На фото: Виктор и Елена Бланк
«Не требуйте гарантий. И не ждите спасения от чего-то одного – от человека, или машины, или библиотеки. Сами создавайте то, что может спасти мир, – и, если утонете по дороге, так хоть будете знать, что плыли к берегу (Рэй Брэдбери. «451° по Фаренгейту»).
«И услышал я голос Господа, говорящего: кого Мне послать? и кто пойдет для Нас? И я сказал: вот я, пошли меня» (Ис. 6:8).
На 9-й день войны
Слова этих двух эпиграфов в полной мере можно отнести к Виктору Бланку – человеку незаурядному, оставившему после себя незабываемый след на нашей земле. Сегодня он в вечности. Про таких написано:
«Блаженны мертвые, умирающие в Господе… они успокоятся от трудов своих, и дела их идут вслед за ними» (Отк. 14:13).
Биографии великих людей всегда привлекают к себе внимание и вызывают интерес. Почему человек стал тем, кем он стал? Как он оказался способным совершать то, что вызывает в нашей душе удивление, восхищение и трепетное молчание? Вспомним Виктора Бланка. «Каков есть – такова и честь».
Вначале немного из биографии нашего героя. Родился Виктор на Урале. Только что появившаяся на свет Божий, его маленькая жизнь началась с мировой катастрофы – через 9 дней случилась Вторая мировая.
И через всю страну струна
Натянутая трепетала,
Когда проклятая война
И ду́ши и тела́ топтала.
Стенали яростно, навзрыд,
Одной-единой страсти ради
На полустанке – инвалид,
И Шостакович – в Ленинграде.
(А.Межиров)
Мальчик сызмальства познал голод, холод и большую нужду. Когда закончилась эта страшная война, унесшая миллионы человеческих жизней разных национальностей, пришлось хлебнуть бед еще и от сверстников в школе за то, что дитяти сего угораздило родиться немцем, да еще в такое время. Безбожная Советская власть вредила и мстила всем, кому могла. Под «раздачу» попали и родители Виктора: русские немцы, проснувшиеся в одно прекрасное утро «врагами народа», за что и были высланы перед войной из Крыма на Урал. Дом и все нажитое пришлось бросить на произвол судьбы. Удивляться не приходится: полстраны в то время было записано во враги.
Старенькие ходики.
Молодые ноченьки…
Полстраны –
угодники.
Полстраны –
доносчики.
На полях проталинки,
дышит воля вольная…
Полстраны –
этапники.
Полстраны –
конвойные.
Лаковые туфельки.
Бабушкины пряники…
Полстраны –
преступники.
Полстраны –
охранники.
Лейтенант в окно глядит.
Пьёт – не остановится…
Полстраны
уже сидит.
Полстраны
готовится.
(Р. Рождественский)
«Теперь две России взглянут друг другу в глаза – та, что сидела, и та, что сажала» (А.Ахматова). Людей выгоняли из своих домов и в вагонах для скота гнали в разные регионы огромной страны-тюрьмы, но, пожалуй, большую часть в Среднюю Азию, в степи - к змеям, скорпионам, да сусликам.
Практика искусственного переселения народов стара, как мир. Инициаторами ее всегда были вожди и лидеры. Еще в ветхозаветные библейские времена Ассирийский царь Салманассар увлекался масштабным перемещением людей:
«…взял царь Ассирийский Самарию, и переселил Израильтян в Ассирию...И перевел царь Ассирийский людей из Вавилона, и из Куты, и из Аввы, и из Емафа, и из Сепарваима, и поселил их в городах Самарийских вместо сынов Израилевых» (4 Цар.1 7:6,24).
Цель такой мешанины и «слепому видна»: в приготовленном котле из разных народов (языков, культур, менталитета) легко творить беззакония. Отпора не будет. Пока разные нации поймут друг друга и договорятся меж собой – рак на горе свиснет, а там, глядишь, бессменный вождь новый «винегрет» замешает.
Когда-то народ Божий хотел объединиться в молитве к Богу, отпрашиваясь у фараона на три дня пути. «Что?» – возмутился фараон. – Молиться? Дать им больше работы, и сразу дурь из головы долой!»
Именно этот принцип Советская власть взяла себе на вооружение – перемешивать народы, раскидывать их кого куда, отрывая от корней, а главное – занимать всех тяжелой работой. «Нам солнца не надо, нам партия светит!» В отсутствии единства «ежовые рукавицы» – то, что надо, работают безотказно.
«Всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит» (Мф. 12:25). В единстве же сила. «Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, - да уверует мир, что Ты послал Меня» (Ин. 17:21)
«Немец, перец, колбаса, жаренный картошка»
Репрессированные народы с лихвой хватили горя как до войны, так и после нее, но русским немцам, к каковым относился Виктор, досталось еще и за Гитлера. Мстили им все, кому не лень. По этой части дети тоже не отставали. Жена моего брата – немка Катя – вспоминала, как, будучи школьницей, ежедневно приходила в класс задолго до начала уроков, хотя школа находилась рядом, только для того, чтобы успеть сесть за крашенную черной краской парту прежде, чем на ней напишут аршинными буквами белым мелом слово «фашист».
Это был уже 1965 год – 20 лет после войны! Из всех щелей необъятной родины воспевались «мир, труд, свобода, равенство, братство и счастье всех народов», из коих, якобы, и состояла родная Советская власть. И в это же самое «наисчастливейшее» время бедный ребенок ежедневно просыпался с тревожной мыслью о «фашисте» на своей парте. Изо дня в день и из года в год кроха-девочка должна была стоять на страже, словно часовой, защищая свои пятьдесят сантиметров «дров» из двух досок. Все немецкие дети прошли эту «школу».
