Закончился 2016 год и многие литературные критики, писатели, да и просто заинтересованные читатели стали составлять свои итоговые списки. Рассудилось и мне поговорить о книгах. Но не о тех, которые понравились или шокировали меня в прошедшем году, а о тех произведениях, которые стали частью моего культурного пространства, которые в свой час со мной заговорили и оказали на меня влияние. Статья эта грозит превратиться в целую книгу, поэтому мне придется действовать очень избирательно.

Я очень солидарен (в кои-то веки) с тем, что Генри Миллер написал в своей книге «Книги в моей жизни»:

«Что делает книгу живой? Как часто об этом спрашивают! На мой взгляд, ответ прост. Книга живет благодаря страстной рекомендации одного читателя другому. Ничто не может задушить этот основной импульс в человеке. Несмотря на мнения циников и мизантропов, я убежден, что человеку всегда будет свойственно стремление делиться своими глубочайшими переживаниями. Книги принадлежат к числу тех немногих вещей, которые вызывают глубокую любовь. И чем лучше человек, тем охотнее делится он самыми любимыми своими сокровищами.

Праздно лежащая на полке книга представляет собой впустую растраченный боезапас. Подобно деньгам, книги должны постоянно обращаться. Занимайте и давайте взаймы как можно больше - это относится и к деньгам, и к книгам! Особенно же к книгам, поскольку книги бесконечно важнее денег. Книга - не только друг, она создает новых друзей. Если вы владеете умной и тонкой книгой, она вас обогащает. Но если вы пустите ее в обращение, она обогатит вас в троекратном размере».

Великолепно сказано!

Ну что ж, последую совету Миллера и начну свое интеллектуальное инвестирование.

 

*****

 

Еще в юности мне в руки попала «Детская Библия» с иллюстрациями Гюстава Доре. Я много раз перечитывал библейские истории, пока не познакомился с изначальным текстом, который и перевернул мою жизнь. С тех пор книги стали отражением того, что я когда-то прочитал в Священном Писании. И поэтому самые важные книги – это те, что помогают мне понимать Библию глубже, а иногда и посмотреть на библейские тексты с иного угла зрения.

 

*****

 

Есть две книги, которые оказали на меня колоссальное влияние. Первая – это, конечно, «Этика» Дитриха Бонхёффера. Бонхёффера я открыл для себя с книги «Следуя Христу», но именно «Этика» произвела на меня сильнейшее впечатление.

В 1928-1929 годах он был помощником пастора в немецкой евангелической общине в Барселоне (Испания), в 1930-1931 стажировался в Объединенной теологической семинарии (Нью-Йорк). Затем стал пастором в берлинской Ционскирхе и преподавателем систематической теологии в Берлинском университете.

В 1933 году протестовал против расовой политики нацистов и участвовал вместе с пастором Мартином Нимёллером в создании «Исповедующей церкви», которая выступала против попыток НСДАП подчинить себе лютеранскую церковь посредством создания пронацистской «Евангелической церкви германской нации». С конца 1933 по 1935 год жил в Англии.

В 1935 году вернулся в Германию, стал организатором и руководителем семинарии «Исповедующей церкви». В 1936 году ему было запрещено преподавать, затем ему также запретили публичные выступления и публикации. В 1937 году была закрыта созданная им семинария.

С 1938 года он был связан с участниками антинацистского заговора — сотрудниками абвера, наиболее активным из которых был Ханс Остер. В 1939 году посетил Лондон, а затем Нью-Йорк, где ему было предложено заняться преподавательской деятельностью. Однако, несмотря на начало Второй мировой войны, отклонил это предложение и вернулся на родину. Бонхёффер так объяснил свою позицию: «Я должен пережить этот сложный период нашей национальной истории вместе с христианами в Германии. У меня не будет права участвовать в возрождении христианской жизни после войны, если я не разделю с моим народом испытания этого времени».

9 апреля 1945 года он был казнен через повешение в концлагере Флоссенбюрг (Бавария).

Бонхёффер ставит в своей книге очень неудобные и острые вопросы о христианское вере. Книга осталась незаконченной. В «Этике» он утверждает: «Этика – это смелая решимость говорить о том, как образ Иисуса Христа воплощается в нашем мире, говорить не абстрактно и казуистически, не догматично и не чисто спекулятивно».

