Жизнь и история мистичны

Никогда еще мистический взгляд на историю не представлялся таким правдивым, трезвым и убедительным, как ныне в наше мутное время со всеми присущими ему оттенками серого и черного. Никогда еще не была столь очевидной истина, что не только человеческое сердце, но и мировая история – это поле, где дьявол с Богом борется. Никогда еще человекообразные бесы, которых с предельной анатомической достоверностью описал Достоевский, не имели столько власти на территориях уже наполовину распавшейся евразийской империи.

Придумана тысяча рационалистических концепций, где с помощью «научных средств» анализируется природа деспотических, неототалитарных режимов. Но их авторы, связанные по рукам и ногам атеистическими предрассудками, ищут истину там, где ее нет и никогда не было. Мыслящие антропоцентрическими категориями, они убеждены, будто альфа и омега истории – человек. Их не смущает, что то научное казино, в котором все ученые игроки делают ставки только на человека, – самое сомнительное из всех научных заведений, гарантирующее только малые и большие проигрыши.

Между тем, история не антропоцентрична. И наиболее внятным образом об этом говорят не историки, социологи и философы, а теологи, не школьные учителя и вузовские педагоги, а мыслящие христиане, не пораженные вирусом деградировавшего византизма.

История не укладывается в прилагаемые к ней рациональные схемы потому, что она мистична. Она таинственна в своей основе, по своей сути. Она загадочна от начала до конца, потому что на ее сцене действует не одна человеческая фигура, а три – Бог, человек и дьявол. Так было, так есть и так будет до скончания века.

История – самая таинственная из всех известных нам драм, потому что таинственна природа человека и непостижимы сущности Бога и дьявола. Мы с трудом разбираемся даже в своих собственных мотивах, а уж мотивы Бога и дьявола от нас вообще скрыты. Историки-антропоцентристы потому и попадают постоянно впросак со своими расчетами и прогнозами, что не видят на мировой исторической сцене этих двух важных протагонистов – Бога и дьявола. 

Можно ли, к примеру, понять высокий смысл трагической истории Иова, если из нее кто-то успел вычеркнуть все упоминания о величавом Творце и суетливом провокаторе архивраге? Возможно ли аутентичное отношение к Иуде, если не учитывать евангельскую констатацию того драматического поворота, когда перед самым предательством в него вошел сатана?

 

Политическая дьявольщина и мертвые души

На протяжении целого столетия, вплоть до 9 августа 2020 года, Беларусь находилась в цепких когтях дьявола. То была самая горькая эпоха в ее истории. Сотни тысяч, если не миллионы, коммунистов-богоборцев, населявших ее, лишили ее Божьих благословений и навлекли на нее Божьи проклятья. А где проклятья, там простор для разгула дьявольских сил, для страданий, слез и крови.

На рубеже тысячелетий грязная, преступная дьявольщина, принявшая вид костоломно-кровавой лукашенковщины, стала накрыть всю страну, растекаясь по городам и весям, затопляя их слезами и кровью.

Пресс-секретарь Лукашенко, молодая и хищная «акула» продажного пера, отыскала для шефа утешительную и воодушевляющую идею существующего, якобы, в современном мире запроса на диктатуры. Убогий внутренний мир узурпатора озарился адским, багрово-красным светом «достоевской» идеи «права на кровь». При этом «акулу» и ее хозяина вряд ли беспокоило то обстоятельство, что идея «права на кровь», вначале толкнувшая Родиона Раскольникова на преступление, затем погрузила его душу в кромешную, адскую тьму и там умертвила. От чистого юноши со светлыми помыслами, каким он был, поступая в императорский университет, осталась только пугающая тень. Но деспоты глухи к урокам Достоевского. Минскому узурпатору не о чем было беспокоиться, поскольку внутри него убивать было уже нечего: его совковая душа была уже мертва и давно смердела.

 

«Право на кровь»

После 9 августа обладатель мертвой души вошел в новый цикл своей диктаторской карьеры. Он пожелал придать своему 26-летнему авторитаризму новое качество – превратить деспотизм в тоталитаризм. Теперь к праву на убийство человеческих тел предстояло прибавить право убивать человеческие души.

Чтобы понять, что значит убить душу, следует решить одну задачку. Для упрощения процедуры решения создадим условную ситуацию, в которой я задам себе пару вопросов и сам же отвечу на них. Итак:

– Приемлема ли формула «Мыслю, следовательно, существую»?  Я отвечаю: «Нет!», но кто-то говорит: «Да».
– Приемлема ли формула «Верую и мыслю, следовательно, существую»? Я отвечаю: «Да!», но кто-то говорит: «Нет».