Поставим себя на место этого маленького человека, оставшегося один на один со всеобщей ненавистью и в одиночку защищавшего эту злосчастную парту (свое достоинство). А еще лучше вообразить на этом месте свое любимое чадо. И куда тогда сразу денется наш оголтелый патриотизм?
"Когда власть начинает говорить о патриотизме, это значит, что кто-то где-то много украл"(Салтыков-Щедрин). Или из сегодняшнего: «Появилась народная примета: чем патриотичнее депутат, тем дальше от России его дети и недвижимость».
Немцы, проживавшие в нашей стране, были прекрасными учителями, строителями, инженерами, электриками и врачами. Многие учились у них трудолюбию, мастерству и многому другому. Пунктуальность и порядок для них как воздух. Ни одна фраза не греет так сердце немца, как alles in ordnung (все в порядке). Порядок нужен в разных областях жизни, когда все является таким, каким должно быть. Ordnung muss sein – Порядок превыше всего. Не зря говорят, что немцу здорово, то русскому смерть. И аккуратисты они будь здоров какие.
Немцы старались улучшать нашу землю, но оказались без вины виноватыми. Вся вина их была только в том, что их далекие предки решили приехать в Россию, откликнувшись на манифест Екатерины II: «О дозволении всем иностранцам, в Россию въезжающим, поселяться в которых губерниях они пожелают и о дарованных им правах».
«О вкладе немцев – трудолюбивых крестьян, умелых ремесленников, знающих коммерсантов, талантливых ученых, терпеливых учителей, ярких людей искусства – во все сферы жизни России написаны тома. От первой железной дороги до первой консерватории, от лучшей больницы до лучшей гимназии – ко всему приложили руку русские немцы. Тем трагичней и непростительней выглядит череда несправедливостей и преступлений, жертвами которых стали русские немцы в XX веке: от антинемецких погромов и ссылок времен Первой мировой войны до дискриминации и депортации в последующие десятилетия. Историю унижений, мытарств, гибели, ГУЛАГа и трудлагерей может рассказать каждая русско-немецкая семья» (А. Буцко).
Недавно я была в гостях в одной такой семье, куда пришли друзья из русских немцев. Пили чай, разговорились о месте рождения и родственниках. Вот только четыре судьбы.
Дедушку Лизы – Матфея Шрайбера, проживающего в Мариуполе, – посадили за то, что он подвез на своей телеге православного священника. Сегодня бы это назвали абсурдом и сумасшествием.
А деда Лили - многодетного Фильвока Рейнгольда – за две продуктовые посылки, полученные от Красного Креста, обвинили в связи с капиталистами и погнали на рудники в Магаданскую область, где он бесследно пропал.
Мать Лили, будучи подростком, в 15 лет была отправлена в трудовой лагерь в Архангельск на сплав леса с сотнями таких же девочек, где неопытные девчушки каждый день по одной, по две тонули из-за скользких бревен, разъезжающихся под ногами. Девочек разместили в бараках, куда местные жители, наслушавшись новостей про «рогатых немцев», на полном серьезе приходили, как в зоопарк поглядеть на рога. «Такие красивые девчата. Без рогов!» – недоумевали «зрители». По правде сказать, сегодняшние наши СМИ в плане лжи по отношению к другим народам мало чем отличаются.
Про родственника Павла – немца Николая Дика – можно было бы поставить комедию (сквозь слезы). Его бросили в холодную камеру милицейского участка на Урале, когда на улице был страшный мороз. Утром, почти закоченевшего, его приволокли на допрос. «Заботливый» чекист поставил перед ним стакан горячего чая, но вначале промёрзший до костей должен был подписать себе обвинительный смертный приговор: немец Дик – диверсант, взорвавший деревенскую водокачку.
Черный юмор этой истории в том, что водокачка эта была как раз напротив того места, где проходил допрос. Через окно ей было хорошо видно и кровожадного чекиста, и бедного Дика. Удивленно смотрела она на сие недоразумение, и рыдая, пыталась докричаться до обоих: «Это неправда! Вот она я - целехонькая водокачка, живая и невредимая! Меня никто не взрывал!»
Дик надеялся, что чекист внемлет сему воплю и порвет свое сочинительство. Тут же все налицо. Да и прямо перед носом! Но кровожадный думал по-другому: какая разница, за что пулю в лоб пустить?
«Ах, я чем виноват?» – «Молчи! Устал я слушать.
Досуг мне разбирать вины твои, щенок!
Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать».
Сказал и в темный лес Ягненка поволок.
(И. Крылов. «Волк и Ягненок»)
Слушая быль о Дике с водокачкой, что во все глаза удивленно смотрела в окно, я даже представила себе, как было дело. Вот сидит чекист за столом и смертельный листок Дику сочиняет. Ежов, генеральный комиссар госбезопасности и организатор массовых репрессий 1937-38 годов, известных как Большой террор, разнообразия диверсий требует, чтобы врагов вокруг казалось, как «собак нерезаных» – видимо- невидимо. В исполнении сего приказа подчиненные выслуживались наперебой.
Когда-то нечестивый Аман из книги Есфирь тоже мучительно искал средство казни праведному Мардохею, отказавшемуся поклоняться злобному Аману как Богу. И нашел. «А давай-ка, повешу я его на высоком дереве для всеобщего позора. И чтобы мало не казалось, еще и еврейский народ, к которому он принадлежит, сотру с лица земли», – решил Аман.