 

*****

 

Антология работ Алвина Плантинги «Аналитический теист» — одна из книг, которую я периодически перечитываю, постоянно возвращаюсь к ней. Плантинга - американский философ, профессор университета Нотр-Дам. Получил широкую известность благодаря своим работам, в которых теологические проблемы рассматриваются с позиций аналитической философии.

Еще в 1980 году журнал «Time» охарактеризовал этого автора как «ведущего мирового протестантского философа», а в 2001 году на страницах журнала «Christianity Today» он был назван «не только лучшим христианским философом своего времени», но и «наиболее значительным философом среди всех направлений».

Включенный в состав «Аналитического теиста» «Совет христианским философам» – текст речи, произнесенной Плантингой по случаю вступления в должность профессора в университете Нотр-Дам, стал манифестом современной христианской философии.

«Христианам есть чему научиться, - утверждает Плантинга, - и научиться очень важным вещам в диалоге и дискуссии со своими нетеистическими коллегами. Христианские философы должны быть глубоко вовлечены в профессиональную жизнь большого философского сообщества и потому, что они могут чему-то научиться, и потому, что они могут кое-что привнести».

 

*****

 

Меняется ли у вас отношение к любимым вещам? Насколько меняются со временем ваши предпочтения и что на это влияет? Я стал замечать, что в моей жизни есть вещи, отношение к которым я поменял. Особенно это видно по моему отношению к искусству. Есть у меня любимые книги, любимые фильмы, музыка и произведения искусства. Иногда я опасаюсь пересматривать любимые когда-то фильмы или перечитывать любимые книги.

Почему?

Я меняюсь. Это реальность, к которой у меня может быть разное отношение. Где-то это позитивные перемены, где-то не очень. Но я с удивлением обнаружил, что гениальных творений мои перемены касаются по-другому. И есть книги и произведения искусства, над которыми время не властно.

 

*****

 

Мой культурный код невозможен без Достоевского. Никогда не пойму, как он может быть скучен. Я бы его просто из-за языка читал. Когда ты погружаешься в мир его произведений, то невольно начинаешь ловить себя на мысли, что сам говоришь на языке его героев, применяя устаревшие слова и обороты, путаясь и иногда купаясь в лексических излишествах и «красивостях». Посмотрите, как говорят его герои, но это волшебство слова происходит лишь тогда, когда для автора язык является естественной средой.

Думая над тем, какой роман Достоевского включить в свой список, я отдал предпочтение все же «Братьям Карамазовым». Выбор нелегкий, потому что моя любовь к Достоевскому простирается на все творчество писателя. Я возвращаюсь к нему постоянно и все больше погружаюсь в многослойное повествование.

Я не буду писать о значительности этого романа, о всех его смыслах. Скажу лишь о том, что меня поражает в нем до сих пор. Удивительно, как Федору Михайловичу удалось описать процессы, которые мы только-только стали сами осмысливать. Это уникальная энциклопедия, если не энциклика русской духовной жизни.

Но два эпизода романа на меня повлияли особенно - это сон Мити Карамазова и «Легенда о Великом Инквизиторе». Уже потом я прочитал великолепную работу Бердяева «Миросозерцание Достоевского», в которой он исследовал именно «Легенду о Великом Инквизиторе». До сих пор я возвращаюсь к этим строкам и пытаюсь осознать, насколько глубоко они проникли в мою жизнь, перевернули что-то очень важное во мне. Это тот самый случай, когда книга поменяла что-то во мне, поменяла по-настоящему.

 

*****

 

Не умею я идти проторенными путями. Вот и моя любовь к творчеству Франсуа Мориака началась не с его великолепных романов «Фарисейка», «Агнец», «Клубок змей», «Тереза Дискейру», «Поцелуй, дарованный прокаженному», а с книги, написанной его советским биографом Ф. Наркирьером. Эта книга особенная и до сих пор в моей библиотеке находится на самом почетном месте. Она удивительно оформлена и больше похожа на небольшой и очень красивый молитвенник, легко помещается в кармане пиджака. До сих пор люблю перелистывать ее, перечитывая любимые главы.

Мориак для меня всегда был уникальными примером верности своим убеждениям и последовательности (в отличие от его старшего коллеги Жоржа Бернаноса). Во время Первой мировой войны служил санитаром в одном из госпиталей Красного Креста.