Эти вполне резонные вопросы и ответы способны звучать в сравнительно цивилизованных обществах и государствах, в том числе и в тех, где есть признаки деспотизма. Но в тоталитарном государстве им не место. Тоталитарному режиму нужна человеческая биомасса, состоящая из существ, напоминающих героев Франца Кафки, не желающих веровать, не способных мыслить, предпочитающих покорное растительно-животное существование в соответствии с формулой: «Не верую и не мыслю, следовательно, существую».

Чтобы вогнать миллионы людей в это противобожье, противоестественное, противочеловеческое состояние, есть только одно средство: неистребимая, сатанинская страсть к тотальному господству и безудержная жестокость узурпатора наверху и самовозгорающаяся, взрывная, бешеная агрессивность его челяди, вооруженных до зубов человекоорудий. Предназначение этих зверолюдей – вызывать у масс панический страх и держать их в полуживотном состоянии беспрекословного повиновения.

Для узурпаторов всех мастей идеальное состояние земной жизни – то, которое вписывается в шекспировскую формулу «Весь мир – тюрьма» («Гамлет») или в достоевскую формулу мирового Скотопригоньевска. А для этого хороши все средства, от незамысловатой палочной педагогики наказаний до современных изощрений в виде тихих, почти беззвучных биологических войн, глобальных пандемий и цифровых концлагерей.

Если деспотический режим на все это способен, он легко трансформируется в тоталитаризм. Основным средством, обеспечивающим дьявольскую метаморфозу, становится «право на кровь». Оно, разумеется, никому не даруется, поскольку существует вне закона, вне цивилизованной правовой реальности. Но оно самовольно присваивается властолюбивыми узурпаторами, исходящими из своих, сугубо практических нужд, – вначале для противозаконного присвоения власти, а затем для ее насильственного удержания.

 

«Злое насекомое» под микроскопом белорусского нобелеанта

В августе-сентябре этого года история трижды постучала в дверь нобелевского лауреата Светланы Алексиевич. Вначале в виде драматической победы Тихановской над узурпатором. Затем в виде приглашения стать членом Координационного совета – штаба народной революции. То были радостные, и воодушевляющие призывы.

Но в третий раз явился иной вызов, противоправный и брутальный. Дьявольская сила в зловещем облике КГБ пожелала вломиться в ее жилище. Вызов оказался не столько мощным, сколько наглым. Но Светлана Александровна – женщина не робкого десятка. Нет сомнений, что вызов она примет и на него ответит. Так, в свое время  она приняла жестокий вызов демонической структуры развороченного ядерного реактора и убийственного чернобыльского ветра, принесшего в Беларусь смерть, и написала «Чернобыльскую молитву», читая которую, люди по всему миру по сей день плачут навзрыд.

Ее литературный талант как будто специально создан для работы над экстремальными сюжетами с катастрофической динамикой, где бесчинствует дьявольщина запредельного зла. Когда-то Достоевский, размышлявший в «Дневнике писателя» о сходных катастрофических ситуациях, предложил читателям вообразить, как сразу же после лиссабонского землетрясения, уничтожившего столицу Португалии, на развалинах появился бы некий поэт, пожелавший декламировать свои сочинения, напоминающие стихи Афанасия Фета: «…Шепот, робкое дыханье, трели соловья…». Резюмируя, Достоевский пишет, что было бы совершенно справедливо, если б современники тут же на месте повесили этого виршеплета.

Трагические повороты истории не склоняют к сентиментальным вздохам и рифмованному сюсюканью. Они рождают драмы и трагедии в прозе и стихах. Алексиевич обладает в борьбе с сатанинским режимом таким оружием, которого нет у других членов Координационного совета, – золотым пером нобелеанта. Против этого оружия бессильны продажные идеологи неототалитаризма.

Алексиевич способна так раздеть, разуть и обнулить диктаторствующего беса, «гологолового гада в кровавой луже», присвоившего себе «право на кровь», что  симоньянам, сурковым, соловьевым и прочим холуйствующим мелким бесам останется лишь тихо скулить в сторонке. Она способна создать добротное учебное пособие о том, как производить узурпаторам аналитические вивисекции и забивать им заслуженные осиновые колья.

Ей не потребуется ничего сочинять, не надо будет ехать куда-то в творческие командировки: материал сам плывет в руки. Тема современной политической бесовщины нашла своего автора,  буквально обрушившись на автора «Чернобыльской молитвы». Без сомнения, ее нынешнюю «Белорусскую молитву», вливающуюся в общий плач страдающего белорусского Иова, Бог  услышит и на нее ответит.

Телеграм канал газеты "Мирт": https://t.me/gazetaMirt
Поддержать газету: https://gazeta.mirt.ru/podderzhka