Кипят мозги у злодея-чекиста, что бы такое «смертельное» Дику сочинить. Чешет свою репу, чешет, глядь в окно: голубок на подоконник сел, может чего поклевать искал. Все бы ничего, да встретились они взглядами – голубок и кровожадный сочинитель. Увидев налитые кровью глаза кровожадного, птичка затряслась в страхе, вспорхнула и, отлетев, присела на водокачку. И тут злодея осенило! Вот оно! Водокачка – то, что надо! И вердикт Дику готов. Эх, водокачка, неча тебе было зенки свои в окна пялить. И ты, голубок, тоже хорош, наводку злодею прицелил. Погубили вы Николая Дика. Составлен смертный приговор.
А далее все, как с Мардохеем, «случайно» оставшимся в живых. На приготовленном же злодеем Аманом высоком дереве, повесили его самого. И тут тоже мистическое совпадение: в аккурат после «рыдания» водокачки, комиссара Ежова арестовали и расстреляли по обвинению в подготовке государственного переворота. Напоролся на свои же грабли. «Кто копает яму, тот упадет в нее» (Екк. 10:8). А Дика не успели, помешал расстрел Ежова. Николай остался жив и прожил долгую жизнь – 94 года.
Помимо тюрем, репрессированных ждала еще и трудовая армия, мало чем отличавшаяся от тюрьмы, разве что без колючей проволоки. В нее отправляли всех неблагонадежных – чеченцев, украинцев, корейцев, балкарцев, белорусов, русских, калмыков, башкир, татар, и других. Первыми в этом списке значились этнические немцы. Всех сосланных в трудармию контролировало НКВД. Мобилизованные работали на урановых рудниках, объектах по добыче ртути, полезных ископаемых, стройках и лесозаготовках. На эту каторгу отправляли поголовно всех, начиная с 16-ти лет, а нередко и с 14-ти.
Важно заметить, что многие немцы были глубоко верующими и посвященными Богу людьми. Как правило, они имели большие семьи по 6-7 детей, которым они старались прививать христианские ценности и любовь к Богу, несмотря на жесточайшие запреты со стороны властей. За веру во Христа расплачиваться приходилось свободой. Суровые советские лагеря ждали их с распростертыми объятиями. Прошли их тысячи и тысячи верующих. «Тогда будут предавать вас на мучения и убивать вас…за имя Мое» (Мф. 24:9).
При поступлении в высшие учебные заведения именно верующим приходилось сложнее всего. После окончания школы в их аттестат зрелости ставили «клеймо»: «верующий», и дверь в институт автоматически наглухо закрывалась. Если же значилось: «родители верующие», то появлялся шанс поступления, но нужно было отречься от веры в Бога. По этой причине многие русские немцы не смогли получить высшего образования, их таланты были безжалостно зарыты бездушной властью. Учиться приходилось большей частью на электриков да слесарей. Завидными профессиями также значились сапожники и портные, ими немцы овладели блестяще.
Но, как говорится, нет худа без добра. Хорошо, что мир управляется не людьми, а Богом. Он и только Он знает суть всех вещей в мире. И Он способен обратить зло в добро. «Всякое наказание в настоящее время кажется не радостью, а печалью; но после наученным через него доставляет мирный плод праведности» (Евр. 12:11)
На моей родине в Средней Азии немцев проживало очень много. Общались они большей частью между собой, оно и понятно почему. Наши немцы были тихими, работящими и очень чистоплотными. Их коровы давали большие надои молока. Все, имеющие в хозяйстве коров, обязаны были сдавать часть молока государству. Пункт приема был в столовой. Немцы не разводили молоко водой в отличие местных жителей. На ведро молока те смело лили литра полтора воды. Приемщик молока (мой дядя Делмурод) погружал в ведро прибор жиромер и начинал кричать: «Что у вас за молоко? Идите к немцам и учитесь у них, каким оно должно быть. Теперь кладите туда масло!» Молоко у меня дядя все же принимал – родня, как никак, но орал он намеренно на всю улицу, чтобы другим неповадно было, потому как молоко разводили почти все.
Казахские степи постепенно превращались в цветущие оазисы, благодаря высланным туда мученикам-народам, в том числе и немцам. Все эти страдальцы значились «врагами народа», а в действительности это были лучшие люди страны. Обо всех них можно было бы написать пухлые тома.
Название моего рассказа обязывает держаться заявленного – Виктор и немцы. Пожив рядом с немцами, коренное население Средней Азии – мусульмане – полюбили их. Они добродушно подшучивали над их вкусовыми пристрастиями: «Немец, перец, колбаса, жаренный картошка». Еще удивленно спрашивали друг у друга: «Зачем немес не ворует? Всем полза делает, а себе вред. Интересны эта немес человек».
Местное население в лице узбеков и таджиков хорошо было знакомо в основном с полевыми работами – с возделыванием хлопка и бахчевых культур, арбузов и дынь. Собирать хлопок немцы не шибко умели: если мы собирали по 90-120 кг в день (исцарапанные в кровь от острых хлопковых кубышек руки будто «летали» вокруг кустов), то немцы не больше 60-70-ти. Правда, в наши мешки с хлопком мы иногда умудрялись класть камни для большего веса, но все равно было очевидно, что хлопковые работы даются им тяжело, и такая работа не для них.