В 1913 году женился на Жанне Лафон. С ней у него в 1914 году родился сын Клод. Их другие дети - Клер, Люк и Жан - родились в 1917, 1919 и 1924 годах. В 1933 году избирался в члены Французской академии. Когда Франция была оккупирована гитлеровцами, подпольно издал книгу, направленную против коллаборационизма. Это, однако, не помешало ему после освобождения призвать французов быть милосердными к тем, кто сотрудничал с захватчиками.

Выступал против колониальной политики, решительно осуждал применение пыток французскими военными в Алжире. Его сын Клод, сторонник де Голля и впоследствии известный писатель и литературный критик, работал в конце 1940-х годов личным секретарем генерала.

По совету Мориака Эли Визель перенес на бумагу свой горький опыт Холокоста: его первый, принесший ему известность, роман на французском языке «Ночь» вышел с предисловием Мориака.

Как христианский общественный деятель, вел непримиримую дискуссию с Роже Пейрефиттом. По предложению Мориака Нобелевская премия по литературе 1970 была присуждена А. И. Солженицыну. Его внучка Анна Вяземски, снимавшаяся у Брессона, была женой Жана-Люка Годара.

Мориак, будучи страстным католиком, беспощадно обличал лицемерие и недостатки Церкви. Большинство его романов сосредотачивается на теме веры и желания, а также душевного опустошения, которые должны преодолеть герои. В романе «Фарисейка» (1941) автор обращается к критике тех людей, которые пытаются следовать прежде всего «букве», а не духу христианства. Таким образом, раскрывается несправедливость, которую распространяют те, кто следует предписаниям.

Мориак был одним из самых выдающихся католических писателей XX века. Лауреат Нобелевской премии в области литературы (1952), герой французского Сопротивления, «Черная тетрадь» которого вдохновляла французских антифашистов и призывала к сопротивлению злу.

 

*****

 

Книги Аркадия и Бориса Стругацких занимают в моем культурном пространстве особое место. Это книги, которые я перечитываю постоянно. И все же роман «Град Обреченный» я считаю вершиной их творчества. Это один из самых значительных написанных на русском языке этико-философских романов конца XX века.

За что же я его так люблю и выделяю? Это удивительное размышление о Человеке, Времени, человечности, эпохах и цивилизации. Это первая книга, которую Стругацкие писали в стол, понимая, что при советской власти она не могла быть напечатана. И я не представляю себе, что сегодня может быть написана подобная книга.

Роман «Град обреченный» - многослойное произведение. В нем есть главная идея, но роман только этой идеей не ограничивается. Не смотря на свою политическую конъюнктурность на момент написания, политика не главный фон произведения. Это скорее эпос о человеке и о том, каким становится человек, как он меняется и готов ли он встретиться с самим собой.

Меня до сих пор больше всего интересуют три линии в романе: Красное Здание, Антигород и Храм Изи Кацмана. Вот тут есть над чем поразмышлять. И если с Красным Зданием более или менее понятно,  - это своеобразный Храм Совести, в котором каждый человек становится участником своих событий и видит свое, - то с Храмом и Антигородом все сложнее.

Вообще, мир Града - это мир в большей степени восточной философии, с их многомерностью миров, идеей перерождения, разных кругов бытия, НАДбытия и ВНЕбытия. Отсюда и подобие чистилища, и Хрустальный Дворец - подобие восточного рая с гуриями.

И показательно, что главный герой Андрей Воронин с Изей Кацманом уходит из этого рая. Потому что он по сути смерть для человека ищущего. И вот этот человек ищущий и является настоящим героем романа. Как и образ Кацмана - образ Учителя, созидающего Храм, строитель Храма человеческого духа. В романе много метафор очень точных и ярких и также много лакун, в которых читатель может сам попробовать стать соавтором гениального романа, домысливая и проявляя свою собственную творческую энергию.

 

*****

 

«Сила и слава» - мой любимый роман у Грэма Грина. Роман великий и сильнейший по степени эмоционального воздействия. Но у него есть одна особенность, что отличает его от всех других драматических повествований. Это удивительный роман о силе, которая проявляется в немощи. Может быть, и поэтому Грин до конца жизни считал «Силу и славу» своим лучшим произведением.

