает сама церковь, будучи уверенной, что единственная верная стратегия взаимоотношения с миром – это держаться от него подальше, ожидая, как когда-то пророк Иона вдалеке, когда же, наконец, все будет разрушено.

Оказывается, сфера за сферой человеческого бытия была изолирована в надежде, что никакой вирус не проникнет в церковь.

Бизнес? – Да, сколько христиан утонули в бизнесе, уйдя при этом из церкви, впав в искушение богатством!  Нужно вразумлять тех, кто решил заняться бизнесом, чтобы они поменьше тратили время на работу и побольше думали о горнем. Ведь так они дойдут и до служения мамоне. Уж лучше бы они изолировали себя от такой жизни полной искушений.

Культура? Литература? – Вообще от лукавого! Чтение Писания вполне достаточно, чтобы иметь представление об этом мире. Все остальное лишь отнимает время или же заставляет проводить его праздно.

Политика? – Ну что вы, упаси вас Господь! Христианам нельзя лезть в политику. Сам Христос был аполитичным, Павел повелевал быть послушным властям, да и вообще, «церковь не от мира сего». Влезешь в политику – только в грязи вываляешься, потом вовек не отмоешься.

Остается только одно, чтобы не вымазаться в грязи этого мира, – нужно самоизолироваться от всего, что с ним связано и хранить себя чистым.

Неудивительно, что, когда наступает момент настоящей опасности для всего общества и люди оказываются дистанцированы друг от друга, церковь, будучи дистанцирована еще и ментально, не в состоянии понять, что ей делать в изменившейся реальности.

 

Самоизоляция и будущее

Однако вопрос церковной самоизоляции – это не только вопрос социальной закрытости, но и закрытости эсхатологической. Для изоляции от мира появляется еще одна причина. Ведь если Бог не заинтересован в этом мире, то у мира нет будущего. А значит, в него нет смысла инвестировать, вкладывать свою время, силы и жизненную энергию. При таком подходе заниматься социальным служением или профессиональным ростом – перспектива весьма сомнительная.

Не поэтому ли мы так часто обращены в прошлое? Не поэтому ли мы ищем там некий идеальный образец, некоторую застывшую реальность, достойную возрождения? Не поэтому ли нам так хочется изолировать эту реальность от попыток ее изменить? Ведь если некоторый золотой век церкви заключен в прошлом, то всякая попытка открыться будущему обречена на неудачу.

При такой установке становится очевидным, что эсхатологическая открытость церкви уступает место церковной самоизоляции. Будущее должно просто свалиться на нас в определенный момент в своем окончательном варианте, а наша задача его лишь дождаться.

Но в чем же тогда заключается роль церкви? Как отмечает И. Русин в своей статье:

«Важно постоянно напоминать о том, что мир – это не зал ожидания для чающей восхищения церкви. Задача церкви не выжить в мире, а оживить мир, не спастись от мира, но стремиться быть инструментом спасения мира в Господних руках»

Такая открытость требует мужества и признания того, что мы не все знаем о Божьем плане. Нам открыты лишь общие контуры Его провидения. И можно сколько угодно рисовать карты-схемы под заглавием: «Что будет с этим миром», но это всего лишь наши представления, хоть и подкрепленные определенной традицией толкования Писания.

Это также требует от нас определенного смирения, ведь мы только «отчасти знаем». «Не приходило то на ум, что приготовил Господь любящим Его». Будущее требует от нас признать, что мы не знаем всего. И если какие-то проявления Божьего промыслительного замысла открываются для нас с неожиданной стороны, нам не следует изолироваться от него, предпочитая считать, что этот пазл Божьего откровения выпадает из общей картины, нарисованной нами.

Как бы то ни было, изолируясь от Божьего откровения, мы лишаем благословения себя. Как сказал когда-то Александр Мень, «христианство только начинается». Кто знает, каким оно будет спустя много десятков, а может и сотен лет, пока Господь не явится.

 

Самоизоляция и Церковь

Говоря о стратегии самоизоляции стоит упомянуть, что она применяется евангельским церквями также в отношении Церкви как большой семьи. Неспособность открыться большой традиции, увидеть все ее глубину и свое место в этой цветущей сложности делает евангельские общины крайне уязвимыми перед лицом современных вызовов и сильно обедняет опыт их служения.

Все на той же встрече пасторов прозвучала история о том, как один протестантский богослов, выступая перед православной аудиторией с докладом о христианской патристической традиции, услышал вопрос: «Если ты так хорошо понимаешь православие, почему ты еще не православный?»

Убежденность в том, что монополия на истину принадлежит только той христианской традиции, к которой я принадлежу, характерно не только для православного окружения. Может быть, даже в больше степени оно характерно для евангельского протестантского мира. Более того, такое убеждение часто приводит к конфессиональной гордыне и старательным попыткам самоизолироваться от остального христианского мира, не желая осознать себя частью Тела Христова.

Нет, я ни в коем случае не считаю необходимым отказаться от своих убеждений и выбрать какую-то усредненную внеконфессиональную версию христианства. Но в то же время делать вид, что истина только у меня – не самый мудрый способ осмыслить свое место в Церкви Христовой. Мы – часть большого организма, и если наша система закрыта для остальных систем этого Тела, то, рано или поздно, она может оказаться нежизнеспособной.

Видимо, только перед внешней угрозой организм способен сплотиться. Может, именно это и делает Бог, чтобы в ситуации кризиса церковь смогла оставить разногласия и в единодушии служить этому миру. Когда читаешь о том, как католик и баптист, православный и пятидесятник бок о бок служат больным Covid-19, день и ночь трудясь вместе с врачами в качестве волонтеров, понимаешь, что Богу удалось преодолеть нашу отчужденность и вернуть нас из состояния изолированности друг от друга к состоянию, когда мы вместе совершаем одну миссию – миссию Христа.

******

Ситуацию, с которой сегодня столкнулась церковь и весь мир, можно рассматривать по-разному.

Мы можем посмотреть на нее с точки зрения Божьих судов, которые Он совершает над миром, заставляя человечество содрогнуться от последствий своего бездумного отношения к Божьему творению. Бог побуждает этот мир ужаснуться и почувствовать себя уязвимыми перед силами, неподвластными человеку.

Мы можем посмотреть на происходящее как на испытание, призванное проверить нашу веру. И, действительно, даже верующие люди чувствуют, насколько это сложно жить в состоянии неопределенности, осознавая, что твоя жизнь неподконтрольна тебе и может легко оборваться в любую минуту.  В таком состоянии крайне важно укорениться в том, что превосходит смерть и постараться жить верой.

А можно посмотреть на все с точки зрения новых возможностей. Возможностей преодоления своей отчужденности, закрытости, изолированности перед миром, друг другом и будущим. Ведь не секрет, что, только лишаясь чего-то, человек начинает это по-настоящему ценить. И в ситуации кризиса, лишившись возможности быть друг с другом, ощущать поддержку друг друга и служить людям вокруг, мы начинаем понимать, что лишились того, что составляет суть христианства. Возможно, выучив этот урок, мы, действительно, уже не будем прежними, научившись ценить то, что соединяет, а не изолирует.

Телеграм канал газеты "Мирт": https://t.me/gazetaMirt
Поддержать газету: https://gazeta.mirt.ru/podderzhka