Немцы знали толк в строительстве, инженерии, технике. Я уж не говорю про учителей и врачей – тут им вообще не было равных. Разве что евреи еще могли посостязаться с ними, но евреи проживали в городах (Бухара, Самарканд, Ташкент, Чимкент…), а мы жили в селе.
Учились мы у немцев многому и разному. Наша соседка, немка Нина Таберт, шила очень красивые атласные одеяла, и мама ходила к ней перенимать опыт. На атласе вручную вышивались удивительные узоры. Мама сшила штук 20 таких одеял в расчете на приданное детям. Летом она вывешивала их на улице для просушки и проветривания на длинной бельевой веревке.
Жили мы очень скромно, и эти фантастические одеяла смотрелись настоящим богатством и шиком. Они переливались необыкновенной красотой! Бордовые, синие, желтые, розовые, зеленые атласные одеяла, расшитые различными узорами, были как произведение искусства. Нас десять человек детей ватагой бегало вокруг этих одеял. Мы радовались, и каждый выбирал себе особо понравившееся. Не забыть этих мгновений...
Игрушек у нас и в помине не было – в мусульманских семьях это не приветствовалось. Брат елозил кирпичом по асфальту, воображая, что это танк, а я делала куколку из палочек и одевала на нее платье из газеты. А какие разноцветные бантики были на голове моей одноклассницы наполовину немки Ларисы! Эх! В мои же косички были вплетены веревки от хлопковых мешков или шпагат. Много позже та, что с веревочками, делилась Доброй вестью о Христе с «нейлоновыми бантиками», и Лариса всем сердцем уверовала. А потом в этом селе образовалась церковь.
Работы в нашем доме всегда было невпроворот, отец впрягал всех детей во все, что только мог: чистить кукурузу и хлопок, ухаживать за коровами и пасти баранов, сажать, поливать и дергать траву в огороде, а ночью на колхозном поле еще и косить клевер для скотины, привозить его на бричках и разгружать. Опять же, нет худа без добра: отец наш (по-своему великий человек) смог привить нам, пусть даже через строгость и страх, скромность в потребностях, трудолюбие и уважение к старшим. Спасибо, вам, ака (так называли мы отца).
Мама наша работала денно-нощно, без передыха. И теперь, повесив свои расшитые одеяла, она останавливалась на мгновение полюбоваться ими. И нам, малышам, передавалась ее радость. Оттого мы и бегали счастливыми вокруг них, как бы аплодируя ее искусной работе.
Все – к добру. Совместное житие немцев и мусульман пошло на пользу обоим народам. Немцы тоже полюбили местных жителей. Я слышала уже в Германии, как жившие в Средней Азии и иммигрировавшие из нее немцы, тепло отзывались о своих бывших соседях.
Местные жители не дали умереть с голоду многим высланным к ним репрессированным. Моя бабушка, таджичка Хурмат, часто делилась хлебом с ними, хотя ее собственная семья жила впроголодь. Время было военное и голодное. На просьбу домочадцев дать покушать хлеба, волевая бабушка отвечала решительно: «Вы не голодные! Вы ели хлеб вчера. А они издалека и не ели давно. Они голодные». И отдавала испеченные в тандыре (печь из глины) кукурузные лепешки, наполовину смешанные со жмыхом и лебедой «врагам народа». Мужчинам и мальчикам в тот день выдавалась урезанная доля хлеба, а девочки и снохи ели через день. (Восток – дело тонкое, Петруха.)
Виктор, «светила» и простые смертные
Когда Виктор был совсем маленьким, его отца забрали в трудовую армию. Время было голодное, и мать осталась одна с пятью детьми на руках – мал мала меньше. Слово «выжили» мягко сказано, чтобы передать то, что пришлось пережить. Но вера во Христа помогала преодолевать все эти испытания. Только через несколько лет отцу Виктора разрешили вернуться домой в семью.
«Человек рождается на страдание, как искры, чтобы устремляться вверх» (Иов. 5:7). Кажется, уже только родившись немцем в нашей стране, Виктор свое, по праву, с лихвой отстрадал: закончилась высылка его семьи, когда нужно было начинать жизнь с нуля, голодное детство, разлука с отцом, мытарства в школе, обвинения и месть за Гитлера – в общем, многое чего. К 17 годам можно, вроде, как и легче вздохнуть.
Но в это время он чуть не стал инвалидом на всю оставшуюся жизнь. Банальная причина – при болях в спине местные светила медицины поставили ошибочный диагноз и «замуровали» его в гипс на полгода. Когда разрешили ходить, то юноша оказался настолько хрупким и ослабленным, что без посторонней помощи передвигаться уже не мог, и теперь всю жизнь должен был ходить только в жестком корсете. Родители молились о сыне, понимая, какая непростая жизнь ждет его впереди. По сию пору инвалиды и наша страна – это болезненная тема. Тут даже здоровым жить непросто, а что уж говорить о беспомощных инвалидах.
Слава Богу, что кроме больших и ярких «светил» на земле есть еще и простые смертные, от которых бывает порой куда больше толку. Так из соседнего села никому не известный фельдшер, осмотрев Виктора, посоветовал ему выбросить корсет и заняться специальными упражнениями. Превозмогая адскую боль, мальчик выполнял их через «не могу» – железной волей своего характера, понимая, что это единственный шанс выкарабкаться из беды. Постепенно он стал идти на поправку и восстановился полностью. Возможно, в спине был защемлен какой-то нерв, а бедного пацана приковали к кровати на целых шесть месяцев. И кто знает, что сталось бы с ним, не попади он тогда к «простому смертному».