Главный герой - невзрачный и заурядный католический священник. Действие книги происходит в период жестоких гонений на Католическую церковь в послереволюционной Мексике 1920-х годов. Меня поразило, как Грин в романе все строит на нравственных антитезах - с одной стороны главный герой «пьющий падре», человек жалкий, неблагочестивый, опустившийся, но... продолжающий служить людям, причащать и исповедовать их.

Из жалкого и грязного, немощного человека он превращается в настоящего мученика, героя. Описание его мытарств поражают своей реалистичностью и натуралистичностью. Его смерть восходит к крестной смерти Христа. Но... главное в этом романе - концовка. Она полна света и надежды до такой степени, что я всякий раз не могу сдержать эмоции, когда ее перечитываю.

 

*****

 

И последняя книга, о которой бы мне хотелось бы обязательно рассказать, – это роман каталонского прозаика Жауме Кабре «Я исповедуюсь», который я прочитал в этом году. Жауме Кабре - каталонский писатель, филолог, историк литературы. На родине он не только знаменит, но и отмечен рядом профессиональных премий и является членом Академии каталонского языка, на котором создает произведения.

Роман «Я исповедуюсь» действительно для меня стал очень личным и важным текстом. «… Все на свете имеет ко мне отношение», - это заявление главного героя Адриа Ардевола по сути и является квинтэссенцией романа. Это роман о человеке и Времени, о любви и ненависти, о добре и зле. Перечисления эти были бы банальны, если бы они не прорастали из самого текста, обретая в нем плоть и кровь.

Адриа Ардевол в 60 лет узнает, что страдает болезнью Альцгеймера. Прежде чем мужчина окончательно утратит память, он стремится поделиться своими воспоминаниями, записывая автобиографию в виде прощального письма, адресованного единственной возлюбленной.

По всему тексту мне мерещился вопрос: как?

Как из юноши (отца главного героя), который увлеченно штурмует теологические твердыни, получается подонок и циник, идущий по трупам ради своей страсти к вещам? При этом вещи для него сами по себе становятся ценностями, кумирами, и они же приводят его к гибели.

Как юная девушка, страстно желающая любви и счастья, становится женщиной, неспособной отдать эту любовь своему сыну? Там много как и почему...

Кабре очень филигранно работает с текстом. Болезнь Адриа помогает автору применять метод эмоционального отстранения от главного героя. Через его жизнь действительно проходят пространства времени и человеческих судеб. Он пропускает через себя боль и страсти человеческие, полностью себя с ними ассоциируя.

Роман содержит пугающе длинный список действующих лиц, более 400 сносок и немалое число неаннотированных аллюзий и парафраз, в основном из Пятикнижия и Евангелия.

Изучение языков, музыка и философия, культура - это способ сбежать от серой реальности, но и в то же время способ ее познавать. В романе история и время переплетаются в человеческих судьбах. Кабре утверждает, что закончил роман в день памяти жертв Освенцима. В романе это проходит красной нитью. Вопросами веры и существования зла пронизан весь текст романа. Сам текст не дает никаких ответов, предоставляя читателю самому разобраться во всех этих глубинных вопросах. Именно скрипка и связанный с нею золотой образок Богоматери ─ главные герои истории.

Но на самом деле самая важная тема романа - это тема вины и искупления, в этом и проявляется та самая теодицея, о которой столько раз говорится в тексте. Грехи и воздаяние переплетаются в человеческих судьбах. В романе почти нет однозначных персонажей, они многомерны и очень реалистичны, в них переплетаются добро и зло, любовь и ненависть. Даже энтузиасты-нацисты, за рюмкой переживающие, что давно не брали в руки ноты, что Гиммлер едет с ревизией, а печи Освенцима плохо топят.

Замученные до смерти медицинскими экспериментами дети Европы. Спасенные чудо-доктором дети Африки. Все они соединены друг с другом. И эти соединения поражают. При всем обилии персонажей - там нет ни одного лишнего или ненужного. Все линии сходятся вместе и образуют единое полотно. И для того, чтобы понять роман - нужно неоднократно вернуться к нему.

 

*****

 

Это всего лишь несколько любимых книг, которые говорили и продолжают говорить со мной. Каждая из них – целый мир, который оживает, как только я открываю обложку и погружаюсь в текст. Он обретает очертания, звуки, в нем живут люди особой судьбы, нужно лишь научиться все это слышать, быть готовым к сочувствию. И это уже немало.