Шакар и «светила» (краткое отступление в тему)
Возможно, тысячи людей стали инвалидами по причине постановки таких бездумных диагнозов. Сегодня даже при хорошем медицинском диагностическом оборудовании нередка врачебная ошибка, а что уж говорить про те времена.
Мой брат-двойняшка в четыре года перестал ходить и ползал на четвереньках. Мама повезла его в областную больницу, где малыша рекомендовали положить на целый год в гипс. Видимо, тогда это было ноу-хау, и медики-«светила» всем подряд прописывали его.
Дома собрался консилиум, дедушка предложил послушать врачей и положить ребенка в больницу. Дед говорил: «Якщо дитина буде інвалідом неходячіх, а 9 його братів і сестер будуть бігати навколо нього на своїх ніжках, тоді краще і не жити» (Если ребенок будет инвалидом, а девять его братьев и сестер вокруг него будут бегать на своих ножках, то лучше и не жить).
На что отец преспокойно ответил: «Девять здоровых, один калека – ничего страшного! Это не большая беда, пусть сидит дома, и везти его никуда не нужно». Мама подчинилась, но очень страдала и переживала за малыша.
Для Шакара (так звали брата) делались всякие поблажки и прощались любые шалости. Мама часто его целовала и гладила по головке, ему же первому и давала тарелку с едой. Однажды кто-то из детей перехватил блюдо первым, и Шакар, увидев это, обиделся (к льготам привыкают быстро), отказался от ужина, усевшись в углу и насупившись. Мама тут же подбежала к нему, стала обнимать его и успокаивать.
Мне тоже захотелось внимания и ласки. Смекнув, как их можно заполучить, я отказалась от еды и, сев в другом углу, напустила на себя обиженный вид. Мама тут же заметив мою хитрость, дала мне подзатыльник, и я смиренно пошла за своей тарелкой к котлу. Номер мой не прошел. Внимание я «получила», а с лаской – облом.
После сего я поставила крест на подобных манипуляциях – дороже обходятся. Бедная наша мама. Руки у нее разрывались, не зная, за что в доме браться, вернее, хвататься. Ведь все держалось на ней. Десять детей. Из них три пары двойняшек. Уже одно то, что помимо колхозных работ, сарая со скотиной, огорода и большого котла с варкой еды, ей нужно было обстирывать всю семью вручную, достаточно, чтобы понять, что это была за жизнь.
Наша мама была святой женщиной. Говорю это не предвзято. Естественно, что у нее не хватало внимания и ласки для всех одинаково, однако для больного ребенка она находила ее с лихвой. Примерно через год Шакар встал и безо всякого лечения пошел. Ходит до сих пор, хотя уже на пенсии. Стал пастором церкви. Слава Богу, что, несмотря на мусульманские традиции, в которых мы с детства росли, все мои братья и сестры обратились к вере Христовой. И молитвенный вклад немцев сыграл в этом не последнюю роль.
«Я!»; «Я! Я!»; «Я! Я! Я!»
В воспитании детей верующие немцы придерживались библейского принципа: «Наставь юношу при начале пути его: он не уклонится от него, когда и состарится» (Пр. 22:6).
Предок Виктора – Иоганн Фридрих Бланк, эмигрировавший в Россию в 1831 году из маленького немецкого городка Корнталь, – был учителем. Его потомки – сын, внуки и правнуки пошли по его стезе и тоже стали учителями. Виктор же выбрал профессию электрика, по характеру ему это было ближе. Да и получить высшее образование по причинам вышеописанным верующим немцам было непросто.
Бог все усмотрел. Выбор этой профессии оказался удачным и впоследствии очень пригодился в жизни. Хороший электрик и сегодня всегда востребован. Виктор любил разную технику, а также все, что связано со строительством. Тут он был знаток и «ас». Поставить дом с нуля для него ничего не стоило – на все руки был мастер. За что бы он ни брался, все получалось супер – «зер гут». Работа в руках его не просто спорилась, а как будто кипела и горела. Любое дело делал он, как написано: «И всё, что делаете, делайте от души, как для Господа, а не для человеков» (Кол. 3:23).
Когда на Урале пастора церкви нужно было возить на богослужения в соседние села, и не разово, а постоянно, и не за деньги, а за бесплатно, Виктор первым сказал: «Я!» Совершал он это служение с радостью несколько лет.
Когда он услышал призыв помочь в строительстве церкви в городе Фрунзе (Киргизия), то не задумываясь, опять тут как тут: «Я!» Он хотел служить Богу там, где востребованы его дары, чтобы быть по-настоящему полезным.
Для строительства дома молитвы власти города Фрунзе (сегодня Бишкек) выделили небольшой участок. К тому же церковный дом должен был быть не выше соседних одноэтажных домиков. Сказка Лескова о Левше, что подковал блоху – это про Виктора Бланка. Какой же он был умелец!
Для того чтоб дом был больше, а потолки выше, часть дома утопили в землю. Это оказалось преимуществом для жаркой Киргизии: в зале всегда было прохладно. Не было нужды в кондиционерах, тем более, что тогда их и в помине не было. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.
Материал для строительства приходилось доставать с большим трудом и где придется. Кругом был тотальный дефицит всего. Когда удалось достать бетонные плиты для перекрытия, тут же нагрянули органы ОБХСС (Отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности – самая страшная спецслужба в СССР) с допросами: «Где взяли? Кто продал?»
Ясное дело, «раскатали губы» для конфискации и перепродажи. К тому же имели указание свыше всячески мешать строительству церкви. «Тогда встали Зоровавель, сын Салафиилов, и Иисус, сын Иоседеков, и начали строить дом Божий в Иерусалиме…В то время пришел к ним Фафнай, заречный областеначальник, и Шефар-Бознай и товарищи их, и так сказали им: кто дал вам разрешение строить дом сей и доделывать стены сии?» (Езд. 5:2-3). «Я дал им ответ и сказал им: Бог Небесный, Он благопоспешит нам, и мы, рабы Его, станем строить» (Неем. 2:20).
Как только завезли плиты, предусмотрительный Виктор в тот же час установил их на нужное место, а скобы, за которые подъемный кран поднимает плиты, спилил. Без скоб плиты теряли свою привлекательность (не перепродашь). Вышел «кисляк» и службы ушли ни с чем.
Многое в этом доме немец-«Левша» сделал своими руками. Так, из самых обычных железных труб ему удалось сделать обрамления для перил и балконов такой красоты, что, по свидетельству видевших их, лучшие дизайнеры «отдыхают».
Наконец, дом был построен. С наружной стороны он, действительно, смотрелся невысоким и скромным. Прибыла комиссия для приемки здания в эксплуатацию. Открыв двери церкви и оказавшись в просторном дворце с колонами и балконами, комиссия оторопела и остолбенела. Невиданная красота! Зал был больше, чем на тысячу мест с очень хорошей акустикой. Все в доме было сделано с умом и продумано до мелочей.
Завидев этакое чудо, проверяющие раскрыли рты от изумления и все как один воскликнули: «Ах!!!» Как и следовало ожидать, в мэрии (исполкоме) сразу же проявили повышенный интерес к дому и закопошились. Еще бы! Чужой каравай – рот разевай! И «серьезные» люди зачастили в церковь: не отдадут ли они ее под «нужды города». Даже вкрадывалось нечестивое желание отнять готовое здание у церкви.
Но «Ангел Господень ополчается вокруг боящихся Его и избавляет их» (Пс. 33:8). Бог заступился, и церковь начала функционировать. Интересно, что при начале строительства власти города не разрешили делать в доме подвал. Но дальновидный Виктор взял да и сделал, а вход в него забетонировал до лучших времен. («Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперек».) Когда дом был закончен, те же власти неожиданно выдали официальное разрешение на строительство подвала. Надо ли говорить, что Виктор справился с «дверью» в одночасье, и просторный добротный подвал вступил в свои права.
В этот Божий дом наш умелец вложил все свое сердце. И Бог в долгу не остался. Киргизия стала благословением для Виктора. Здесь к нему пришла единственная и настоящая любовь. Тут его ждал самый главный человек в его жизни. «Левша» встретил Лену – невероятно талантливую, старательную, трудолюбивую, «цена которой выше жемчугов». Она стала его большим другом и крепкой опорой до последнего его дыхания.
Была свадьба, потом дети – шестеро, а позже переезд в Германию и рождение седьмого ребенка. «Подковавший блоху» не мыслил себя без Божьего дела. В Германии он работал в христианских миссиях «Свет на Востоке» и «Логос».
Благодаря его, если можно так сказать, авантюрному характеру в жизнь воплощались самые невероятные идеи. Контрабандой Библии переправлялись в страны восточного блока с коммунистическим режимом. Для этой цели наш «авантюрист» придумывал невероятно сложные тайники. До сих пор в городе Корнталь в Германии в миссии «Свет на Востоке» хранятся газовые баллоны с потайной дверцей. Эти дверцы так искусно были вырезаны, что и не догадаешься, что баллон внутри забит Библиями.
А к легковым машинам приваривалось двойное дно. В него укладывалась духовная литература и из Германии, пересекая чудом коммунистические границы, доставлялась к жаждущим Слова Божьего. Благодаря таким неординарным и смелым решениям, тысячи людей смогли получить Священное Писание и вкусить радость от него: «Сын человеческий! напитай чрево твое и наполни внутренность твою этим свитком, который Я даю тебе; и я съел, и было в устах моих сладко, как мед» (Иез.3:3).
Столько доброго сделал Виктор Бланк, что все не перечислишь. Вместе со своими сыновьями в 92-м году он отремонтировал запущенное и на «ладан дышащее» здание в Питере, в котором разместился первый Христианский университет «Логос».
Он обустроил все четыре этажа. На одном располагались просторные светлые аудитории. На остальных – комнаты для жилья, кухни, душевые, санузлы, прачечная, гладильная и др. Все оборудование для этих целей он привез из Германии, в том числе сантехнику, кухонные плиты, стиральные машины и многое другое. Позаботился и о семейных студентах: сделал для них мини-квартирки с небольшой кухонькой. Впервые для студентов появилась возможность учиться так, чтобы их жены и дети были рядом.
Он был инициатором всех этих идей. И осуществил их сполна. В те трудные времена он помогал молодежи едой и одеждой. И сегодня, спустя многие годы, бывшие студенты вспоминают это с большой благодарностью.
А когда случилась трагедия с Чернобыльской АЭС, вы, конечно же, догадываетесь, как Виктор отреагировал на нее. Именно так: «Я! Я!» В составе миссии «Логос» он руководил строительством санатория в городе Кобрин (Белоруссия) для детей, пострадавших от этой катастрофы. Бог дал ему удивительную способность быть в нужном месте и в нужное время. «Во всем, что он ни делает, успеет» (Пс. 1:7)
«Однажды ты совершенно случайно окажешься в нужное время в нужном месте, и миллионы дорог сойдутся в одной точке». Таким местом был Питер в конце лихих 90-х и начале двухтысячных. Проходя по улицам города и увидев, как много брошенных детей в нем и в каком они состоянии, Виктор трижды воскликнул: «Я! Я! Я!».
«Левша» принял невероятно смелое решение: построить христианский дом «Ковчег» для детей сирот и беспризорников. Дети должны быть сыты, обуты и в тепле. Говорят, что один в поле не воин. Воин. Много может сделать и один человек. В особенности, если он с Богом! И Виктор тому доказательство.
Он взялся за это дело один. А потом начал вовлекать других. Его призыв помочь в строительстве детского дома нашел отклик в сердцах людей. Но нужд все равно оказывалось всегда намного больше, чем возможностей. Он делал все, чтобы стройка не останавливалась. Случалось, завидев рядом какое-нибудь городское строительство многоэтажки с цементом, кирпичом и кранами, он со всех ног бежал к ним, разыскивал главного и, показывая рукой на свое детище, умолял: «Люди добрые, вот посмотрите на этот строящийся дом. Там будут жить дети сироты. Чем можете помочь? Дайте, что можете, хоть самую малость, и Бог вам воздаст».
Откликались и давали. С миру по нитке. Мир не без добрых людей. Приезжая из Питера домой в Германию, Виктор, бывало, брал в руки первый попавшийся на глаза немецкий каталог и наобум названивал в различные организации с просьбой помочь. Порой «слушателя» приходилось убеждать по целому часу. Один немецкий предприниматель дал на крышу, другой закупил стиральные машины, кто-то дал на планшеты каждому ребенку.
Бескорыстное дело объединяет людей, дарит душе рассвет, поднимая ее ввысь в другие измерения. Этот дом оказался нужным не только детям, но и взрослым, рождая в нас «души прекрасные порывы». Кто-то сказал, что если мы думаем, как мы очень нужны детям с болезнью Дауна, то в реальности все выглядит наоборот: не мы им, а они нам нужны. Нужнее. Милосердие и гармония в душе взаимосвязаны. «Итак, будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд» (Лк. 6:36).
Приезжали и волонтеры в Питер помогать в строительстве детского дома «Ковчег». Однажды немецкий бизнесмен пригласил Виктора в ресторан. Увидев, что тот заказал очень скромное блюдо, бизнесмен предложил ему: «Не стесняйся, бери, что хочешь, я за все плачу». А Виктор возьми, да и выпали: «Давай лучше отдадим эти деньги «Ковчегу».
У кого что болит, тот о том и говорит. Не стоит удивляться такой его реакции: он жил «Ковчегом» и все было посвящено детям – душа, мысли, да и вся его жизнь. Однажды та, «цена которой выше жемчугов», сказала мужу: «Может, не надо просить, Витя. Ты как попрошайка. Стыдно как-то». «Почему стыдно?» – недоумевал муж – «Детям и стыдно? Не для себя прошу. Для детей ничего нет постыдного». Он продолжил задуманное, пока не закончил этот дом. Лена поддерживала его и переживала за строительство не меньше, чем муж.
Как только «Ковчег» был построен, в него сразу приехали «паханы»-рэкетиры: нужно «отмечаться» и платить дань. Это было в порядке вещей – «отстегивать» мзду «крыше», если хочешь продолжать начатое дело. Как правило, такие «пацаны» убедительно стращали и угрожали. Но бывало и хуже – несговорчивых тихо «убирали», а здания перепродавали. Время было такое. Беспредел.
Выслушав гостей в фирменных костюмчиках с начищенными ботиночками, Виктор спокойно сказал им: «А теперь, ребята, слушайте меня. И слушайте очень внимательно. У этого дома есть неукоснительное правило, касающееся всех без исключения: каждый кто перешагнул сей порог, должен ответить на вопрос, что он сюда принес. Итак, ребятушки, мои хорошие, что вы принесли детям сиротам?» Общение с бандитами закончилось чаепитием. У Виктора был чудесный дар убеждения. И еще: он был не из пугливых. «Праведник смел, как лев» (Пр. 28:1). Безусловно, это вызывало и уважение, и доверие к нему. На прощание непрошенные гости пожали ему руку, а потом еще несколько раз захаживали в детский дом, но уже с помощью.
Детей в «Ковчег» привозили из неблагополучных семей, подвалов и чердаков, где дети нюхали клей, бензин, ацетон и познавали «прелести» жизни. Однажды я посетила этот дом. Он был как игрушка и внутри, и снаружи. Человеколюбие и радость. Правду говорят: каков поп, таков и приход. Особенно меня тронули шкафчики для детской обуви. Виктор смастерил их собственными руками. Он даже провел в них тепло, чтобы детская обувь быстро и хорошо просушивались, и дети меньше болели (Питер – сырой город.)
Чуть не плача, Виктор показал мне шестилетнюю девочку, отец которой приводил к ней за бутылку водки дядек с улицы. Протрезвев, отец пришел в «Ковчег» за дочкой. Виктор схватил его за грудки: «Ты не отец! Ты – сволочь и мерзавец! Дочь ты не получишь и не показывайся мне больше на глаза!» В стране был хаос и добиться какой-то защиты у государственных органов и стражей порядка было аналогично тому, что обращаться в контору «Ку-Ку» из кинокомедии «Жених с того света».
Для примера: женщина, избитая мужем до полусмерти, прибегала окровавленной в милицию, прося защиты, но заявления об избиении у нее не принимали. В милиции с ней проводили душеспасительную беседу: «Все мужья баб бьют. Идите домой…бьет, значит, любит». Если это «утешение» не помогало, то убеждали покрепче: «Ну, что вы прибежали? Избил? Кровь идет? Ну и что? Он же вас не убил?!» Что уж говорить о том, что происходило 20 лет назад, если в подмосковном Серпухове совсем недавно муж отрубил молодой жене кисти рук. Жена написала в полицию заявление за месяц до случившегося, что муж вывозил ее в лес и угрожал убийством. В помощи жене Маргарите было отказано. И случилось.
Вот потому и приходилось с такими дядями-отцами и их дружками разбираться самим, кто как мог. Виктор любил детей и переживал за них не меньше, а может быть, даже больше, чем за своих. Он защищал их «грудью». Многим их них он подарил вторую жизнь. Помню он сказал мне: «Скоро сиротам выбирать профессию. Хочу отправить их учиться в Германию. Помолись за переговоры с немецким правительством, пусть возьмут их на учебу. Почему в хороших учебных заведениях должны учиться только дети крутых да олигархов? Мои – не хуже! Мои –лучше!»
Не полки, а песня!
Напоследок про книжные полки. Я впервые познакомилась с героем этого рассказа на Арбате, где он слушал проповедь о Христе. На следующий день Виктор пришел в Библейское общество, куда я приглашала в небольшую комнату людей с Арбата для совместного чтения Библии. Не успев открыть дверь, он тут же предложил свою помощь: «Помещение у вас маленькое, книги ставить некуда, нужно смастерить полки».
Это было время перестройки, страшнейший дефицит всего, даже простой еды. За гречкой и сахаром километровые очереди, о каких тут полках гуторить. Помню, в это время я с большим трудом записалась в очередь на стулья. Очередь подошла через 5 месяцев, а еще через полгода все шесть стульев один за другим развалились. Причем рассыпались они в «пух и прах» так, что не восстановить.
Такой крах и развал был во всем: куда ни кинь – всюду клин. Нам всем тогда приходилось непросто. Поэтому мысль о полках казалось заоблачной. Однако, Виктор взялся за них, играючи. Весь материал и инструменты у него были с собой – в грузовике, на котором он приехал из Германии в Россию (помогал в строительстве церкви в каком-то небольшом городке). С утра до глубокой ночи он делал эти полки. На следующий день ему нужно было уезжать в Германию, поэтому он хотел закончить работу. Завершил ее во втором часу ночи.
Люблю человека слова:
– Приду! – И явился в срок.
– Я сделаю. – И готово!
Не надо спрашивать снова:
– А сможет? – Сказал и смог!
…
И тверди земной основа
Не мрамор и не гранит,
А верные люди слова –
На них и земля стоит!
(Эдуард Асадов)
Какие это были полки! Песня! Загляденье. Не налюбуешься. Гладенькие, беленькие из натурального дерева. Они были на всех 3-х стенах комнаты от пола до потолка и очень интересно крепились, их можно было легко снимать и ставить на любую высоту. Красотища невероятная! Тогда они были в большую диковину. Спасибо тебе, дружище, Виктор! Мы не забыли.
А ведь тогда он был только мимоходом в Москве и мог бы пойти на Красную Площадь, в Кремль или в цирк, так любимый иностранцами, наконец, просто отдохнуть от только что законченной тяжелой работы в одной из церквей. Но он выбрал другое. «Таков был этот Человек!» – скажет каждый, кто знал его даже немного. И проездом он находил применение своим золотым рукам.
Умел совершать и большие дела, такие как строительство домов молитвы, детских домов, и «маленькие» – наши полки, одинаково горячо и с полной отдачей. За все он брался один, и не искал кому бы перепоручить доброе дело. Инициативу брал на себя и, как сегодня бы сказали, за «базар» умел отвечать.
Это был человек абсолютно посвященный Богу, с масштабным видением, умеющий самые невероятные идеи и мечты претворять в жизнь. Человек-праздник! Чудотворец. Претворяющий мечту и сказку в быль. Божий человек! Исполин! Соль земли! Рядом с ним все казалось по плечу. «И карлик, взобравшись на плечи великана, видит дальше его». Рядом с ним хотелось жить, творить и тоже что-то делать. Искрометный и всегда излучающий радость, он не мог сидеть на одном месте больше пяти минут – всегда было под рукой дело. И этим делом была вся его жизнь, полностью отданная на служение Богу и людям. Со стороны могло казаться, что лично сам он ни в чем не нуждался, все нуждающиеся – это те, кто вокруг. Многие знали и ценили его. И был он «любимым у множества братьев своих, ибо искал добра народу своему» (Есф. 10:3). Такому человеку да страной бы управлять — вот радости-то всем бы было!
Виктор Бланк прожил 76 лет, последние годы болел. До конца рядом с ним были его верная и добродетельная Лена и большая благословенная семья. Рассказ мой отразил только малую известную мне часть его жизни. Думаю, напишут еще другие – больше и лучше. Он заслужил. Да и нам это надо. «Подражайте мне, как я Христу» (1 Кор. 4:16).
Божий человек не умирает. Кто-то заметил: «Все, что смерть может сделать христианину, – доставить его к Иисусу». И там любящий Спаситель скажет верным Своим: «Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня…» (Мф. 25:34-36).
"Мирт" в Телеграм - https://t.me/gazetaMirt
